14 мая президентские выборы в Турции. При всей их несомненной важности для турецкого общества, нельзя не отметить и того факта, что к этим выборам приковано пристальное и сильно эмоционально окрашенное внимание и у нас в России. О том, почему у нас с таким волнением наблюдают за судьбой Эрдогана, пишет Олег Барабанов, программный директор Валдайского клуба.
В наиболее апокалиптических прогнозах можно прочесть, что если вдруг проиграет Эрдоган, то тогда для России закроется последнее окно возможностей, и ситуация станет совсем мрачной. Тут же говорится, что если Эрдоган всё-таки выиграет, то и тогда России ничего хорошего ждать не стоит. Что турецкий президент годами, используя выражение Путина, умело «водит за нос» Россию и после победы продолжит это делать с ещё большим удовольствием.
В общем, оценки полярные, можно даже сказать, биполярные. В любом случае – диалектичные. Так это или нет, покажет время, но, пожалуй, надо признать, что для широкого общественного мнения в России (а не только для экспертов-страноведов) такое внимание к зарубежным выборам весьма показательно. Думается, только последняя пара президентских выборов в США вызывала такой же эмоциональный отклик и чувство сопричастности у массовой российской аудитории. Тогда народ болел и переживал за «нашего» Трампа. Сейчас вроде надо болеть за Эрдогана, но и хочется, и колется.
Накал ситуации, с одной стороны, вызван понятным геополитическим раскладом сил. Роль президента Турции как ключевого посредника в попытках урегулирования конфликта между Россией и Украиной, как своего рода «честного маклера» Бисмарка действительно в нынешней ситуации для России крайне важна и, как показывает год с лишним конфликта, на данный момент, в общем-то незаменима. Никому другому из мировых лидеров, пытавшихся посредничать между Россией и Украиной, не удалось добиться хотя бы и близко того же, что Эрдогану. Это правда.
Впрочем, в патриотическом сегменте российского общественного мнения можно встретить и точку зрения, что Россия на этих переговорах пошла на неоправданные уступки, ничего не получив взамен. И в результате сам термин «стамбульский договорняк» уже стал практически нарицательным среди этой части российского общества. Что отражает его разочарование в отсутствии воли к победе среди российских элит и их стремлении к различного рода теневому соглашательству. Но даже если предположить, что всё это именно так, то вряд ли здесь есть вина президента Эрдогана. Он действительно выступил честным маклером, а всё остальное – это уже наши, внутрироссийские вопросы.
Помимо посредничества, столь же незаменима, это надо прямо признать, и роль Турции как основного оставшегося «окна в мир» для российского общества. Естественно, есть и другие, как на постсоветском пространстве, так и вне его, в арабских странах Залива, допустим. Но географически, логистически, да и с точки зрения культурной привычности и «нормальности» для россиян (выработавшейся за долгие годы массового туризма в Турцию) турецкие мегаполисы и приморские города действительно являются окном в мир № 1 для современной России. И понятно, что мало кто в России хочет, чтобы и это окно захлопнулось. Здесь как раз интересы и сторонников, и противников Эрдогана среди россиян зачастую сходятся.
Помимо современных реалий, с другой стороны, столь высокий эмоциональный накал в ожидании турецких выборов сейчас в России, может объясняться крайне противоречивым медийным изображением президента Турции в российских СМИ и социальных сетях. Это относится не только к последнему году, к текущему конфликту, но и в значительной степени ко всей предыдущей ситуации. Достаточно вспомнить, что, пожалуй, никто другой из зарубежных политиков, кроме Эрдогана, не получал столь полярных (и при этом постоянно меняющихся) эпитетов и оценок в российских массовых средствах массовой информации. Вспомним ситуацию с 2014 года, с Крыма и Сирии: сначала это был «друг Реджеп», опять же, чуть ли не единственный, потом, после сбития российского военного самолёта, друг превратился во врага, а потом, надо сказать, весьма неожиданно для широких слоев российского народа, вновь из врага стал другом.
Если принять во внимание феномен российских телевизионных политических ток-шоу, с их крайне острой эмоциональной составляющей и некой тотальностью и отсутствием нюансировки в подаче материала, то простой российский телезритель практически вживую становился свидетелем всех этих диалектических метаний в представлении Эрдогана из друга во врага, а потом снова в друга. Естественно, это не могло пройти бесследно. В результате, эмоциональный отклик на личность Эрдогана, по крайней мере, у телевизионной аудитории россиян, сейчас, действительно, один из самых сильных и противоречивых.
Свою роль во всём этом сыграло и медийное освещение карабахского конфликта в российских СМИ, опять же, прежде всего на телевидении. С моей субъективной точки зрения, здесь, во-первых, удалось удержать ситуацию от сползания к простому черно-белому выбору, и не было тотального представления одной стороны «светлой», а другой – «тёмной». Хотя попытки такого рода, на мой взгляд, были. Но, во-вторых, у меня сложилось впечатление, что обе стороны тогдашнего конфликта крайне активно пытались манипулировать российскими СМИ, продвигая в них свою точку зрения. В результате российское телевидение стало ещё одним полем боя для двух сторон карабахского конфликта. А с учётом вышеупомянутой эмоциональной остроты наших телевизионных ток-шоу, простой телезритель тогда получал одновременно взаимоисключающие оценки Эрдогана: от ангела до демона. Причем в самой бескомпромиссной форме.
В результате и высокая степень эмоционального отклика на российский медийный имидж президента Эрдогана, и понятная острота текущей геополитической ситуации привели к тому, что в России сейчас ждут турецких выборов с ненамного меньшим волнением, чем в самой Турции. Ждать осталось недолго.
