Эммануэль Макрон утверждает, что говорит со всеми, но он говорит только с собой. Он продолжает смотреть в воображаемое зеркало, принимая трагические или героические позы в надежде уйти от реальности. Однако реальность существует: он войдёт в историю как один из худших французских правителей за последние сто лет. Франция, никогда не испытывавшая недостатка в великих людях, имела также лидеров посредственных, третьесортных и даже смешных. Макрон полагал, что может руководить посредством искусства общения. Но, не владея этим искусством, он выпустил рычаги управления и впал в безоглядный нарциссизм, пишет для ru.valdaiclub.com Жак Сапир, профессор экономики Парижской Высшей школы социальных наук (EHESS) и МГУ им. М.В.Ломоносова.
Эммануэль Макрон опубликовал колонку во французской и зарубежной прессе о своих взглядах на Европу. Это обращение к европейским избирателям было задумано как прямое, минующее различные правительства. Похоже, что должного эффекта оно не произвело. Более того, ответ председателя ХДС Аннегрет Крамп-Карренбауэр прозвучал как отповедь. Следует заметить, что она была не одна. Австрийский канцлер был тоже настроен весьма критически, назвав предложения Макрона утопическими идеями.
Кроме того, маловероятный успех или, скорее даже, более чем вероятный провал статьи Эммануэля Макрона свидетельствует о крахе европейской стратегии президента Франции и скрывает политическую стратегию для внутреннего пользования весьма сомнительного свойства: создание мнимой оппозиции между «прогрессистами» и «националистами». Эта стратегия демонстрирует тупиковый характер личной стратегии Макрона, изоляция которого как во Франции, так и в Европе становится всё более очевидной.
Статья Эммануэля Макрона представляла собой новую попытку продвинуть «федеративную Европу». Помимо некоторых неточностей – например, приписывания Европейскому союзу того, что на самом деле следует отнести к Франции, которая является чистым донором в бюджет ЕС, всё финансирование французского проекта более чем покрывается взносом Франции – в ней действительно содержится призыв к созданию федеративного и интегрированного Союза. Ответ председателя ХДС был чётким и ясным. От этого Евросоюза она ничего не хочет. Она ясно сказала об этом в одном предложении: «Европейский централизм, европейский этатизм, распределение долгов, европеизация систем социальной защиты и минимальная заработная плата были бы неправильным путём». Последние два пункта были явно или неявно включены в статью Эммануэля Макрона. Невозможно представить более жёсткое неприятие. Точно так же она против того, что сказал Макрон по вопросу об окружающей среде, и предлагает совершенно иной подход: «Введение ограничений и амбициозные европейские цели ни к чему нас не приведут. Такой подход будет одобрен значительной частью населения только в том случае, если мы сможем учесть экономические и социальные аспекты, с тем чтобы сохранить занятость и экономический потенциал, а также новые перспективы для развития». Здесь, опять же, компромисс невозможен. И мы видим, что Германия является главным игроком.
Аннегрет Крамп-Карренбауэр не только возражает Эммануэлю Макрону. Она также выступает с собственными предложениями, и некоторые из них вызывают беспокойство. Она пишет: «Мы должны сохранять трансатлантические связи, но при этом укреплять европейские основы. В будущем ЕС должен быть представлен на постоянной основе в Совете Безопасности ООН». В этом предложении говорится о двух важных моментах. Прежде всего Германия не намерена отказываться от опеки США над европейской политикой. Если бы дело происходило в 2003 году, Франция и Германия присоединились бы к Джорджу Бушу-младшему в его вторжении в Ирак с последствиями, о которых мы можем только догадываться. Затем (и это обстоятельство, безусловно, является наиболее серьёзным) Аннегрет Крамп-Карренбауэр планирует «присоединить» и поставить под контроль Европейского союза место Франции в Совете Безопасности.
