Наибольшее беспокойство, если говорить о Трампе и его администрации, всем внушает именно проблема темперамента. В своё время, отвечая на вопрос о том, что представляет для него наибольшую сложность при выработке внешней политики, британский премьер Гарольд Макмиллан ответил: «События, мой мальчик». Одним из тягчайших испытаний для президента США и его команды является необходимость реагирования на неожиданные события. Именно в такие моменты и подвергается проверке выдержка, самообладание и способность к трезвому, компетентному суждению. А это как раз те качества, приписать которые Дональду Трампу пока что никто не решается.
Будущая администрация Дональда Трампа удивляет чрезвычайной краткостью перечня лиц, намеченных для привлечения в качестве её членов. Ведь американской администрации необходимо назначить буквально тысячи новых государственных служащих. Трампу же сейчас с трудом удаётся набрать хотя бы несколько десятков своих сторонников, обладающих реальным опытом государственного управления и менеджмента.
Достаточно сказать, что на пост министра внутренних дел рассматривается кандидатура Сары Пейлин. Поэтому, похоже, на многие ответственные должности внутри страны станут назначать представителей делового сообщества, что обернётся катастрофическими (но всегда в пользу бизнеса) последствиями для охраны окружающей среды и непредсказуемыми последствиями в других областях.
Список кандидатов на должности во внешнеполитическом ведомстве и в службах безопасности и того короче – настолько, что становится смешно. Это одновременно сулит огромные возможности и чревато огромными опасностями для администрации Трампа и политики США.
Первая опасность заключается в том, что ему придётся назначить представителей всё того же вашингтонского истеблишмента, пусть даже и несколько отличающихся от предшественников, которые преспокойно погубят в зародыше любые по-настоящему свежие начинания. И, уж будьте уверены, они позаботятся о том, чтобы администрация Трампа строго следовала линии на обеспечение главенства США в мире, которую проводит правящая верхушка страны и которая за последние 25 лет уже стала причиной катастроф мирового масштаба. В конце концов, не то же ли самое вашингтонский истеблишмент (под руководством Хиллари Клинтон) проделал и с президентом Обамой, имевшим поначалу поползновения в сторону реализма (как сам он намекнул в знаменитой серии интервью с «Atlantic Monthly» в начале этого года).
Вряд ли Трамп назначит многочисленных самозваных неоконсерваторов (хотя ему и советует это сделать небезызвестный Фрэнк Гаффни), поскольку большинство этих людей не скрывают ненависти к нему и многие из них встали на сторону Хиллари Клинтон. Впрочем, по важнейшим вопросам бо́льшая часть вашингтонского внешнеполитического истеблишмента недалеко ушла от тех же самых неоконсерваторов: чего стоит послание президенту Обаме с призывом проводить более жёсткую интервенционистскую политику в отношении правительства Сирии, подписанное этой осенью десятками американских дипломатов.
Вторая опасность состоит в том, что Трамп будет сторониться истеблишмента и назначит на ответственные посты во внешнеполитическом ведомстве и службах безопасности горстку агрессивных и импульсивных одиночек-шовинистов вроде себя самого. В этой связи на ум приходит несколько имён. Например, бывший спикер палаты представителей Ньют Гингрич. Однако внушает опасения и генерал-лейтенант в отставке Майкл Флинн, возможно, самый выдающийся, способный и интересный член команды Трампа. В качестве главы Разведывательного управления Министерства обороны (РУМО) он так горячо настаивал на уничтожении ДАИШ, «Аль-Каиды» (запрещены в России – ред.) и их союзников (в противоположность страшно путаному и противоречивому подходу администрации Обамы к ситуации в Сирии), что нажил себе множество врагов и был вынужден преждевременно подать в отставку. Немалую роль в этом сыграл и его импульсивный, агрессивный темперамент.
Кстати, наибольшее беспокойство, если говорить о Трампе и его администрации, всем внушает именно проблема темперамента. В своё время, отвечая на вопрос о том, что представляет для него наибольшую сложность при выработке внешней политики, британский премьер Гарольд Макмиллан ответил: «События, мой мальчик». Одним из тягчайших испытаний для президента США и его команды является необходимость реагирования на неожиданные события. Именно в такие моменты и подвергается проверке выдержка, самообладание и способность к трезвому, компетентному суждению. А это как раз те качества, приписать которые Дональду Трампу пока что никто не решается.
Для России это чревато особой опасностью. С одной стороны, сам Трамп в восторге от президента Путина, а сотрудничество с Россией, если сложить вместе всё то главное, что можно вычленить из его программных высказываний, представляется ему весьма важным. Прежде всего, речь идёт о сотрудничестве в борьбе с исламским экстремизмом; на втором месте – сокращение объёма обязательств США и числа американских авантюр в Европе и на других континентах. С другой стороны, всякому, кто работал в Вашингтоне и был причастен к американской политике на протяжении жизни последнего поколения, должно быть предельно ясно, что всепоглощающий страх перед Россией и ненависть к ней стали частью генетического кода американской политической и медийной культуры. Если администрации Трампа и Путина смогут прийти к согласию по всем вопросам, то проблем не будет. Но между ними неизбежно появятся разногласия (взять хотя бы призыв Трампа к расторжению ядерной сделки с Ираном: здесь возможны новые санкции; позже возникнет гораздо более крупная и куда более опасная проблема Китая), а в Госдепе и Пентагоне не будет недостатка в тех, кто примется усердно эти разногласия раздувать. Опасность в том, что, повинуясь мимолётному порыву, импульсивные люди из администрации Трампа могут свернуть в привычную колею и снова послушно возненавидеть Россию.
