В ближайшие годы не стоит ожидать амбициозных проектов с участием российских нефтегазовых компаний на Ближнем Востоке, считает директор Фонда национальной энергетической безопасности Константин Симонов. После периода экспансии наступило отрезвление и любые новые проекты будут развиваться аккуратно и поступательно.
«В России скоро начнётся период переоценки внешней экспансионистской стратегии с точки зрения нефтегаза, – сказал Симонов в интервью ru.valdaiclub.com в кулуарах Ближневосточной конференции Клуба «Валдай». – Долгое время Россия исходила из некоей зависти крупным западным энергетическим компаниям, которые давно являются глобальными транснациональными нефтегазовыми игроками, и мы тоже хотели стать такими же. Поэтому наши компании активно развивали проекты за рубежом – это и Южная Америка, и Африка, и Ближний Восток. Но теперь наступило время отрезвления».
Вместе с тем российские компании, давно работающие на ближневосточном рынке, хорошо понимают его специфику и возникающие там риски. «Эти риски носят не только политический, но скорее политэкономический характер, – отметил эксперт. – Так, в случае с Ираком вопрос не столько в политической стабильности (хотя территория очень специфическая), сколько в условиях работы с теми людьми, которые представляют интересы властных институтов на данной территории».
Так, компания «Лукойл», которая разрабатывает месторождение Западная Курна в Ираке, приобрела ценный опыт взаимодействия с местной администрацией. «“Лукойлу” не составило труда договориться с новой властью, потому что он достаточно гибко вёл себя при прежней власти», – отмечает Симонов. То же самое, по его словам, касается и «Газпром нефти», разрабатывающей месторождение «Бадра».
Иное дело – Иран, который после подписания в 2015 году СВПД представлялся перспективным рынком. «Не думаю, что у нас там будут какие-то прорывы по Ирану, тем более, что мы очень чувствительно относимся к санкциям. Total убежал, а какая-нибудь российская компания скажет: мы зайдём, нам не страшно? Не думаю, что это произойдёт», – говорит Симонов. Дело, по его словам, не только в нежелании ещё больше усугублять отношения с США, но и в том, что Иран является «самым прямым стратегическим конкурентом» России по газу.
Прямым конкурентом, но уже в плане поставок нефти, является для России Саудовская Аравия. «В Саудовской Аравии мы не будем присутствовать в апстриме, и я сильно сомневаюсь, что они будут присутствовать у нас в апстриме, – отметил эксперт. – Хотя сейчас идёт большой разговор об их участии в “Арктик СПГ-2”, сомневаюсь, что они купят там вообще что-то. … Надеюсь, что всем удастся сохранить трезвомыслие – всем хочется иметь нефть по 65, не обваливая рынок. Но партнёрство в этой сфере не носит характер инвестиционного сотрудничества на этом этапе».
Важно и то, что любое участие российских нефтегазовых компаний в зарубежных проектах отражается на мировом балансе, что имеет особое значение в контексте участия России в инициативе ОПЕК+. «Когда мы добываем на чужой территории, это создаёт нагрузку в целом на мировой рынок, – говорит Симонов. – И сейчас можно наблюдать интересную ситуацию: Россия вместе с Саудовской Аравией размышляют над тем, как сбалансировать мировой рынок. Мы сокращаем добычу у себя и в то же время за собственные деньги развиваем добычу в других странах. Здесь получается дилемма: с одной стороны, можно заработать, но, с другой, вы тем самым разбалансируете рынок. У себя вы сокращаете добычу, а там – наращиваете. Эта проблема кажется достаточно значимой в контексте ближневосточных проектов».
