Новый Валдайский доклад – это призыв к глубоким изменениям, необходимым для нашего общего выживания, пишет профессор, директор Центра государственного управления и общественной политики Карлтонского университета Пётр Дуткевич. Публикуем его рецензию на доклад «Утопия многообразного мира: как продолжается история», презентация которого состоялась 13 октября 2020 года с участием министра иностранных дел Сергея Лаврова.
«Утопия многообразного мира: как продолжается история» – ежегодный доклад Валдайского клуба привлёк внимание экспертов и российских наблюдателей как минимум по двум причинам. Во-первых, предполагаемая близость Валдайского клуба к российским властям позволяет получить более глубокое представление о мышлении политических кругов России. Во-вторых, мастерство его авторов превращает его в увлекательное чтение.
Этот документ отличается от предыдущих. В нём не анализируются текущие глобальные/региональные проблемы, но представлена красочная картина того, как будет выглядеть идеальный международный порядок в 2045 году, к 100-летию основания ООН.
Доклад-2020 поясняет: «Почему мы полагаем, что тема новой утопии актуальна? Налицо исчерпание международной повестки. Это не текущий кризис роста и развития, которые случаются периодически, а исчезновение осмысленной и признаваемой всеми системы координат. Можно пытаться подлатать осыпающуюся реальность, манипулируя искусственными концептами, потерявшими живость идеологиями и обветшавшими институтами. Но эта попытка отсрочки только усугубляет положение вещей, делает происходящий слом ещё более драматичным».
Во своём выступлении вымышленный Генеральный секретарь ООН Ган Тван Энг на официальном заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Найроби 23 сентября 2045 года описывает мир международных отношений без трений, движимый пониманием цивилизационных различий, справедливостью и уважением к менее влиятельным игрокам. Этот новый мир представлен мудрыми лидерами, которые смогли собраться и действовать так, чтобы в центре внимания политики было «чёткое понимание, что такое добро и зло». В этом новом мире, который извлёк уроки из прошлых кризисов (включая пандемию COVID-19), «режим безудержного потребления сменился философией сбережения – и на международном уровне, и в отдельных обществах». Борьба за власть и влияние к 2045 году сменилась эффективным поиском общего блага, где «даже таким гигантским соперникам, которые в прежние времена неизбежно схлестнулись бы за мировое господство, пришлось договариваться. И сегодня мы являемся свидетелями цивилизованной конкуренции, плодами которой могут пользоваться и остальные».
Мне кажется, то, что авторы доклада-2020 рискнули смело описывать утопическое будущее мирового международного порядка, вполне понятно. Причин, по которым это чтение будет популярным и вдохновляющим, по крайней мере три.
Во-первых, мы не можем продолжать жить и воспроизводить нынешнюю социально-политическую, экологическую и экономическую систему, не погружаясь всё чаще во всё более глубокие кризисы. Таким образом, введение радикальных изменений и отход от прежних институциональных и идеологических установок при разработке политики, влияющей на глобальное/региональное/местное благополучие, становится новым всеобъемлющим императивом. Похоже, мы находимся в ситуации, когда кризис представляет собой постоянную составляющую современной социально-экономической системы, потому что эта система последовательно легитимизуется через социально сконструированные страхи, панику и манипуляции со СМИ.
Во-вторых, как полагает теоретик урбанистики и историк Майк Дэвис, «утопия в самом глубоком смысле – это не мечта о рае, а защита необходимого от реалистичного» . «Реализм» вместо того, чтобы играть полезную, но ограниченную диагностическую функцию, стал ориентиром для политики, блокируя тем самым необходимые преобразования существующего порядка, которому давно необходимо разорвать порочный круг бедности, неравенства, господства и гегемонии.
В-третьих, утопию можно рассматривать не только как философскую конструкцию, но скорее как виртуальную структуру альтернативного будущего и, таким образом, предлагать конкретный набор инструментов, из которого международное сообщество сможет выбирать инструменты реализации решений для культурно и социально специфичных сообществ.
В этом смысле нынешний доклад как оправдание для новых подходов более «практичен», чем может показаться на первый взгляд. В нём не только содержится резкая критика нынешнего международного порядка, но и предлагаются возможные альтернативы на будущее, а также некоторые инструменты для реализации. Доклад-2020 по духу – это призыв к глубоким трансформационным изменениям, необходимым для нашего общего выживания.
Общие, всеобъемлющие и ориентированные на будущее нормативные предписания идеального нового миропорядка, обозначенные в Докладе-2020, требуют дальнейших разъяснений, доработок и обоснований. Такие тексты по определению всегда недостаточно детальны. И этот доклад ничем не отличается. Самый проблемный тезис, с моей точки зрения, – обвинение пандемии COVID-19 практически во всех текущих проблемах.
