Почему свобода информации перестаёт быть «священной коровой» либерализма

Почему так много шума в связи с относительно небольшими по сравнению с западными медиагигантами российскими вещательными компаниями? Даже если согласиться с обвинениями что они пытались влиять на общественное мнение во время президентских выборов в США в 2016 году. Зачем нужны ограничительные меры, в отношении их деятельности, нарушающие одно из прав человека − право получать и распространять информацию?

В октябре бывший президент Афганистана Хамид Карзай на встрече клуба «Валдай» сделал довольно неожиданное заявление: «Китай и Россия догоняют Запад в отношении средств массовой информации. И это не может не радовать». Легко согласиться с бывшим президентом в том, что такая тенденция, безусловно, будет хорошей новостью, поскольку любая монополия на правду неизбежно приводит к её подавлению. Рынок средств массовой информации, как и любой другой рынок, предусматривает свободу выбора для потребителей − альтернативные, даже конкурирующие, источники информации необходимы для демократий. Однако слова президента Карзая звучат несколько оптимистично, поскольку западное, особенно англо-саксонское, господство в средствах массовой информации по-прежнему неоспоримо, даже за пределами западного мира. Тем не менее в глобальном медиа-ландшафте действительно происходят изменения, которые беспокоят западных политиков, и некоторые из них при этом впадают в истерику. Отсюда − агрессивные кампании против любых альтернативных мнений, особенно если они исходят из Китая или России, и явные признаки того, что «всё гнило в Датском королевстве». Разумеется, мы не хотим обидеть эту маленькую северную страну, хотя необходимо отметить, что бывший премьер-министр королевства и бывший генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен действительно пытается преуспеть в пропагандистской войне против России.

«Контрпропаганда» как разновидность пропаганды Рейн Мюллерсон
Россия демонизируется Западом не за то, что она делает, а из-за того, что она собой представляет. Эта страна – одно из главных препятствий к доминированию Америки в тех областях, которые Вашингтон считает зонами своих жизненно важных интересов и которые после краха Советского Союза охватывают практически весь земной шар. Этим объясняется столь злобная антироссийская пропаганда под знамёнами противодействия российской пропаганде.

Что происходит? Почему так много шума в связи с относительно небольшими по сравнению с западными медиа-гигантами российскими вещательными компаниями? Даже если согласиться с обвинениями что они пытались влиять на общественное мнение во время президентских выборов в США в 2016 году. Зачем нужны ограничительные меры, в отношении их деятельности, нарушающие одно из прав человека − право получать и распространять информацию? Чтобы ответить на эти вопросы, имеет смысл вернуться немного назад.

Во время холодной войны многие правозащитники и активисты на Западе утверждали, что свобода выражения мнений и информации является самым важным правом человека, без которого все другие права просто не существуют. Первая поправка к Конституции США запрещает Конгрессу принимать законы, ограничивающие свободу слова или печати. Вашингтон присоединился к Международному пакту о гражданских и политических правах 1966 года только в 1992 году (не говоря уже о Пакте об экономических, социальных и культурных правах, который считался и до сих пор считается коммунистической пропагандой) на том основании, что он налагал определённые ограничения на свободу выражения мнений, т. е. ограничивал это священное право, хотя это был, скорее, предлог, чем реальная причина. В отличие от своих европейских союзников, которые допускали ограничение такой свободы, например, в случаях отрицания холокоста или распространения экстремистских идеологий, и пытались уравновесить их правом на неприкосновенность частной жизни, Соединённые Штаты признавали только один вид ограничений: нельзя кричать «пожар» в переполненном театре, если пожара нет.

При этом следует заметить, что разгул политической корректности накладывает на свободу слова больше ограничений, чем сбалансированное законодательство европейских стран, которые присоединились к движению за политкорректность позже. В те годы права человека служили, в основном, инструментом идеологической борьбы: Запад выступал за гражданские и политические права, а Восток утверждал, что является защитником экономических и социальных прав. Однако даже Советский Союз должен был на словах признать важность свободы информации, особенно после подписания Хельсинкского Заключительного акта 1975 года с его пакетом положений о человеческом измерении. В 1977 году в так называемой брежневской Конституции СССР было заявлено, что все советские граждане имеют многочисленные права, включая право на свободную информацию «для укрепления и развития социалистической системы» (статьи 50, 51). Коммунистическая партия верила, точнее, хотела верить в окончательную победу коммунизма во всём мире и считала тех, кто намеревался воспользоваться объявленными свободами для того, чтобы воспрепятствовать или замедлить продвижение к коммунизму, врагами прогресса.

