Трамп в Азии: Соединённые Штаты отступaют?

Мощь Америки в ряде важных аспектов слабеет – во многом в результате её собственной политики. Возглавляемая США глобализация была выгодной для корпоративной Америки, но также способствовала массовому разорению в городских и сельских районах Америки, что привело к углублению социальных и культурных конфликтов и политической дисфункции. Однако предсказания об изоляционизме или «ловушке Фукидида» не имеют под собой оснований.

На прошлой неделе Дональд Трамп вернулся в Соединённые Штаты после 12-дневной поездки на саммит АТЭС во Вьетнаме и саммит АСЕАН на Филиппинах, в ходе которой он посетил пять стран, включая Японию и Южную Корею, и имел потенциально значимую неофициальную встречу с Владимиром Путиным на саммите АТЭС.

По понятным причинам визит в Китай вызвал наибольший интерес. Переговоры между Трампом и председателем КНР Си Цзиньпином на фоне пышных церемоний всё-таки ошибочно были восприняты как «знаменательный сдвиг в региональной политике». Более чёткую оценку дал еженедельник Newsweek, согласно которому «изоляционизм Трампа позволит Китаю доминировать в Юго-Восточной Азии».

Разумеется, контраст между авторитетом обоих лидеров в своих странах вряд ли мог бы быть более резким. После состоявшегося в октябре 19-го съезда КПК Си Цзиньпин укрепил свои позиции самого сильного китайского руководителя со времен Мао Цзэдуна. По меньшей мере при 20 университетах были созданы институты для изучения «идей Си Цзиньпина о китайском социализме в новую эпоху». В своей 205-минутной речи он заявил, что Китай вступил в «новую эпоху» и 26 раз назвал Китай «великой» или «сильной державой».

Трамп же вернулся в менее благоприятную среду в своей собственной стране. Продолжая искать убедительные доказательства «сговора» между Трампом и Россией в ходе предвыборной кампании, исследователи стали обращать своё внимание на бизнес-империю Трампа и пристальнее вглядываться в его партнёров. Мятежные сенаторы из его же партии проголосовали против попыток отменить решения Обамы в области здравоохранения, а предпринимаемая попытка принять бюджет, который предусматривает серьёзное сокращение налогов для корпораций и обладателей крупных капиталов также сталкивается с сопротивлением в сенате. Председатель сенатского Комитета по международным отношениям Боб Коркер назвал Белый Дом «детским садом для взрослых».

В ходе своей президентской кампании Трамп заявлял, что Китай «убивает Соединённые Штаты в области торговли» и что «мы не можем и дальше позволять Китаю насиловать нашу страну». Пообещав объявить Китай валютным манипулятором в свой первый же рабочий день, он пригрозил ввести 45-процентный тариф на китайские товары и ограничить импорт в США стали из Китая. Тем не менее в Пекине он выступил вполне примиренчески, заявив «я не обвиняю Китай. В конце концов, кто может обвинить страну в том, что она сумела извлечь выгоду из другой страны на благо своих граждан. Я воздаю Китаю должное за то, что он делает». Он воздержался от того, чтобы отметить, что, по прогнозам, дефицит торгового баланса США с Китаем в 2017 году существенно превысит дефицит 2016 года в размере 347 млрд долларов. Он похвалил Си Цзиньпина и явно не наседал на него с вопросами о северокорейских ядерных программах.

Как «китайская мечта» повлияет на систему глобального управления Сергей Лузянин
XIX Съезд Компартии Китая (КПК) – это промежуточный этап формирования Китая как лидера нового мирового порядка, считает президент Фонда востоковедческих исследований, директор Института Дальнего Востока РАН, профессор Сергей Лузянин.

Действительно, несмотря на риторику в ходе избирательной кампании, примирительная политика Трампа в отношении Китая пока что контрастирует с меркантильной и односторонней политикой Ричарда Никсона, который в одностороннем порядке отменил золотой стандарт доллара в США, Рональда Рейгана, который призвал Японию выполнять «добровольные экспортные» соглашения и Билла Клинтона, который ввел в действие Всеобъемлющий закон о торговле и конкуренции 1988 года против Японии и Китая.

Торговая политика, основанная на принципе «Америка прежде всего», не соответствует ни интересам корпоративной Америки, ни интересам внешнеполитического ведомства. Рост Китая разворачивался в рамках американской мощи и интересов, а вовсе не в противовес им.

