Клуб «Валдай»

В мире появился и начал действовать ещё один фактор, а именно – кристаллизация альтернативных идеологий экономической глобализации в рамках крупнейших экономик глобального Юга. Процесс изменения равновесия в мировой экономике порождает новый размах конкуренции и соперничества на мировой арене, считает Ярослав Лисоволик, программный директор клуба «Валдай», член Экспертного совета при Правительстве России.

Ex Oriente Lux, Ex Occidente Lex

В последние несколько лет причины растущей напряжённости в сфере торговли и противоречий между крупнейшими экономиками мира по большей части списывают на такие факторы, как рост неравенства внутри тех или иных стран, асимметрия торговых балансов между странами, а также затянувшееся господство «новой нормальности» более низких темпов роста в мировой экономике в целом.

Хотя все эти объяснения, действительно, можно считать справедливыми, нам всё же кажется, что в мире появился и начал действовать ещё один фактор, а именно – кристаллизация альтернативных идеологий экономической глобализации в рамках крупнейших экономик глобального Юга. Процесс изменения равновесия в мировой экономике порождает новый размах конкуренции и соперничества на мировой арене. 

И в самом деле, со времени выхода в свет «Столкновения цивилизаций» Сэмюэля Хантингтона и «Конца истории» Фрэнсиса Фукуямы однополярный характер процесса глобализации девяностых годов прошлого века всё в большей степени подрывается успехами, достигнутыми Китаем и другими тяжеловесами развивающегося мира – такими как Индия. Если отвлечься от чисто экономических характеристик крупнейших развивающихся экономик, то в глаза бросится качественная перемена в поведении глобального Юга, который в последнее время перехватывает инициативу в области экономической либерализации и по числу торговых объединений, созданных в разных частях света. В то время как США и другие передовые экономики испытывают «приступы деглобализации», Китай позиционирует себя как поборник процесса глобализации и активно продвигается к осуществлению крупнейших интеграционных мегапроектов, вроде основанной на идее связности инициативы «Пояс и путь» и ЗСТ под названием Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП).

Эти тенденции будут и дальше сдвигать парадигму международного развития от сосредоточения на одной-единственной модели глобализации в сторону конкуренции между различными проектами и концепциями процесса глобализации. Нарождающаяся модель глобализации, которой предстоит конкурировать с существующей моделью, применяется во всё большем числе интеграционных проектов, запускаемых развивающимися экономиками. Во многих случаях характеристики возникающей модели глобализации, задействованной в таких проектах, как БРИКС+ и «Один пояс, один путь», существенно отличаются от характеристик её предшественницы:

• Дивергенция против конвергенции: нарождающаяся парадигма глобализации, скорее всего, будет базироваться на различиях экономических моделей, а не на усилиях по ускорению конвергенции в сторону одной-единственной модели экономического развития, рассматриваемой в качестве образца и наиболее эффективного варианта. По всей видимости, основу различия в подходах к глобализации составит концепция «дивергенции против конвергенции», наиболее полно изложенная Роберто Унгером в книге «Что будет с юридическим анализом?».

• «Технология/механика глобализации»: традиционная модель развитой экономики, основанная на соглашениях о свободной торговле, уступает место договорам, делающим ставку на связность и развитие инфраструктуры. Видимо, использование гибридных экономических соглашений, включающих в себя не только вопросы свободной торговли, но также вопросы инвестиций, будет вскоре дополнено появлением «цифровых соглашений», а также использованием «интеграции интеграций» (интеграции региональных блоков).

• Алгоритм и последовательность глобализации: в развивающемся мире глобализация, скорее всего, пойдёт не сверху вниз, а снизу вверх. Главными двигателями глобализации станут не глобальные институты (сформированные с преобладающим участием развитых экономик); развивающиеся экономики могут сделать выбор в пользу постепенного создания платформы, объединяющей крупнейшие региональные интеграционные группировки, которым, возможно, суждено стать важным компонентом новой структуры глобального управления, служащей связующим звеном между страновыми и глобальными институтами.

