Приход к власти в Эр-Рияде в начале 2015 года короля Салмана и затеянные его сыном Мухаммедом масштабные реформы в Королевстве во весь рост поставили вопрос о будущем этой доселе очень закрытой страны, о внутренней жизни которой внешнему миру было известно очень мало.
Причём этот крупный вопрос распадается на целую серию мелких, но не менее важных, таких как характер начатых реформ, их глубина и степень радикальности, устойчивость власти в эпоху перемен, да и в целом, степень риска для правящей семьи, именем которой страна и названа.
Для любого, кто прожил в Саудовской Аравии хотя бы несколько лет – а автор прожил в ней семь лет – совершенно очевидно, что реформы там никогда не прекращались: страна менялась и шла вперёд задолго до того, как на трон взошёл король Салман.
Однако, чем быстрее клонилась к закату эпоха короля Абдаллы, тем очевиднее становилось, что избранная им тактика медленных, пошаговых, согласованных с религиозной верхушкой реформ себя практически исчерпала.
Во-первых, состарились или умерли многие из детей скончавшегося в 1953 году короля-основателя Королевства Абдельазиза, которым он завещал передавать власть от брата к брату. Те же, кто оставались в живых, либо были очень стары, либо не были людьми власти, либо уже не хотели взваливать на себя бремя государственного управления.
Во-вторых, в стране тоже произошли масштабные изменения, связанные с тем, что демографический взрыв восьмидесятых-девяностых вывел во взрослую жизнь огромное число молодых людей. В стране к 2010 году, к моменту начала т.н арабской весны, 69% населения двадцатимиллионной страны составляла молодёжь младше 30 лет. Благодаря ранее проведённым реформам эта молодёжь получила неплохое образование (только по программе короля Абдаллы за рубежом обучалось 150 тысяч саудовцев) и, естественно, стала рассчитывать на получение высококвалифицированной работы.
Само саудовское общество за последние 15-20 лет существенно изменилось. Несмотря на строгие поведенческие запреты самой жёсткой ветви ислама – салафизма (местное наименование – ваххабизм), отсутствие театров, кинотеатров и развлекательных центров, запрет на алкоголь, широкие круги населения получили неограниченный доступ к спутниковым каналам телевидения, интернету, мобильной связи. С начала 2010-х годов по стране прокатилась волна открытия большого числа ресторанов, представляющих разные кухни мира. Очевидным образом всё это в совокупности кардинально меняло сознание молодых людей, даже если они в школе 70% времени посвящали изучению Корана, а пятикратную молитву никто не отменял. Большую роль сыграл и тот факт, что, хотя въезд иностранцев в страну был жёстко ограничен и её посещали в основном либо мусульмане на период хаджа, либо гастарбайтеры по временным контрактам, выезжать за границу подданным короля не возбранялось. Поэтому образ жизни Запада для них не был чем-то непонятным.
Арабские же «революции» 2011-2015 гг. показали, что если ничего радикального не предпринимать, то социальный взрыв обязательно в какой-то момент произойдёт. Именно поэтому правящая семья и решилась на кардинальные реформы и фактическую революцию сверху, которая, без сомнения, затронет все слои населения. Утверждения некоторых политологов о том, что реформы затихнут, как только закончится борьба за власть, несостоятельны, поскольку сама жизнь требует серьёзного обновления всех сторон жизни королевства.
Собственно, выдвинутый в 2016 году молодым, амбициозным и работящим принцем Мухаммедом план реформ «Видение 2030» на это и нацелен. Он предполагает нечто большее, чем просто уход от нефтяной зависимости, как его иногда подают. Это больше, чем просто диверсификация источников доходов государства, создание новых производств, импортозамещение, приватизация или введение новых налогов. Это больше, чем объявленная индустриализация и строительство ультрасовременных инновационных городов. На деле это преобразование всех сторон жизни общества, включая социальную, культурную и религиозную сферу.
По сути дела, не отказываясь от исламских принципов, страна хочет шагнуть в XXI век, создав новое государство и общество, способное мотивировать и дать работу миллионам мужчин и женщин, освободив их от множества ограничений, которые на них накладывает традиция и старая «нормальность».
Практически все аналитики, соглашаясь с положениями этой амбициозной программы преобразований, задаются вопросом, а насколько вообще это возможно? Ведь значительная часть молодёжи ориентирована на работу в государственном и банковском секторе, мало видит себя на производстве, в сталелитейных цехах или на линии поточной сборки пусть даже самых современных автомобилей. Бюрократия тяжеловесна и частично коррумпирована, а зачастую просто некомпетентна. Так что же вдохновляет короля Салмана и его молодого и энергичного сына Мухаммеда, который готовится вот-вот взойти на трон?
Думается, их обоих вдохновляет успешный опыт преобразований в соседних Объединённых Арабских Эмиратах, которые, не потеряв ни своей арабской, ни исламской идентичности, смело шагнули в новую эпоху, преодолев отсталость и превратив свою страну в одно из самых современных государств мира без социальных потрясений и отказа от монархической формы правления.
Конечно, Саудовская Аравия значительно больше, чем ОАЭ, её население не так однородно, а территория до сих пор не связана единой сетью коммуникаций. Проживающие в КСА племена принадлежат к разным ветвям ислама (население Восточной провинции – шииты), а многие племена на юге страны по образу жизни больше близки к йеменским, тогда как те, что проживают на севере, скорее относятся к сиро-ливано-палестинским, даже по диалекту. Но и выбора история нынешним правителям Саудовской Аравии не оставила.
Либо реформы будут успешными, либо…