Существует, наконец, и иная возможность, за воплощение которой мы можем только молиться. Как предрекал сенатор от штата Алабама Джефф Сешнс, которого все прочат на должность министра обороны, Трамп вполне способен вернуться к реалистической традиции внешней политики, заложенной Генри Киссинджером и продолжателем его дела генералом Брентом Скоукрофтом. Удайся ему этот поворот, и может появиться реальный шанс на отход от мегаломаниакальных притязаний последнего поколения и на возврат к политике трезвой оценки реальных возможностей, реальной мощи Америки и рациональных попыток заключения компромисса с другими ведущими державами. Здесь следует обратить внимание на сенатора от штата Теннесси Боба Коркера. В администрацию его, скорее всего, не возьмут, поскольку он был одним из немногих республиканцев, кто пытался достичь компромисса с демократами не только по иранской сделке, но и по борьбе с изменением климата. Впрочем, с другой стороны, он был одним из немногих сторонников Трампа в руководстве Республиканской партии. Но если сенатора Коркера назначат государственным секретарём, то я по крайней мере буду спать спокойно, не испытывая тревоги за внешнюю политику (спокойнее, чем спал бы при президенте Хиллари Клинтон).
Какие уроки должна извлечь из этого Россия для своей политики? По вышеперечисленным причинам я бы призвал её к некоторой осмотрительности. Эйфория по поводу избрания Трампа естественна, учитывая резко враждебное отношение к России со стороны Хиллари Клинтон. Но если Трамп возьмётся за выполнение своих предвыборных обещаний относительно Ирана, а то и Китая (он заявил, что добьётся как резкого сокращения китайского экспорта в США, так и усиления противостояния с Китаем в Южно-Китайском море, что само по себе является убийственным сочетанием), то Россия не сможет с этим согласиться.
Разработчикам российской политики также следует иметь в виду то, что через четыре года Трампу предстоит переизбираться на второй срок. Между тем, весьма сомнительно, что он сумеет вернуть достаток среднему классу Америки с помощью своей экономической политики, зато не приходится сомневаться в том, что в стране резко обострится межрасовая напряжённость. Помимо всего прочего администрации Трампа придётся столкнуться с последствиями вредоносных утечек информации со стороны люто ненавидящих Трампа и всего, что с ним связано, бюрократических структур, особенно тех, что подвизаются на поприще внешней политики и в сфере безопасности. Поэтому в 2021 году России грозит опасность прихода к власти демократической администрации, пышущей такой же свирепой решимостью порвать в клочья пакт о примирении с Россией и любые другие достижения администрации Трампа, какой в своё время пылали республиканцы, намеревавшиеся не оставить камня на камне от достижений администрации Обамы.
Стало быть, российское правительство должно постоянно держать в уме долгосрочные интересы России и европейского континента и не позволить новым взаимоотношениям с Вашингтоном подорвать старинные отношения с ЕС и, в частности, с Германией. Напротив, следует использовать новые взаимоотношения с Вашингтоном для перестройки отношений с Западной Европой. Перефразируя слова героя одного известного голливудского фильма (правда, сказанные по другому поводу, но в данном случае это не важно), «пожать руку президента Трампа очень, очень приятно, но немецко-российские отношения – это навсегда».
С одной стороны, правительство Меркель ненавидит Трампа и боится его (совершенно справедливо), видя в нём союзника «Альтернативы для Германии», французского «Народного фронта» и прочих популистских националистических партий, грозящих свергнуть официальные европейские демократические партии и разрушить Европейский союз. С другой стороны, оно очень надеется использовать помощь администрации Трампа в деле ослабления напряжённости в отношениях с Россией и достижения соглашения по Украине. Поэтому Москва должна постараться привлечь Берлин (и Париж, насколько это допускает вконец разлаженная машина французской политики и политическая линия правительства Франции) к консультациям, а также к любым соглашениям, достигнутым с Вашингтоном при Трампе.
Приход администрации Трампа также предоставляет Москве великолепную возможность возродить (будем надеяться, при поддержке Вашингтона) идею премьер-министра Медведева об учреждении Европейского совета безопасности и создании архитектуры безопасности, призванных не допустить возникновения новых кризисов, подобных украинскому, и создать основу для долгосрочного сотрудничества между Россией и ЕС. Умелая российская дипломатия смогла бы перекинуть мост через пропасть, которая неминуемо разверзнется между Вашингтоном при Трампе и Берлином при Меркель. Учитывая опыт предыдущего поколения, это стало бы поистине необычайным явлением, но ведь и времена, в которые мы живём, тоже не совсем обычные.