• Инклюзивная глобализация против эксклюзивной: в отличие от парадигмы «ядро – периферия», в которой странам для продолжения и углубления интеграции приходится соответствовать жёстким критериям, новая, нарождающаяся парадигма интеграции делает упор на отсутствии дискриминации и на открытости в подходе к глобализации, происходящей на всех континентах. Платформой для такого подхода может стать парадигма БРИКС+, предложенная Китаем в 2017 году.

• Устойчивая/более равноправная глобализация: в отличие от весьма неравного распределения интеграционных импульсов, которые, как правило, концентрировались в развитом мире, упор будет сделан на «догоняющую глобализацию» в рамках глобального Юга, причём в качестве метода ускорения конвергенции, возможно, будет использована «интеграция интеграций».

Некоторые из характеристик альтернативного подхода к глобализации могут быть взаимосвязаны, в частности отношение между инклюзивностью интеграции и устойчивостью процесса глобализации. Все эти факторы полностью соответствуют духу Целей развития ООН до 2030 года. Обновлённая ООН и новые институты развития могли бы поддержать продвижение новой концепции глобализации, предложенной глобальным Югом.

Возможность существования разных измерений процесса глобализации уже была подмечена в прошлом несколькими авторами, в частности Кевином Галлахером в книге «Столкновение глобализаций». Но именно нынешний момент в развитии глобальной экономики определяет те временные рамки, в пределах которых количественное нарастание интенсивности экономической конкуренции между ведущими державами должно перейти в новое качество соперничества между концепциями глобализации. В истории человечества такая парадигма уникальна, так как прежние случаи соперничества подобного масштаба либо мотивировались идеологическими различиями (СССР против США), либо ограничивались рамками отдельных регионов.

Зарождение альтернативных проектов глобализации, в том числе их побочных продуктов в виде альтернативных резервных валют и платёжных систем, расширит опциональность выбора развивающихся экономик, вариативность выбора путей модернизации и обеспечит им большие возможности по использованию таких стратегий экономического развития, которые учитывают специфику отдельных стран. Например, для евразийских экономик, не имеющих выхода к морю, проблематичной является парадигма глобализации, основанная только на принципе свободной торговли. В данном случае следует учитывать географические препятствия к внешней торговле (см.: Евразийская школа мысли – П. Савицкий «Континент-Океан», а также Я. Лисоволик – «Географические доводы в пользу евразийских инициатив», клуб «Валдай», 2017). Соответственно, приоритетом в «Евразийской модели глобализации» будет региональная экономическая интеграция и большая связность транспортной инфраструктуры, причём прежде всего внимание будет обращаться на обеспечение внутриконтинентальной связности, что в дальнейшем повлечёт за собой создание межконтинентальных объединений на основе свободной торговли и инвестиционного сотрудничества.

Возможно, что «соперничество глобализаций», сопровождающееся продвижением альтернативной модели глобализации, началось всерьёз в 2017 году, когда была запущена инициатива БРИКС+. Оно поднялось на более высокий уровень в 2018 году, когда получили развитие интеграционные проекты глобального Юга: запуск Африканской континентальной ЗСТ, начало дискуссии о возможности сотрудничества между Тихоокеанским альянсом и МЕРКОСУР в Латинской Америке и подвижки в направлении создания ВРЭП в Азии. 

На скорость догоняющего развития глобального Юга в области экономической интеграции и глобализации может существенно повлиять использование механизма «интеграции интеграций», а именно формирование платформ сотрудничества между региональными торговыми соглашениями (РТС). Использование «интеграции интеграций» может оказаться конкурентным преимуществом глобального Юга, учитывая недостаток возможностей для такой интеграции в жёстко структурированных и ограниченных строгими условиями интеграционных группировках, созданных развитыми экономиками. В соответствии с парадигмой Гершенкрона (A. Gerschenkron, «Economic backwardness in historical perspective») глобальный Юг может использовать некоторые преимущества, проистекающие из подражания развитым экономикам, которые накопили богатый опыт (как положительный, так и отрицательный) в области экономической интеграции и глобализации. 

При этом важно то, что, разрабатывая новую модель глобализации, Китай и его партнёры по глобальному Югу не идут по, казалось бы, куда более простому, но, скорее всего, даже более опасному пути упрощённого копирования основных характеристик модели глобализации развитого мира.