Поворот российской внешней политики на Восток, анонсированный ранее, но сегодня приобретающий всё более актуальное звучание, невозможен без перезагрузки отношений со стратегическими партнёрами в Центральной Азии, которые должны стать ключевым транзитным пространством, связующим звеном между Россией и странами Южной Азии, пишет Станислав Притчин, старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО РАН, по итогам второй Центральноазиатской конференции Валдайского клуба.
Россия и Центральная Азия в силу политической, экономической и инфраструктурной близости представляют собой общее политико-экономическое и оборонное пространство. Этому способствует и совместная долгая история, в том числе нахождение в составе одного государства. Это во многом определяется географией. Центральная Азия для России – стратегически важный южный фланг. Для стран региона, зажатого в центре Евразии, российская территория является важнейшим транзитным пространством.
Общее экономическое пространство диктует необходимость координации усилий по созданию наиболее благоприятных условий по экономическому развитию через интеграционные проекты и формирование необходимого нормативно-правового поля. Флагманом интеграции в регионе является Евразийский экономический союз (Казахстан и Киргизия являются там наравне с Россией полноправными членами, Узбекистан стал наблюдателем с декабря 2020 года). Практически для всех Россия – ключевой торговый партнёр и инвестор. Страны региона в свою очередь являются важным рынком сбыта для российских компаний, а также ключевым стратегическим поставщиком некоторых видов природных ресурсов и важнейшей базой трудовых ресурсов для российской экономики.
Связка «Россия и Центральная Азия» также во многих смыслах является и общим пространством безопасности с учётом существующих многосторонних и двусторонних форматов взаимодействия. Как показывает опыт последнего года, практически все внешние и внутренние вызовы стабильности и безопасности в регионе, будь то спешный вывод американских войск из Афганистана и приход в этой стране к власти движения «Талибан» или январские события в Казахстане в начале 2022 года, были купированы совместными действиями России и стран Центральной Азии. В случае с Афганистаном было активизировано взаимодействие в оборонной сфере и были проведены совместные учения стран – членов главного регионального оборонного объединения ОДКБ с Узбекистаном, что позволило отработать военное взаимодействие на случай попыток выхода афганского конфликта за рамки страны. Оперативное развёртывание миротворческого контингента ОДКБ во время массовых январских протестов Казахстане позволило в очень сжатые сроки стабилизировать ситуацию в стране.
Такой глубокий уровень взаимозависимости в идеале должен подстраховывать стратегический характер взаимоотношений стран региона с Россией и быть гарантией добрососедского характера отношений. Вместе с тем запрос на многовекторность центральноазиатских республик, а также порою внутренние процессы подталкивают власти региональных республик искать пути для диверсификации внешней политики, экономических контактов, инвестиционного и технологического пакета. Украинский кризис стал серьёзным катализатором этого процесса, подтолкнув региональных игроков как минимум к переосмыслению существующего положения вещей.
На фоне высокой геополитической турбулентности заметно активизировались в регионе западные страны. Американские эмиссары зачастили в центральноазиатские столицы. В риторике официальных представителей США и западных стран звучат сигналы о недопустимости поддержки России и содействия ей в обходе многочисленных западных санкций. При этом в качестве пряника не предлагаются конкретные идеи о новом уровне экономического сотрудничества или обещания новых инвестиционных проектов, которые бы позволили создать хотя бы видимость альтернативы сотрудничеству с Россией. Максимум, что готовы предложить США и их союзники, – постараться минимизировать влияние санкций против России на страны Центральной Азии.
В определённом смысле эта тактика оказалось достаточно эффективной. Центральноазиатские республики максимально дистанцируются от украинского кризиса на уровне политических заявлений, пытаясь сохранять максимально нейтральную позицию. В экономическом плане они также пока стараются действовать в русле рамок, обозначенных Западом. Показательными стали процессы в финансовой, наиболее уязвимой для санкций сфере. Так, введённые против российских банков жёсткие ограничения создали серьёзные проблемы для российских финансовых учреждений в Казахстане. Часть активов была заморожена, а филиалы пришлось продать местным игрокам. Попытки граждан России использовать региональные банки для получения банковских карт западных платёжных систем после резкого роста «карточного туризма» моментально сошла на нет после сигналов с Запада. На сегодня в экономических отношениях между Россией и странами региона проблема банковских и финансовых операций становится одной из наиболее острых, особенно на бытовом уровне. Это, в свою очередь, является серьёзным сдерживающим фактором, например, для роста потока российских туристов в регион. Российские гости в странах региона не могут использовать карты западных платёжных систем, а российская система «Мир» одобрена не всеми республиками, а у тех, кем адаптирована, имеет пока ограниченное распространение.
Схожая ситуация в сфере авиасообщения. Из-за риска ареста полученных в лизинг самолётов российские авиакомпании на маршрутах с Центральной Азией используют российский Sukhoi Superjet, но в силу ограниченности парка интенсивность полётов заметно сократилась. На этом фоне ряд местных авиакомпаний вовсе приостановил полеты в Россию, сократив и без того сниженный авиапоток.
Таким образом, следуя в обозначенных Западом рамках, страны региона не только ограничивают свои возможности дополнительной прибыли, но несут потери.
Вместе с тем в силу обозначенной глубокой зависимости страны региона и России даже без прямого влияния санкций сталкиваются с экономическими трудностями. Одним из наиболее чувствительных вопросов для стран региона, связанных с новой геополитической реальностью, является положение многочисленных центральноазиатских диаспор в России. Замедление российской экономики самым существенным образом сказывается на их доходах и как следствие – на размерах денежных переводов на родину. Между тем эти деньги играют очень важную позитивную роль для социально-экономической стабильности, в первую очередь для Таджикистана, для которого переводы из России соразмерны 30 процентам ВВП страны. Важны эти средства и для Киргизии с Узбекистаном. Соответственно любое снижение их размеров, а в худшем случае – массовое возвращение мигрантов домой из-за потери работы в России может вызвать серьёзную социальную напряжённость в регионе.
Центральная Азия – центральный приоритет для России
На фоне серьёзной геополитической турбулентности любые консультации, встречи на официальном или экспертном уровне позволяют проводить сверку часов, совместными усилиями искать варианты сотрудничества в новых, непростых условиях. Именно этим вопросам была посвящена вторая представительная Центральноазиатская конференция Международного дискуссионного клуба «Валдай», прошедшая в середине мая в Нижнем Новгороде. В этому году мероприятие носило название «Россия и Центральная Азия: сотрудничество и развитие в условиях нестабильности», что стало лишним доказательством того факта, что даже в кризисной ситуации у России с её ближайшими партнёрами и союзниками есть и политическая воля, и необходимые для этого форматы по обсуждению порою самых непростых, но насущных вопросов.
Как показало мероприятие, отношения России с соседями по Центральной Азии имеют свою собственную очень насыщенную повестку и далеко выходят за рамки повестки сугубо региональной. Поворот российской внешней политики на Восток, анонсированный ранее, но сегодня приобретающий всё более актуальное звучание, невозможен без перезагрузки отношений со стратегическими партнёрами в Центральной Азии, которые должны стать ключевым транзитным пространством, связующим звеном между Россией и странами Южной Азии. Именно поэтому, помимо обсуждения вопросов взаимодействия со странами региона, один из ключевых вопросов повестки дня строился вокруг совместного обсуждения встраивания центральноазиатского направления внешней политики России в более глобальный восточный вектор.
