Танкерные инциденты в Оманском заливе порождают опасную конфликтную ситуацию. После обвинений США в адрес Ирана вероятность военного столкновения существенно возрастает. Для начала открытых боевых действий сложилось несколько важных обстоятельств, пишет Иван Тимофеев, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».
Прежде всего в отношениях Ирана с США и их союзниками наметилось сужение пространства для дипломатического манёвра. Развитие кризиса началось после одностороннего выхода США из иранской ядерной сделки (СВПД) в мае прошлого года. Американцы возобновили действие тяжёлых экономических санкций, блокируя в том числе поступление иранской нефти на внешние рынки. В мае 2019 года положение начало быстро ухудшаться. С одной стороны, американцы ещё в большей степени усилили санкции, убрав исключения для восьми крупных потребителей иранской нефти. После угрозы Тегерана отказаться от выполнения некоторых пунктов СВПД в случае отказа остальных партнёров выполнять свои обязательства по СВПД, Вашингтон усилил санкции. Они были распространены на торговые операции с металлами в отношении Ирана. ЕС крайне прохладно отнёсся к перспективе выхода Ирана из СВПД. Позиция Брюсселя начала меняться от критики США и поддержки Тегерана (при соблюдении условий ядерной сделки) к призывам в отношении иранского руководства сохранить свою лояльность СВПД.
В результате предпринятых действий стороны повысили ставки, но исчерпали возможности для торга. Американцы уже в значительно меньшей степени могут использовать санкции как стимул для уступок. В Тегеране, по всей видимости, теперь убеждены, что санкции будут действовать вне зависимости от числа и глубины уступок с иранской стороны. А значит – такие уступки контрпродуктивны. Иранцы со своей стороны вроде бы оставили себе пространство для манёвра – ведь Тегеран пока только выдвинул ультиматум и фактически ещё не торпедировал СВПД. Но сам факт ультиматума стал красной тряпкой для западных партнёров, возымев куда больший негативный эффект.
Происшествия с четырьмя танкерами в середине мая стали первым тревожным сигналом. Тогда обошлось без больших потерь, но над регионом стали сгущаться тучи. Стало понятно, что независимо от того, кто именно стоит за провокациями, они могут иметь непропорционально серьёзные последствия.
Подрывы двух судов в Оманском заливе существенно осложнили ситуацию. Во-первых, против них были использованы вооружения (торпеды или мины), недоступные «простым смертным». Их использование возможно только государственными игроками. Во-вторых, возникла угроза судоходству в стратегически важном регионе. Происшествия с двумя танкерами вызвали опасения у судовладельцев, приведя к локальному росту цен на нефть. В-третьих, Вашингтон выступил с обвинениями в отношении Ирана, фактически возложив на Тегеран ответственность за инциденты.
Важным фактом является то, что подобные инциденты уже имели место в прошлом. В конце 1980-х годов на фоне войны Ирана и Ирака в Персидском заливе развернулась танкерная война. Стороны устроили настоящую охоту на нефтеналивные суда, перевозящие экспортируемую ими нефть. Страдали и зарубежные суда. С 1984 по 1987 годы пострадало 340 танкеров. Дело закончилось коротким, но при этом интенсивным и кровопролитным столкновением ВМФ и ВВС США и Ирана. Для ликвидации иранской активности по постановке мин американцы провели операцию «Богомол». Она подразумевала захват нефтяных платформ, которые иранцы использовали в военных целях. Последующая стычка 18 апреля 1988 года обернулась самым крупным морским боем со времён Второй мировой. Иранский флот потерял 1 фрегат, 1 ракетный катер, три скоростных судна. Ещё один фрегат и две нефтяные платформы были повреждены. Американцы потеряли лишь один вертолёт.
Возможна ли сегодня подобная ситуация? Да, вполне. В регионе находится крупная военно-морская группировка США. Союзники США в регионе (прежде всего Саудовская Аравия) обладают хорошим военным потенциалом. Сам Иран вполне может чувствовать себя загнанным в угол, считая повышение ставок оправданной стратегией. Столкновения на море и в воздухе, удары по инфраструктуре Ирана на берегу, ответные удары Ирана – вероятный сценарий.
Проблема в том, что риск его перерастания в более крупный и затяжной конфликт сегодня может быть выше в сравнении с концом 1980-х годов. Притом что никто объективно не заинтересован в большой войне. Крупный конфликт повредит всем. Иранцев он загонит в ещё более суровые экономические условия. Гуманитарные последствия войны будут чудовищными для страны. Монархии Залива понесут большой ущерб из-за проблем с экспортом нефти. США втянутся в новый затратный конфликт, столь ненужный Дональду Трампу накануне выборов. Рост цен на нефть скажется на темпах роста мировой экономики.
