Россия после Сирии. О роли страны на международной арене

Во многом успешная защита Москвой режима Башара Асада в Сирии и её дипломатические шаги в отношении намерений Турции установить так называемую зону безопасности на сирийской стороне границы побудили некоторых российских политологов и комментаторов присвоить своей стране звание «гаранта безопасности» и – в более узком смысле – «гаранта суверенитета» в международных делах. Однако, несмотря на выдающиеся свершения в Сирии, роль России в плане международной безопасности остаётся более ограниченной, нежели предполагает такая оценка, считает Пол Сондерс, старший научный сотрудник по вопросам внешней политики США в Центре национальных интересов в Вашингтоне.

Четырёхлетняя сирийская операция Москвы, её первое за последние несколько десятилетий военное вмешательство за пределами бывшего СССР оправданно привлекает к себе большое внимание. Вооружённые Силы РФ продемонстрировали новые возможности, приобрели значительный опыт и исправили некоторые недостатки, проявившиеся во время войны в Грузии, в частности – неумение сопрягать действия авиации и сухопутных сил. Но с международной точки зрения гораздо важнее то, что Москва предотвратила распад сирийского государства и помогла своему союзнику Асаду удержать президентскую власть. Всё это далось России относительно малой ценой. Денежные затраты невелики, равно как и потери среди личного состава ВС. Кроме того, Москве удалось не выйти за рамки узкого толкования своей роли и задач военной кампании.

Понятно, что подобный успех не мог не возбудить чувство гордости у представителей дипломатии и органов государственной безопасности, которые долгое время были неудовлетворены разницей в международном положении Советского Союза и России. Это особенно греет душу теперь, когда, с российской точки зрения, происходит упадок американской мощи. Тем не менее российским экспертам – и руководителям – не помешало бы придерживаться адекватной оценки того, что было достигнуто в Сирии. А для этого нужно чёткое понимание причин, по которым выработанная применительно к Сирии политика Москвы приносила и продолжает приносить ей успех.

Возвращение России на Ближний Восток: война и дипломатия
Антон Беспалов
Военная операция в Сирии знаменовала собой возвращение России на Ближний Восток в качестве активного игрока. Опыт последних лет показал, что её присутствие раздражает Запад, но воспринимается большинством стран региона как позитивный фактор. Эксперты клуба «Валдай» объясняют, в чём особенности российской политики на Ближнем Востоке, как Москве удаётся наладить диалог практически со всеми сторонами региональных конфликтов и какое значение имеет память о роли СССР в ближневосточных делах.
Мнения участников

Рассмотрим основные элементы конфликта в Сирии, которые пока играют на руку России. Во-первых, хотя Сирия и находится вне зоны бывшего СССР, она расположена не так уж далеко от границ Российской Федерации, на побережье Средиземного моря, и потому легко доступна для российских военных. Это позволило России развернуть там войска и наладить их своевременное снабжение. При этом доставка необходимых грузов производится, главным образом, морем, так как снабжение по воздуху легло бы дополнительным бременем на ресурсы страны.

Во-вторых, сирийские повстанцы и боевики «Исламского государства»  не представляют собой передовой, современной военной силы, которая стала бы достойным противником для российской армии. Это позволило российским военным использовать ударные вертолёты без особых опасений насчёт того, что против них будут применены ракеты «земля – воздух», да и в прочих отношениях снизило опасность для личного состава и техники.

В-третьих, Москва имеет ценного союзника в лице Ирана, который снабжает её регулярные войска, а заодно и обеспечивает действия тысяч бойцов из ливанской организации «Хезболла», оказывающих мощную поддержку сухопутным силам Сирии. Это избавило русских от необходимости использовать дополнительные войска, способствовало сокращению потерь и позволило избежать дополнительных проблем по снабжению войск.

В-четвёртых, Россия извлекла выгоду из того, что её главный конкурент (Соединённые Штаты) добровольно урезал своё военное присутствие в Сирии. Но то, что бывший президент Барак Обама и нынешний президент Дональд Трамп отказались от проведения в Сирии крупных военных операций, это не просто факт. Это означает нечто гораздо большее. Вашингтон долгое время лидировал в плане нанесения воздушных ударов по объектам «Исламского государства», что позволило России сосредоточить свой огонь на войсках сирийской оппозиции. Вашингтон не поставлял сирийской оппозиции передовых вооружений и стремился пресечь поставки для ИГИЛ. Вашингтон также не давал разрастись конфликту и держал в узде своих региональных союзников, которые в противном случае могли бы поддержать силы, воевавшие против России. Ведь региональные игроки за исключением Ирана могли примкнуть к гражданской войне в Сирии ещё до российского вмешательства.