Здесь мы видим все иллюзии Эммануэля Макрона как по поводу ЕС, так и по поводу его так называемых хороших отношений с Германией. Последняя, похоже, полна решимости продолжать реализацию своей повестки дня в отношении ЕС, а попутно лишить Францию последних элементов суверенитета во внешней политике. Европейская политика Макрона явно – и, надо заметить, очень быстро – идёт в никуда.
Эммануэль Макрон наблюдает крах своей европейской «мечты», которая вдребезги разбилась о холодные интересы Германии. Тем не менее он продолжает настаивать на своём и претендует на создание Европы, в которой будут доминировать два противостоящих друг другу лагеря − так называемые «националисты» с одной стороны, в лице Орбана и Сальвини, и так называемые «прогрессисты», лидером которых он надеется стать. Он нападает на первых, обвиняя их в том, что они хотят «уйти из Европы» и что у них «нет решений».
Здесь есть небольшое противоречие: либо реальные или воображаемые «националисты» желают «ухода» из Европы и сформулировали соответствующие предложения, либо у них «нет решений». Одновременное существование и того, и другого невозможно. Эммануэль Макрон не одобряет решений, которые могут быть предложены «националистами». Но он должен бороться против них, а не отрицать их. Объединяя обе идеи, Эммануэль Макрон подрывает доверие к своим словам.
Помимо этого есть ещё одна проблема: кто они, эти так называемые националисты? На самом деле, трудно очертить контуры националистического лагеря. Есть, конечно, премьер-министр Венгрии Виктор Орбан, который когда-то был левоцентристом, а теперь уклонился вправо. Но его речи больше похожи на вариант речей традиционных правых Центральной Европы, которые идут от ХСС, партии, являющейся союзницей партии ХДС госпожи Меркель, к различным консервативным и демохристианским партиям. Амбиции г-на Орбана ясны: разбить группу консервативных европейских партий, ЕНП, и построить на основе своих идей новый консервативный полюс. Эти амбиции не делают г-на Орбана националистом.
Кроме того, что может быть основой итальянского «национализма»? Каковы требования этого «национализма», где те «невоссоединенные» земли, на которые он мог бы претендовать? Никто не знает. С другой стороны, очевидно, что политический проект Маттео Сальвини − это не проект Виктора Орбана. Это в большей степени социальный проект, определяемый особенностями Италии. Если союз между этими двумя деятелями и возможен, то только ситуационный.
Итак, почему Эммануэль Макрон говорит о «националистах» в своей статье и в своих выступлениях? Понятно, что он хотел бы повторить тот же трюк, который он совершил на президентских выборах 2017 года. Для этого ему пришлось выстроить прогрессивную позицию ценой расчленения и нанесения увечий десяткам демонстрантов, порвать с принципом верховенства закона и прибегнуть к различным грязным заговорами, лучший пример которых – дело Беналлы, столкнуться с мнимым лагерем «националистов», тех, кто желал вовлечения Европы в войну. Эммануэль Макрон стремится устроить столкновение между «добром», которое он, очевидно, будет представлять, и «злом» в лице всех его противников.
По здравом размышлении, Франции необходимо создавать союзы и объединяться со странами, не согласными с гегемонией Германии. Вместо этого Эммануэль Макрон решил начать эскалацию риторики, которая, как он надеется, должна принести плоды. Он делает это сомнительным методом, обращаясь к избирателям других стран Европейского союза через головы их правительств. Прохладный приём его посланий слишком хорошо выражает раздражение тех, с кем ему в какой-то момент придётся вести переговоры.
Макрон в зеркале
Можно задаться вопросом, предназначалось ли на самом деле письмо Макрона европейцам. При внимательном прочтении французская повестка дня в нём видится лучше, чем европейская. Крупные проекты Макрона, лишённые конкретики, обречены на провал. И он, вероятно, знает об этом. Для него важно выдвинуть эти предложения, даже если потом он будет жаловаться французским избирателям на неблагодарность народов других европейских стран, которые не понимают, что в их интересах поддержать Эммануэля Макрона, великого вождя Европейского союза.