Клуб «Валдай»

Восьмилетняя война в Сирии заканчивается, и теперь всем пора подумать о том, как восстановить разрушенные города, сёла и инфраструктуру. Разделение страны на зоны реконструкции и ответственности будет способствовать сокращению издержек и ускорит приток средств, пишет Амаль Абу Зейд, депутат парламента Ливана, спикер второй сессии Ближневосточной конференции Клуба «Валдай», которая проходит в Москве 19–20 февраля.

Прежде чем приступать к обсуждению тех или иных возможностей возрождения страны, стоит сказать об огромных затратах, сопряжённых с этим процессом, и о его непосредственном воздействии на политику правительства Сирии и действия международного сообщества.

Экономическая и социальная комиссия ООН для Западной Азии оценивает стоимость восстановления Сирии в 388 миллиардов долларов в течение 15 лет, плюс ещё около 268 миллиардов долларов компенсаций за непроизведённый ВВП.

Обычно международное сообщество подключается к усилиям по восстановлению стран, переживших гражданскую войну. Это способ упрочить мир, предотвратить возобновление конфликта и создать условия для возвращения домой беженцев и временно перемещённых лиц. 

Россия уже поднимала в Совете безопасности ООН вопрос о возвращении временно перемещённых лиц и беженцев в места их постоянного проживания на территории Сирии. Мы благодарны Российской Федерации за проявленную ею инициативу по возвращению сирийцев в их страну, и сейчас мне хотелось бы подчеркнуть, что в своей речи, произнесённой в ООН в сентябре 2018 года, президент Ливана эту инициативу приветствовал как очень важную. Кроме того, о возвращении сирийцев несколько раз говорил на конференциях по Сирии министр иностранных дел Ливана. Однако российская инициатива наталкивается на нежелание и даже отказ США предпринимать какие-либо действия до политического урегулирования сирийского кризиса, что подразумевает принятие новой конституции, формирование нового правительства и решение вопроса о будущем президента Асада. Руководство США полагает, что факт участия их страны в этом процессе до того, как будет достигнуто окончательное политическое урегулирование, будет истолкован президентом Асадом как сигнал к восстановлению его прежней власти над страной. А это-де затруднит возрождение страны и окажет прямое негативное воздействие на процесс возвращения перемещённых лиц из их нынешних убежищ как на территории Сирии, так и в Ливане, Иордании и Турции.

С марта 2011 года, когда начался сирийский конфликт, более 6,5 миллиона человек были вынуждены искать убежища внутри страны и 5,6 миллиона – в соседних странах. Ливан, приверженный принципам братства и человеколюбия, принял наибольшее число беженцев. Больше него приютила только Турция. Однако Ливан не в состоянии разместить у себя такую массу людей: у него неустойчивая экономика, неразвитая инфраструктура, маленькая территория, слабая ресурсная база… Наплыв беженцев ставит под угрозу безопасность страны, подрывает её экономическую, социальную, экологическую и политическую жизнеспособность. В итоге страна выведена из равновесия, ресурсы общества, государства и государственных институтов исчерпаны.

На территории Ливана число перемещённых лиц сирийского происхождения, зарегистрированных УВКБ ООН, достигает одного миллиона, ещё полмиллиона нигде не значатся, то есть не зарегистрированы УВКБ ООН. В совокупности это составляет где-то 37 процентов от числа коренного населения Ливана. Плотность населения увеличилась с 400 до 520 человек на один квадратный километр, и теперь на одного ливанца приходится одно перемещённое лицо. В то же время в экономически развитых и более обширных странах ЕС беженцы составляют всего 2 процента населения.

Более того, в нашей стране отмечен рост потребления:

• продовольствия (на 6 миллионов лепёшек «пита» в день),

• электроэнергии (на 5 часов в день, что обходится в 330 миллионов долларов в годовом исчислении),

• транспортно-инфраструктурных и государственных услуг (рост на 40 процентов), особенно в сфере образования (государственные школы работают теперь в две смены и обслуживают 217 000 учащихся),

• услуг здравоохранения, воды, коммунальных служб (вывоз 324 000 тонн твёрдых бытовых отходов в год).

