ШОС умудряется успешно функционировать в условиях, когда между его членами сохраняются территориальные споры. Однако расхождение целей участников организации ставит под вопрос её будущее, пишет Алексей Куприянов, кандидат исторических наук, научный сотрудник сектора международных организаций и глобального политического регулирования отдела международно-политических проблем ИМЭМО РАН. Статья подготовлена в продолжение сотрудничества между клубом «Валдай» и аналитическим центром Observer Research Foundation (ORF) в рамках Валдайского проекта Think Tank.
Когда в 2017 году Индию и Пакистан принимали в ШОС, политологи и эксперты разделились на оптимистов и пессимистов. Пессимисты предсказывали, что принятие Нью-Дели и Исламабада в состав организации станет её концом: Индия и Пакистан привнесут в Шанхайскую организацию свой многолетний конфликт, полностью парализовав её работу. Оптимисты же говорили, что без Индии (впрочем, и без Пакистана) полноценную систему стабильности в Евразии не выстроишь, так что принимать или нет – вопрос даже не стоит. Примем, а там, глядишь, стороны проникнутся пресловутым шанхайским духом сотрудничества и взаимопонимания, да и решат отбросить распри и вместе строить процветающую и спокойную Евразию. На том и порешили.
В целом ситуация скорее ухудшилась. Когда Индию и Пакистан принимали в ШОС, отношения между ними были далеки от идеальных, но сейчас и вовсе напоминают вялотекущий конфликт. Хуже того: наметились проблемы на индийско-китайском треке. В 2018 году, после визита Нарендры Моди в Ухань и встречи с председателем Си Цзиньпином, индийская пресса заговорила об «уханьском духе» взаимного доверия в отношениях между Нью-Дели и Пекином. Ответный визит Си в Махабалипурам, казалось, укрепил взаимопонимание, и несколько месяцев спустя глава МИД Индии Субраманьям Джайшанкар заявил, что Индия планирует в ближайшем будущем разрешить долгоиграющую пограничную проблему с КНР ко взаимной выгоде. Но буквально через полгода от «уханьского духа» не осталось и следа: в Ладакхе произошли столкновения, закончившиеся гибелью десятков человек. И хотя ни Индия, ни Китай не заинтересованы в дальнейшем противостоянии – для Индии конфликт с Китаем будет означать конец тщательно лелеемой стратегической автономии, для Китая – открытие южного фронта, на укрепление безопасности которого придётся тратить дополнительные силы и ресурсы, отвлекая их с основного, тихоокеанского направления, – отступить, не потеряв политических очков, они не могут.
В принципе, до последнего момента ситуация не выглядела особо критической: мало ли пограничных конфликтов между странами, включая страны ШОС? В конце концов, когда организация только создавалась, территориальные споры между Китаем с одной стороны и Таджикистаном и Россией с другой, например, ещё не были урегулированы; договорённости были достигнуты только спустя несколько лет. До сих пор не делимитирована окончательно граница между Киргизией и Узбекистаном; на ней регулярно происходят столкновения. То есть ШОС умудряется успешно функционировать в условиях, когда между его членами сохраняются территориальные споры.
Проблема в том, что индийское руководство после столкновений в долине реки Галван кардинально изменило точку зрения на последовательность урегулирования территориального конфликта с Китаем. На протяжении десятилетий индийцы настаивали на формуле «Сперва решение территориальных споров, потом нормализация и сближение на остальных направлениях». При Радживе Ганди эта формула изменилась: Раджив счёл, что прежде, чем решать сложные вопросы, необходимо повысить взаимное доверие, и в результате проблема границы была оставлена на потом. Но индийское руководство в обстановке возбуждения масс в разгар пандемии и роста патриотических настроений заявило, что business as usual отныне невозможен, и вернулось к старой формуле. Если раньше Индия и Китай могли вести полноценный диалог в рамках ШОС, постепенно преодолевая (по крайней мере, как надеялись политики) взаимное недоверие, то теперь об этом придётся забыть; и этот отказ азиатских гигантов от диалога из-за крови в водах реки Галван – один из самых больших вызовов для ШОС.
Организации не существуют сами по себе; они состоят из участников, и их успех или неудача определяются тем, насколько цели этих участников совпадают, до какой черты они готовы уступать и как выстраивают взаимодействие друг с другом.
У Шанхайской организации сотрудничества есть три возможных сценария развития на ближнюю перспективу.
Первый, оптимистический, предполагает, что Индия и Китай либо урегулируют пограничный вопрос, либо вновь уберут его в долгий ящик, либо найдут ещё какой-нибудь способ сделать так, чтобы проблема границы не мешала развитию их отношений (к примеру, превратят спорную территорию в нейтральную зону); аналогичным образом будут разрешены или, по крайней мере, смягчены противоречия Индии и Пакистана. Это идеальный вариант развития событий, который даст новый импульс работе ШОС и резко повысит её значимость как территориальной организации. Но в полном объёме он в обозримом будущем вряд ли реализуется: если с КНР Индия в принципе готова договариваться, то с Пакистаном в Нью-Дели даже не считают нужным вступать в содержательный диалог. Все последние годы Индия планомерно выстраивает экономические и политические сети в обход Пакистана, и непонятно, с чего бы ей эту практику прекращать. Но даже если этот сценарий реализуется частично, уже будет неплохо.
Второй подразумевает, что Шанхайская организация сотрудничества вообще не будет воспринимать происходящее как вызов, а продолжит работу по тем направлениям, где противоречия между Индией с одной стороны и Китаем и Пакистаном с другой не являются критическими, а консультации по вопросам, к примеру, борьбы с терроризмом будут перенесены на двусторонний уровень. Это значительно сузит её возможности на ближнюю перспективу, но может оказаться спасительным в стратегическом смысле: если спор будет рано или поздно урегулирован, ШОС продолжит работу по прерванным ранее направлениям. Складывается впечатление, что этот вариант вполне устраивает индийских и пакистанских участников; но есть опасность того, что, занимаясь лишь ограниченным кругом тем, ШОС не доживёт до этого момента, превратившись в организацию-призрак наподобие множества других, существующих лишь на бумаге.
И, наконец, третий вариант – в рамках ШОС фактически появятся две организации: одна – условно говоря, «широкая ШОС», где взаимодействуют все участники по тем вопросам, которые не вызывают особых противоречий; и «узкая ШОС», с альтернативными механизмами взаимодействия, при помощи которых ведётся диалог по темам, заблокированным Пакистаном и Индией. Короче говоря, широкое взаимодействие для всех, шанхайский дух – для тех, кому он нужен. С точки зрения долговременной стратегии тоже неплохой вариант.
Есть, впрочем, и четвёртый: коллапс и роспуск Шанхайской организации сотрудничества. Вот его хотелось бы избежать, потому что альтернативы этому формату на евразийском пространстве пока нет и не предвидится.
