Конфликт и лидерство
Трансатлантические связи после Трампа: перспективы перезагрузки

Избрание Джо Байдена, давнего сторонника свободной торговли и атлантизма и одного из архитекторов Транстихоокеанского партнёрства, было с восторгом встречено во многих странах Европы. Но медовый месяц продлился недолго. На чьих условиях возможна перезагрузка? Об этом пишет Алан Кафруни, профессор в области международных отношений колледжа Гамильтона.

Президентство Дональда Трампа было отмечено безжалостной враждебностью по отношению к Европейскому союзу и особенно к его ведущим державам, Франции и Германии. Если по отношению к НАТО действия Трампа были в основном символическими, то введение тарифов и других протекционистских мер повлекло за собой значительные издержки для европейских экономик и компаний, вызвав глубокое недовольство и разочарование на европейском континенте.

Уделяя особое внимание значительному положительному сальдо в двусторонней торговле с Германией, с 2018 года Трамп ввёл пошлины на широкий спектр европейских товаров. ЕС ответил тарифами на экспорт сельскохозяйственной продукции из США, а министр финансов Франции Брюно Ле Мэр заявил, что «война уже началась». Позже было объявлено перемирие, согласно которому обе стороны воздерживались от введения дополнительных тарифов, однако летом 2020 года Трамп пригрозил ввести 25-процентные тарифы на экспорт автомобилей в ответ на налог на цифровые услуги американских компаний. Столкнувшись с народным сопротивлением по обе стороны Атлантики, переговоры по Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнёрству (TTIP), когда-то провозглашённому «экономическим НАТО», были потихоньку прекращены. В январе 2020 года, когда Трамп покинул свой пост, Соединённые Штаты и ЕС завершили долгую и ожесточённую битву вокруг субсидий для Boeing и Airbus, что привело к высоким тарифам с обеих сторон.

Администрация Трампа также отличилась, резко усилив экстерриториальные санкции в отношении европейских компаний в результате выхода США из Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) в отношении Ирана. Драконовские санкции, одновременно геополитические, коммерческие, не только опустошили экономику Ирана, но также вызвали недовольство Европы и обвинения в «откровенном вымогательстве». В 2017 году торговый оборот ЕС с Ираном превысил 20 миллиардов евро в год по сравнению со всего 200 миллионами долларов оборота США с Ираном. Санкции обошлись Airbus в 17 миллиардов евро. Они вынудили Daimler выйти из соглашений о разделе продукции, а Total отказаться от разработки газового месторождения Южный Парс. В 2018 году санкции сократили экспорт нефти Ирана в Европу почти на 9 миллионов тонн, тогда как экспорт из США в Европу увеличился почти на 14 миллионов тонн. Санкции в отношении компаний, строящих трубопровод «Северный поток – 2», были аналогичным образом предназначены, по крайней мере частично, для поддержки экспорта СПГ из США.

Выход США из СВПД и санкции против Ирана: за и против
Иван Тимофеев
Остановить маховик новой санкционной войны против Ирана сегодня уже невозможно, пишет программный директор клуба «Валдай» Иван Тимофеев. И хотя с исследовательской точки зрения трудно ожидать, что новый виток американских мер заставит Иран подчиниться требованиям Вашингтона, в политике США есть своя логика – санкции могут нанести Ирану существенный вред и при определённых обстоятельствах спровоцировать внутренние волнения.
Мнения участников

Кампания администрации Трампа против китайского технологического гиганта Huawei также обернулась для Европы значительными издержками. В течение 2020 года Вашингтон ужесточил экспортный контроль над Huawei и ввёл вторичные санкции в отношении всех компаний, продающих компьютерные чипы Huawei, если продукт был изготовлен или разработан с использованием технологий США. Признавая, что развёртывание платформ 5G было бы более дорогостоящим без Huawei, Европейская комиссия и большинство государств-членов изначально сопротивлялись давлению США, направленному на общий запрет. Однако по мере эскалации глобального давления США большинство европейских стран, включая Великобританию, Францию и, что весьма двусмысленно, Германию, капитулировали, введя юридические или фактические исключения. Европейские фирмы жалуются, что Вашингтон расширил исключения, которые позволяют американским корпорациям торговать с Huawei и, таким образом, отбирать у них долю рынка.

Стремясь противодействовать слабости Европы, президент Макрон призвал к «стратегической автономии», а европейский бизнес начал добиваться «юридического перевооружения». Президент комиссии Урсула фон дер Ляйен призвала к созданию «геополитической комиссии». Тем не менее министерство финансов США через Управление по контролю за иностранными активами обладает огромной экстерриториальной и принудительной экономической властью, основанной на сохраняющемся главенстве доллара, центральном положении американских банков и транснациональных корпораций, а также важности рынка США. ЕС до сих пор не смог добиться успеха в борьбе с этой огромной структурной силой.

Таким образом, избрание Джо Байдена, давнего сторонника свободной торговли и атлантизма и одного из архитекторов Транстихоокеанского партнёрства, было с восторгом встречено во многих странах Европы, особенно в Брюсселе, Париже и Берлине, откуда хлынул поток деклараций и предложений о трансатлантической перезагрузке. В декабре Европейская комиссия приветствовала избранного президента словами «Новая амеррикано-европейская повестка для глобальных изменений», в которой изложено всеобъемлющее предложение по активизации трансатлантического партнёрства, включая сотрудничество в области антимонопольного правоприменения, защиты данных, торговли и технологий, а также предусматривается общая позиция по отношению к растущему международному влиянию Китая.