Вдобавок 384 000 перемещённых лиц из Сирии появились на рынке труда, причём в тех секторах, где прежде были заняты исключительно ливанцы. Имеются в виду свободные профессии, либо технические промыслы и кустарные ремёсла, которые к отраслям экономики можно отнести лишь условно. (Здесь мы не говорим о традиционной сирийской рабочей силе.) В итоге 270 000 ливанцев остались без работы, уровень безработицы поднялся с 11 процентов в 2011 году до 35 процентов в 2017 году. Рост экономики замедлился с 8 до 1 процента. Уровень бедности среди коренного населения Ливана вырос на 56 процентов. Покупательная способность сократилась, а масштаб эмиграции, особенно среди молодёжи, увеличился.

Ничуть не лучше и положение самих сирийцев: 91 процент страдают от нехватки продовольствия, 53 процента ютятся в случайных убежищах без элементарных удобств, 18 процентов живут во временных лагерях. Уровень бедности достиг 76 процентов. Браки не регистрируются, как не регистрируются и 83 процента новорождённых детей. У 73 процентов нет официально оформленных документов о праве на жительство. Я даже не говорю о числе тех, кто бросил учёбу, вступил в ранний брак, подвергся сексуальным домогательствам или преследованиям со стороны экстремистов…

В свете вышеописанной трагической реальности и учитывая то, что правительство Сирии восстановило контроль над большей частью территории страны, причин для дальнейшего пребывания этих граждан в статусе перемещённых лиц больше не существует. Необходимо взять на себя государственную и патриотическую ответственность и обеспечить их безопасное возвращение в Сирию в соответствии с принципами добровольного возвращения на родину, государственного суверенитета и невмешательства во внутренние дела государств. Другими словами, их возвращение не должно увязываться с необходимостью достижения политического урегулирования. Следует исключить и попытки использовать этих людей в качестве политической карты в играх иностранных государств. Международное сообщество, движимое принципами равной ответственности и равного распределения бремени, должно способствовать возвращению сирийских беженцев и обеспечить им экономические возможности для нормального и достойного существования в своей собственной стране.

Более того, важно иметь в виду неспособность Ливана поглотить такие огромные массы людей: ведь площадь страны невелика и её ресурсы ограничены. Вот почему наша страна, Ливан, уже долгое время поощряет скорее эмиграцию, нежели подачу запросов на предоставление убежища или приток новых поселенцев. На данный момент в Ливане проживают 4 миллиона граждан, тогда как ливанская диаспора насчитывает 14 миллионов человек. Кроме того, следует учитывать специфику фундаментальных положений конституции страны, по которой запрещается «дробление, разделение и заселение» её территории. Если Ливан открывает границы и из гуманности соблюдает принцип невысылки [иностранцев], он не обязан оказывать этим людям гостеприимства, пока идёт процесс по достижению политического урегулирования. Ливан опасается, что их интеграция могла бы иметь своим следствием запрещённую конституцией «коллективную натурализацию». Не обязан он и следовать предписаниям относительно статуса беженцев, содержащимся в Конвенции 1951 года и Протоколе 1967 года, так как не подписывал ни того, ни другого документа. В то же время Ливан должен обеспечить безопасное, достойное и постепенное возвращение беженцев на родину, защитив тем самым и свой собственный суверенитет, и идентичность Сирии.

