Новые американские санкции всё же таят долю неопределённости. Ключевой вопрос – будут ли США вводить ограничения в отношении обязательств российского суверенного долга? Подобная мера может нанести более серьёзный ущерб и оказать влияние на рынки, пишет Иван Тимофеев, программный директор клуба «Валдай».
США и ЕС ввели очередные санкции против России по «делу Навального». Европейский союз задействовал механизм санкций по правам человека, одобренный Советом ЕС в декабре 2020 года. 2 марта ЕС внёс в санкционный список четверых российских чиновников силового блока. Санкции предполагают запрет на въезд в ЕС, заморозку активов в ЕС и запрет экономических транзакций с фигурантами списков. Однако чиновники вряд ли обладают активами в ЕС. И даже при их наличии такие активы не значимы для экономики России. Санкции введены в качестве реакции на арест, а затем и тюремное заключение Алексея Навального, тогда как по тематике предполагаемого отравления политика ограничения были введены ещё в октябре 2020 года. Под ограничения попали шесть российских чиновников высокого ранга и НИИ органической химии и технологий. На экономику подобные санкции оказывают нулевое влияние.
В отличие от ЕС США воздерживались от введения санкций после предполагаемого отравления политика в прошлом году. Однако 2 марта ввели их как в связи с отравлением, так и в связи с арестом. То есть была совмещена тематика применения ОМУ и нарушения прав человека. Под блокирующие санкции попали семеро российских чиновников, которые уже находились под санкциями ЕС, а также три исследовательских института. Были введены торговые санкции против четырнадцати компаний. Введены запреты на кредитование России правительственными агентствами США, на поставки вооружений и оказание финансовой помощи. Влияния на экономику данные меры не оказывают. Компании не являются системообразующими для экономики, в помощи Россия не нуждается, вооружения у США не закупает, кредиты у правительственных структур не берёт.
Впрочем, новые американские санкции всё же таят долю неопределённости. Ключевой вопрос – будут ли США вводить ограничения в отношении обязательств российского суверенного долга? Подобная мера может нанести более серьёзный ущерб и оказать влияние на рынки.
Перспектива санкций в отношении облигаций российского правительства связана со спецификой Закона о химическом и биологическом оружии (ХБО) 1991 года. Именно он используется в качестве правовой основы для введения санкций в случае использования той или иной страной химического оружия (в США и ЕС исходят из того, что Навальный был отравлен с помощью отравляющего вещества группы «Новичок»). Закон о ХБО предполагает введение санкций в два этапа. 2 марта 2021 года был осуществлён первый этап (запрет на помощь, военные поставки и кредитование со стороны правительственных структур). В случае, если в течение трёх месяцев после первого этапа президент не предоставляет Конгрессу свидетельств о том, что страна-цель не отказалась от использования ХБО и не дала надёжных гарантий его неиспользования в будущем, вводится второй этап санкций. Здесь важно отметить, что гарантии неприменения должны определяться инспекциями ООН либо иной международной организации. Очевидно, что Россия не даст подобных гарантий и не допустит никаких инспекций. Тем более с учётом того, что, согласно заявлениям российских властей, российское химическое оружие давно уничтожено. Иными словами, второй этап санкций неизбежен. Закон о ХБО обязывает президента ввести по меньшей мере три из шести видов санкций. Наиболее неприятная из них – запрет американским банкам кредитовать российское правительство.
Прецедент использования ХБО против России уже был. Санкции вводились в связи с «делом Скрипалей». В 2018 году был осуществлён первый этап, а в 2019-м – второй. Он закреплялся исполнительным указом Дональда Трампа № 13883. В указе были отражены два вида санкций – запрет на кредитование российского правительства и блокировка помощи по линии МВФ. Затем к ним добавились и торговые ограничения. И если две последние меры были символическими, то запрет на кредитование потенциально имел более серьёзные последствия. Однако и эта мера была применена крайне ограниченно. Запрет распространялся только на российские правительственные облигации, номинированные в иностранной валюте, тогда как большая их часть номинирована в рублях. Санкции также не затронули долги российских государственных компаний.
Вообще вопрос о санкциях в отношении суверенного долга России поднимался многократно и по другим поводам. В 2017 году в рамках статьи 242 закона PL 115-44 CAATSA Конгресс обязал Минфин США дать заключение о целесообразности подобных санкций. Чиновники отметили в своём отчёте, что такие санкции нанесут ущерб России, но также чреваты колебаниями рынков и издержками для американских инвесторов. Предложения о подобных санкциях многократно фигурировали и санкционных законопроектах, включая наиболее известные – DASKA и DETER. Однако до стадии законов они не дошли. В 2019 году Госдепартамент раскритиковал DASKA.
Грядущий второй этап санкций по «делу Навального» вновь поставит вопрос об ограничениях в отношении российского суверенного долга. Здесь возможны две альтернативы. Первая – сохранение существующих ограничений, уже принятых Трампом в 2019 году, или же их косметическое расширение. Вторая – более радикальное ужесточение, в том числе распространение на облигации, номинированные в рублях. Исключать вторую альтернативу нельзя, особенно если в «деле Навального» вновь произойдёт обострение. В случае сохранения статус-кво наиболее вероятен первый вариант.