Например, это касается вопроса: «Может ли мир – огромный, глобальный, многообразный и взаимосвязанный – в одночасье замереть, парализованный общим страхом?». Далее следует анализ основных последствий COVID-19. Мне кажется, что «фактор страха», который является ключевым для авторов доклада при объяснении международной и внутренней политики, имеет гораздо более глубокие корни, чем считают авторы. Страх стал де-факто сущностью политики, вместо того чтобы функционировать как целесообразный, но ограниченно применимый политический инструмент (связанный исключительно с пандемией COVID-19). Теперь страх даёт импульс и повод для политики, частично заменяя другие источники легитимации власти. Британский социолог Зигмунт Бауман предположил, что государства (малые и большие) имеют ограниченную способность управлять, потому что мы находимся в состоянии «междуцарствия», в котором «традиционные средства не работают, но новые и более адекватные даже не изобретены, не говоря уже о внедрении» . Состояние междуцарствия возникло в результате постепенного разделения и размежевания властей (способность действовать) и политики (способность решать, что нужно делать) и возникающего в результате несоответствия между текущей задачей и инструментами, доступными государству или международному сообществу. В результате мы (люди) опасаемся, что разрыв между объёмом задач, призванных сделать нашу жизнь более безопасной/стабильной, и способностью институтов справляться с ними, является непреодолимым и продолжает расти. Страх, к сожалению для нас, граждан, теперь является основным стимулом и причиной для политики (с COVID или без COVID), заменяя легитимные дискурсы вокруг демократии, справедливости и общего блага. Итак, страх может быть неотъемлемой частью «новой нормы».
Другая, как мне кажется, недостаточно проработанная тема в докладе – это вопрос о меняющейся организации. В промежутке между «сейчас и тогда» кто-то должен действовать, выполнять работу, преобразовывать и поддерживать обновлённый международный порядок. Ключевым элементом любых изменений является определение агента/агентства, который/которое будет прорабатывать и реализовывать их. В докладе-2020 это похоже на Deux ex Machina. «К счастью, – утверждают авторы, – переломные времена способны порождать лидеров, обладающих энергией, видением и волей к его воплощению».
Для меня ответ на вопрос, насколько мы можем трансформировать систему, заключается в результатах продолжающейся жестокой борьбы между двумя группировками глобальной элиты, представленными глобальным финансовым капиталом и промышленным капиталом. Эти две большие элитные группы с радикально разными целями, интересами, социальной базой и взглядами на будущее глобального развития вступают в схватку за глобальную власть. Как мы предположили с британским политологом Еленой Чебанковой , в течение последних пяти десятилетий ХХ века первая группа состояла из различных фракций «либеральной, а затем и неолиберальной» элиты, которые контролируют потоки финансового капитала, портфельные инвестиции и информационные технологии. Вторая группа представлена консервативной когортой политиков, поддерживаемых промышленным капиталом, отвечающим за производство в таких отраслях, как тяжёлая промышленность, вооружённые силы, сельское хозяйство и добыча полезных ископаемых.
Обе группы имеют своих представителей в правительствах государств по всему миру и глобальных политических элитах. В первой половине XX века промышленный капитал возглавлял глобализацию в союзе с финансовым капиталом, который обеспечивал денежные ресурсы для развития. Оба направления капитала успешно участвовали в мировом производстве и распределении товаров на основе классических принципов накопления и промышленного капитализма. Этот симбиоз финансового и промышленного капитала установил глобальные правила и нормы. Однако в какой-то момент (примерно в конце 1960-х годов) финансовый капитал устал играть роль младшего брата промышленников. К концу 1990-х годов финансовый капитал начал участвовать в глобальных процессах как отдельная группа, независимо от промышленного капитала и руководствуясь простым стремлением к накоплению богатства. Где-то на этом пути финансовый капитал распрощался с принципами либеральной экономики и, как точно отметили учёные Ницан и Бихлер , объединил капитал и власть.
Кто будет иметь реальную возможность преобразовать систему, определится по итогам этой битвы.
Наконец, маловероятно, что нынешний кризис, как и многие его предшественники, способен обеспечить кардинальную трансформацию, которая приведёт в 2045 году к гармоничному миру, обрисованному в докладе Валдайского клуба. Радикальное изменение было бы равносильно построению справедливого порядка на новой экономической основе или скатыванию в бессовестную тоталитарную бездну.
Как бы то ни было, в качестве пищи для размышлений доклад-2020 будет хорошо воспринят старыми и новыми читателями за его свежий и остроумный подход к будущему международных отношений.