Короче говоря, принцип равного распределения бремени предполагает направление перемещённых лиц из Сирии в принимающие страны в зависимости от возможностей последних. Но этот принцип не соблюдался в ходе войны в САР, во время которой наивысшую гуманитарную цену пришлось заплатить как раз Ливану. Однако Ливан не обязан платить за мир. Присутствие беженцев сопряжено с двойным риском для страны. Во-первых, под угрозой находится ливанское государство, его стабильность и само существование, а также идеология плюрализма, которую Ливан проповедует в арабском мире. Во-вторых, под угрозой находится и Сирия, которая рискует утратить идентичность, достоинство народа, единство земель и социальное разнообразие. Всё это ведёт к социальной напряжённости на почве перенаселения, высокого спроса на услуги, рабочие места и бытовые удобства. А кроме того, людей будут подбивать дать согласие на разделение страны, чего Израилю до сих пор не удавалось добиться.

С окончанием войны в Сирии её народу нужно прийти к согласию относительно принятия новой светской конституции, основанной на разделении полномочий между различными ветвями власти и на демократических выборах парламента и президента. 

Теперь, когда сирийская армия контролирует более 80 процентов территории страны, её правительство может рассматривать иной подход, принимая во внимание то, что Сирия остаётся единой страной в пределах своих законных границ. Сирийскому правительству и оппозиционным группировкам, участвующим в Астанинском процессе, следует достичь урегулирования или соглашения, тождественного ливанскому, которое положило конец гражданской войне. Проект новой конституции был предложен российской стороной представителям правительства Сирии и различных оппозиционных группировок в рамках Астанинскоого процесса.

Но что, если достижение политического урегулирования затянется? Не окажет ли это негативного воздействия на сирийских перемещённых лиц и беженцев, а также на принимающие страны и главным образом на Ливан?

Теперь, когда перед Сирией стоит задача хозяйственного восстановления, США, Израиль и их союзники, несомненно, постараются затруднить её выполнение, тем самым углубляя кризис вместо того, чтобы помочь его разрешению.

Сирия должна ускорить процесс восстановления, разработав эффективные планы по привлечению капиталовложений. Поэтому правительство Сирии издало новый закон об инвестициях, выгодный сирийским гражданам и поощряющий их вкладывать деньги в экономику страны.

Значительную роль должна сыграть разработка газовых месторождений. Кроме того, у Сирии появляется историческая возможность обзавестись собственной нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленностью, а также мощностями по сжижению газа, производству удобрений и так далее.

Во время кризиса сирийская экономика прошла через три этапа:

• В 2011 году и в начале 2012 года сирийская экономика перенесла сильные потрясения, связанные с остановкой производства, эмиграцией капиталов и специалистов, а также с разрушением и разворовыванием оборудования на большинстве фабрик и государственных предприятий.

• В 2012 году, несмотря на политические неурядицы и невозможность соблюдать условия безопасности, была предпринята попытка противостоять потрясениям и приспособиться к кризису путём перевода экономики на военные рельсы. Государство обеспечивало поставки товаров первой необходимости, таких как продовольствие, горючее и медикаменты (кстати, Сирия на 90 процентов удовлетворяла потребности населения в лекарствах за счёт собственного производства).

• С 2014 года и по сей день Сирия не оставляет попыток обеспечить собственное продвижение вперёд, в том числе стараясь наращивать экспорт, хотя и не в таких масштабах, как до кризиса.

Вряд ли стоит ожидать поступления значительного объёма средств при отсутствии каких-либо политических подвижек или соглашения: большинство стран-доноров предпочитают уклоняться от ассигнования сумм, достаточных для запуска программ восстановления. Поэтому следует отдать предпочтение не такой броской, но реалистичной политике создания специализированных фондов для финансирования работ в отдельных секторах экономики. Фокусироваться следует в первую очередь на сельском хозяйстве, обрабатывающей промышленности и строительстве, а не на туристической отрасли.

Для этого, как мне кажется, стороны конфликта должны согласиться разбить Сирию на зоны ответственности, где развернётся конкуренция между странами, участвующими в реконструкции, каждая из которых захочет создать там наилучшие условия для проживания граждан. 

Чтобы обеспечить возвращение перемещённых лиц, международное сообщество должно продолжать оказывать им помощь ещё некоторое время после того, как они окажутся в своей стране и в местах постоянного проживания. Особое внимание следует уделить малым городам и деревням.