Но медовый месяц продлился недолго. В конце декабря ЕС и Китай подписали Всеобъемлющее соглашение об инвестициях (CAI), игнорируя публичные возражения от новой команды Байдена о предварительных консультациях. Соглашение ещё не ратифицированное Европейским парламентом, даёт китайским компаниям более широкий доступ ко многим европейским секторам экономики. В свою очередь, это обеспечивает более широкий, хотя и не неограниченный, доступ к рынку Китая, включая финансовые услуги. CAI также отразило стремление Пекина упредить создание трансатлантического единого фронта во главе с США. Примечательно, что министр иностранных дел Китая Ван И высоко оценил соглашение как проявление «стратегической автономии» Европы. Тем не менее ещё слишком рано говорить о том, представляет ли CAI существенную трансформацию китайско-европейских отношений; многое будет зависеть от практической стороны дела, не в последнюю очередь от того, насколько Китай выполнит свои обещания соблюдать стандарты МОТ.

Через пять дней после инаугурации Байден подписал указ «Покупай американское», согласно которому правительство США «по возможности» закупает товары, «которые помогут американским компаниям конкурировать в стратегических отраслях и помогут американским работникам процветать». Этот крайне протекционистский механизм затрудняет доступ неамериканских фирм к контрактам на сумму 600 миллиардов долларов в год и вызывает серьёзные возражения со стороны европейских стран.

В декабре 2020 года были введены новые санкции в отношении проекта «Северный поток – 2» в рамках Закона о национальной обороне. Они будут касаться не только компаний, предоставляющих трубоукладочные суда, но также страховых и технических работ. В январе Госдепартамент опубликовал отчёт о компаниях, которые будут подвергнуты санкциям, что вызвало резкую реакцию канцлера Ангелы Меркель и немецкого бизнеса, которые утверждали, что «уже в самом начале срока полномочий Джо Байдена бремя трансатлантического партнёрства оказывается огромным».

Хотя администрация Байдена вновь присоединилась к ВОЗ и Парижскому соглашению и предприняла шаги по реанимации ВТО, трансатлантические конфликты неизбежно сохранятся и при его администрации.

Пандемия COVID-19 ещё больше опустошила европейские и американские экономики, которые и без того находились в беспорядке до пандемии. Уже одно это препятствует всестороннему принятию либерального торгового консенсуса в соответствии с TTIP. По данным ОЭСР, Китай полностью восстановился в третьем и четвёртом кварталах 2020 года и должен возобновить рост ВВП на 6 процентов в 2021 году. В отличие от этого, ВВП США сократился на 3,5 процента в 2020 году на фоне ошеломляющего роста бедности и безработицы, усугубляемого торговой политикой бывшего президента Трампа. В то время как двусторонний дефицит с Китаем сократился, совокупный дефицит торгового баланса США по товарам и услугам резко увеличился с 481 миллиарда долларов в 2016 году до 679 миллиардов долларов в 2020 году, поскольку компании США обратились к другим поставщикам. Двусторонний торговый дефицит с Францией и Германией увеличился, поскольку тарифы возложили дополнительные расходы на потребителей и корпорации. Экспорт Китая в Соединённые Штаты резко вырос в третьем и четвёртом кварталах 2020 года. Таким образом, амбициозная программа Байдена по восстановлению/стимулированию в связи с COVID-19 объёмом в 1,9 триллиона долларов США основана на по крайней мере частичном восстановлении рабочих мест и производства, что, в частности, отражено в документе «Покупай американское», по сравнению с фальшивым экономическим популизмом Трампа.

Экономическое положение Европы ещё хуже. В 2020 году ВВП еврозоны упал на 7,6 процента, что намного серьёзнее, чем во время мирового финансового кризиса 2008–2009 годов и последующего кризиса еврозоны. ВВП Италии снизился на 10 процентов с 2008 года. Германия может ожидать увеличения ВВП только на 1,5 процента по сравнению с 2019 годом. Готовность ЕС подписать соглашение с Китаем без согласия Вашингтона отражала, прежде всего, интересы Германии и её лидерство. Ангела Меркель отказалась допустить, чтобы соглашение было сорвано из-за обеспокоенности Франции проблемами прав человека или настойчивого требования Польши о предварительных консультациях с США.

В ближайшие годы роль Германии в трансатлантических отношениях будет первостепенной в силу её растущего экономического преобладания в Европе. Учитывая огромную зависимость от экспорта и инвестиций в обе конкурирующие сверхдержавы, Германия на данный момент не может позволить себе конфликт ни с одной из них. Поэтому она продолжит защищать фундаментальные интересы, такие как «Северный поток – 2» и отношения с Китаем, одновременно сопротивляясь требованиям Франции о большей военной автономии от Соединённых Штатов и НАТО.

Хотя во время своей кампании Байден обещал вновь присоединиться к СВПД, здесь остаётся много препятствий. Не исключено, что его администрация сможет ослабить оппозицию США проекту «Северный поток – 2», хотя для этого могут потребоваться сложные переговоры не только между Берлином и Вашингтоном, но также с Россией и Францией. Оба эти шага будут следовать из ориентации Байдена и Демократической партии на зелёную энергию, а не на ископаемое топливо. Также возможно, что новая администрация может пересмотреть санкции против Huawei в рамках более широкой переоценки в целом провальной политики сдерживания, которую вела администрация Трампа. Все эти инициативы способствовали бы частичной перезагрузке трансатлантических отношений, пусть даже при сохранении серьёзных конфликтов.

Россия и глобальные риски
«Северный поток – 2»: ямальский газ для Европы и американские санкции
Положить конец проекту «Северный поток – 2» у Америки, скорее всего, не получится, и её нынешние действия больше похожи на попытки как-то выйти из этой ситуации, сохранив лицо. 1 марта в клубе «Валдай» эксперты обсудили риски и перспективы газопроводных проектов России и ЕС.

События клуба
Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.