Россия на Ближнем Востоке: о пользе внеблоковой вовлечённости
Мария Ходынская-Голенищева
Россия стремится уходить от блокирования с теми или иными игроками/группами игроков, дабы обеспечить себе свободу рук, в том числе в рамках развития двусторонней повестки с каждым из государств, пишет старший советник Департамента внешнеполитического планирования МИД России Мария Ходынская-Голенищева. Инициативы Москвы на Ближнем Востоке имеют объединительный посыл, предполагают сложение усилий в целях борьбы с общими угрозами или обеспечения деэскалации

Мнения участников

И, наконец, сирийское правительство, как любят подчёркивать российские официальные лица, само обратилось к России за помощью и пригласило в страну российских военных. Кроме того, у России уже был на побережье Сирии скромный пункт базирования флота, и с помощью сирийской стороны Россия смогла быстро развернуть важную авиабазу. Где бы ещё Россия получила такие привилегии?

Учитывая вышесказанное, руководству России впору задаться вопросом, а смогло бы оно распространить свой сирийский опыт на другие, более отдалённые страны? Впрочем, им даже незачем задаваться таким вопросом, поскольку совершенно очевидно, что другого такого сочетания благоприятных обстоятельств военного свойства России больше нигде не встретить. А поэтому мысль о том, что Россия могла бы стать «гарантом безопасности» в мировом масштабе, не имеет под собой почвы.

Но отвлечёмся от военных факторов. Есть и другие веские причины для скепсиса, если уж говорить о влиянии международных политических условий на глобальную роль России. И самый большой вопрос здесь – это США, которые в основном воздерживались от серьёзного участия в сирийском конфликте, что побудило некоторых ожидать постепенного сокращения американского участия в делах мира. Но думать так было бы ошибкой.

Долгосрочные боевые операции США в Ираке и (в меньшей степени) в Афганистане, безусловно, оказали угнетающее воздействие на общество, которое, по словам президента Трампа, устало от «бесконечных войн». Кое-кто даже стал сравнивать эти конфликты с войной, которую США в 60-е и 70-е годы прошлого века вели во Вьетнаме. Но американская внешняя политика полностью изменилась вскоре после вывода войск из Сайгона в апреле 1975 года (сейчас это событие сравнивают с решением Трампа вывести американские войска из Сирии).

Однако в начале 80-х годов растерянная, страдающая от «вьетнамского синдрома» Америка пошла за президентом Рональдом Рейганом с его самоуверенным и даже конфронтационным подходом к Советскому Союзу и новым военным предприятием – вторжением в Гренаду. В 1983 году советское руководство было так напугано энергичной политикой Рейгана, что даже заподозрило, будто крупные учения НАТО под кодовым названием «Опытный лучник» были постановкой, призванной скрыть приготовления к масштабному нападению НАТО на СССР. Впрочем, политика Рейгана – и поддержка, оказанная ей американцами, – отчасти являлись реакцией на начавшееся в 1979 году советское вторжение в Афганистан. При этом на решение о вводе войск в Афганистан, в свою очередь, повлияло пригрезившееся Москве отступление США. Разница между игрой с нулевой суммой времён холодной войны и нынешней эпохи в том, что США сейчас гораздо мощнее России. Игра с некозырными картами на руках может обеспечить краткосрочный успех, но в качестве устойчивой национальной стратегии по закреплению за страной международного лидерства она не годится.

У России, наверное, больше перспектив стать «гарантом суверенитета», чем «гарантом безопасности», если толковать это в узком смысле. Москва, обладающая статусом великой державы и правом вето в Совете безопасности ООН, демонстрирующая готовность бросить вызов США, способна обеспечить другим государствам большую гибкость в противостоянии с Вашингтоном, если те обратятся к ней за помощью. Однако возникает вопрос: какое количество своих партнёров Россия способна одновременно защитить от США, располагая экономикой размером в одну десятую от экономики США и растущими, но всё-таки сравнительно ограниченными военными возможностями? Другой вопрос: сколько возможных в перспективе новых партнёров России действительно готовы поставить на разрыв с США, нежели, используя выставляемые напоказ переговоры с Кремлём, добиваться более выгодных условий от Белого дома?

Судя по всему, Россия способна оказывать значительное влияние на тщательно отобранных направлениях, где условия позволяют ей с наибольшим эффектом использовать свои военные, дипломатические или экономические преимущества. Однако способность Москва расширить свою международную роль не столь очевидна. Для этого потребуется нечто большее, чем заполнение пробелов, оставленных Соединёнными Штатами. В долгосрочной перспективе для этого также потребуется подготовиться к следующему неизбежному циклу американской активности.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.