После распада Советского Союза и до появления радикального исламизма в виде Аль-Каиды или ДАИШ казалось, что на ринге остался только один боец без противника. Используя ту же гегельянско-марксистскую методологию линейной эволюции человечества, что и советские идеологи, Фрэнсис Фукуяма выразил мнение, которое разделяли многие политики и эксперты как на Западе, так и в других странах: нет ничего лучше либеральной демократии и свободного (ничем не ограниченного) рынка. Даже самые ярые критики Фукуямы были на самом деле его тайными сторонниками. Критикуя Фукуяму, американские профессора Даниэль Дойдни и Джон Икенберри в своей интересной и объективной статье пришли к тому же оптимистическому выводу: «В своей внешней политике либеральные государства должны по-прежнему исходить из того, что в современность ведёт один путь [выделено автором], в основе которого лежит либерализм», и что «либеральные государства должны верить не в конец истории, а то, что история на их стороне « (Д. Дойдни и Дж. Икенберри, «Миф об автократическом возрождении. Почему либеральная демократия одержит победу», журнал Foreign Affairs, январь-февраль 2009 г.). Итак, вперёд в американский век!

Однако в 2000-х годах Китай, экономика которого продолжала расти впечатляющими темпами, решил ответить на призыв Р. Зеллика, в то время заместителя госсекретаря США, и стать «ответственным заинтересованным лицом», пусть и не по американским канонам, на мировой стратегической арене, используя тактику «отказа в доступе/блокирование района» в Южно-Китайском море. Вот почему территориальные и морские споры в этой части мира происходят не только между Китаем и его соседями; они в гораздо большей степени являются реакцией на присутствие 7-го флота США прямо у дверей или заднего крыльца этого растущего гиганта. В то же время Россия, выйдя из искусственной комы 1990-х годов, перестала принимать лекарства, предписанные Западом, и начала действовать в соответствии со своими национальными (с позволения, г-на Козырева) интересами.

Однако в глазах западных политических лидеров и медиамагнатов это было совсем не то, что обещали 1990-е годы. Обе бывшие коммунистические страны имели дерзость продемонстрировать, что либеральная демократия и неограниченные финансовые рынки не являются правильной стратегией для всех стран без исключения. У них хватило смелости подвергнуть критике методы продвижения демократии в разных районах мира от Балкан до Ирака и Афганистана. Они отказались приветствовать «арабскую весну», столь горячо принятую на Западе. Кроме того, эти две страны набрались смелости и заявили о том, что не одобряют доминирующую тенденцию, включая доминирующие тенденции в отношении английского языка. К тому же на Западе нашлись люди, которые решили, что незападные СМИ лучше, чем их национальные средства массовой информации, отражают реальность и их взгляды на политику своих правительств за рубежом и даже внутри страны. Они стали задавать вопросы. Например, какую пользу гражданам Ирака или Ливии принесло уничтожение этих стран и каким образом это могло укрепить безопасность Запада? Что их сыновья и дочери делают в Афганистане, где ситуация с 2001 года только ухудшается?

Такие информационные потоки с Востока следовало ограничить, невзирая на расходы и риски. Свобода выражения мнений и информации, безусловно, должна существовать и даже пользоваться поддержкой, но только ради поощрения и распространения либеральной демократии в том виде, в котором она понимается «демократически» настроенными средствами массовой информации, контролируемыми, например, элитой Демократической партии. С брежневской Конституции 1977 года пришлось стряхнуть пыль и обратить её положения против тех, кто сомневается в неизбежном распространении либеральной демократии во всём мире. Каждый должен иметь доступ к свободе информации «для укрепления и развития либеральной демократии» и «в соответствии с целями построения рыночного капитализма». Тот, кто оспаривает эту тенденцию, распространяет «фальшивые новости». Благодаря появлению интернета и социальных сетей потенциал для распространения таких «новостей», существовавший и ранее, но не в таких масштабах, возрос многократно. Отсюда попытки ограничить свободу информации − одну из священных коров в арсенале западного подхода к правам человека. Так, инструменты, когда-то использовавшиеся для критики и противостояния советской практике и идеологии, в изменившихся условиях обнажили слабость бывших борцов за свободу информации.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.