Трампа в Азии сопровождали не только три ударные группы авианосцев, но и руководители 29 международных компаний, включая Boeing, General Electric, Honeywell, Qualcomm и двух компаний по производству сжиженного газа Cheniere Energy и Texas LNG. Сообщается, без сомнения, с некоторым преувеличением, что американские фирмы заключили сделки в Пекине на сумму 250 миллиардов долларов США, что является «чудом», по словам министра коммерции Китая Чжуна Шаня, и свидетельством «сильных, ярких двусторонних отношений», по словам Председателя Торговой палаты США в Китае Уильяма Зарита. Примечательно, что визит Трампа также ознаменовался заключением соглашения между крупнейшим китайским фондом национального благосостояния CIC и Goldman Sachs. Китай также согласился открыть свои финансовые учреждения для 51-процентного иностранного владения, что является давней целью Вашингтона и Уолл-стрит.

В эпоху глобализации, когда крупные транснациональные корпорации контролируют огромные производственные звенья, данные национальных счетов, касающиеся ВВП и торговых балансов, представляют собой крайне обманчивую картину международных экономических отношений. По словам Шона Старрса, «становится более важным изучать то, кто в конечном итоге владеет и контролирует то или иное производство, чем определять его географическую концентрацию». Например, в 2013 году на Китай приходилось 38% мирового экспорта телекоммуникационного оборудования по сравнению с 7,4% в Соединённых Штатах. Тем не менее американские фирмы получили 59% прибыли, а доля Китая составила 6%. Из топ-10 фирм-экспортеров из Китая в 2015 году только две были китайскими (Huawei и Sinopec), а шесть были из Тайваня и две из Южной Кореи. Ни одна китайская текстильная фирма не является достаточно большой, чтобы войти в Forbes Global 2000, несмотря на то, что её экспорт составляет 29% от общемирового экспорта. На долю фирм США приходится 46% доли прибыли, при том что международный экспорт текстиля из США составляет всего 1,3%. Китайские автомобильные фирмы контролируют менее 30% своего рынка, несмотря на предоставляемые годами субсидии и протекционистские тарифы. В отличие от южнокорейцев и японцев они пока не смогли создать устойчивые международные бренды.

Дефицит торгового баланса США с Китаем в основном зависит от внутренней политики США. Он возник в связи с нехваткой национальных сбережений по сравнению с чрезмерными государственными расходами и потреблением домашних хозяйств. Это было важно для стратегии извлечения прибыли корпоративной Америки. Тот факт, что это во многом связано с Китаем, является отражением роли КНР как конечного пункта сборки в региональных производственных цепочках, где преобладают американские, южнокорейские, японские и тайваньские фирмы.

Это вовсе не означает, что отношения США и Китая в ближайшие годы не будут демонстрировать элементы единства и соперничества. Безусловно, конфликты по поводу стали, интеллектуальной собственности и доступа к стратегически важному финансовому сектору Китая будут усиливаться. Однако, даже если Трампу и удастся осуществить своё желание и проводить торговую политику на двусторонней основе, это не положит конец давней политике «открытых дверей» в Азии и даже приведёт к фундаментальному сдвигу в торговой политике Соединённых Штатов. Даже если остальные страны ТТП заключат сделку, ни они, ни Китай не попытаются отделиться от экономики США и их роли «потребителя последней инстанции».

Это также не предполагает, что рост Китая можно бесконечно сдерживать, как это было в случае с Японией в 1980-х годах. Такие проекты, как «Один пояс, один путь» и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций гарантируют дальнейшее развитие Китая, но вряд ли решат проблему массового избыточного производства. Также, эти проекты не продвинут юань в качестве соперника доллара. В настоящее время на юань приходится 1,8% глобальных платежей. Он шестой после доллара, евро, фунта, йены и канадского доллара. Только 16% торговли Китая осуществляется в юанях.

Разумеется, мощь Америки в ряде важных аспектов слабеет – во многом в результате её собственной политики. Возглавляемая США глобализация была выгодной для корпоративной Америки, но также способствовала массовому разорению в городских и сельских районах Америки, что привело к углублению социальных и культурных конфликтов и политической дисфункции.

Однако предсказания об изоляционизме или «ловушке Фукидида» не имеют под собой оснований. В Токио Трамп и премьер-министр Абэ решительно подтвердили альянс США и Японии. В Южной Корее, Японии и на Филиппинах Трамп неоднократно говорил об «Индо-Тихоокеанском регионе» – это термин из сферы геополитического сдерживания – говоря об огромной территории суши и моря, простирающейся от тихоокеанского побережья США до Австралии, Африки и Индии. В Маниле члены «четырёхугольника» – США, Австралия, Япония и Индия – призвали к созданию «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона». Китай неохотно согласился с развертыванием Южной Кореей системы противоракетной обороны THAAD, и, похоже, что Япония в скором времени также приобретет подобную систему у Соединённых Штатов. Соединённые Штаты не проявляют стремления к изоляционизму и не уходят из Азии.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.