Можно ли надеяться на то, что в новых геоэкономических и геополитических условиях Россия и страны АСЕАН смогут нарастить, а может быть, и вывести на качественно новый уровень своё экономическое взаимодействие? Об этом пишет Екатерина Колдунова, директор Центра АСЕАН, доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России.
Сейчас, когда контуры санкционных ограничений коллективного Запада в отношении России приняли свои практически завершённые очертания, закономерной становится потребность в ревизии системы российских внешнеэкономических связей. В условиях форсированного разрыва и расстыковки многих казавшихся ранее незыблемыми экономических сцепок со странами ЕС российские государственные и деловые структуры гораздо активнее, чем прежде, стали обращать внимание на географически более отдалённую, но политически пока что относительно нейтральную Юго-Восточную Азию, объединённую в рамках интеграционного блока АСЕАН. Однако существуют ли реальные основания надеяться на то, что в новых геоэкономических и геополитических условиях Россия и страны АСЕАН смогут нарастить, а может быть, и вывести на качественно новый уровень своё экономическое взаимодействие?
Чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к истории экономических отношений России и АСЕАН. Несмотря на динамичный экономический рост и перспективность развивающихся рынков (в АСЕАН, по оценочным данным, проживает более 670 миллионов человек, а совокупный ВВП всех членов Ассоциации в 2021 году составил 3 триллиона долларов США) страны Юго-Восточной Азии даже в геополитически более спокойные времена не входили в число ведущих экономических партнёров Российской Федерации. В свою очередь, Россия традиционно оказывалась в самом конце десятки ключевых торгово-экономических контрагентов АСЕАН, существенно уступая в плане торгового оборота и инвестиций Китаю, США, Японии, Южной Корее и даже Индии.
В течение 2000-х и 2010-х годов друг друга последовательно сменили две модели экономических отношений России и АСЕАН. До 2014 года происходил умеренный, но поступательный рост товарооборота. Основными драйверами социально-экономического взаимодействия выступали массовые потоки российских туристов в страны региона, осторожное взаимодействие малого и среднего бизнеса, использование экономического наследия советской эпохи (один из примеров – работа компании «Вьетсовпетро» во Вьетнаме и компании Petrovietnam в России) и поиск новых экономических инициатив. Некоторые интересные проекты из их числа, как, например, это было в случае с планом сооружения АЭС во Вьетнаме или строительства железной дороги на острове Калимантан (Индонезия) силами компании РЖД, реализовать пока что так и не удалось.
После 2014 года, когда в отношении России были введены ограниченные санкции, торгово-экономическое взаимодействие России и АСЕАН ощутимо просело. Если в 2014 году товарооборот продемонстрировал самый успешный за весь период отношений России и АСЕАН показатель в 22,5 миллиарда долларов США, то уже в следующем году он составил лишь 13,9 миллиарда долларов. Тем не менее поиск приемлемых форматов экономического сотрудничества продолжался.
На период с 2014 по 2021 годы пришлось формирование второй модели экономических отношений России и АСЕАН. Она характеризовалась тем, что методом проб и ошибок в условиях высококонкурентного рынка стран Юго-Восточной Азии были найдены определённые ниши для продвижения более комплексного экономического партнёрства России и АСЕАН. К таковым можно отнести военно-техническое сотрудничество (ВТС), энергетику, кооперацию в области сельского хозяйства, информационных технологий, медицины, восстанавливающийся после спада 2015 года туристический поток. В 2016 году начало действовать ЗСТ Евразийского экономического союза с Вьетнамом – первое подобное соглашение между ЕАЭС и одной из стран АСЕАН.
К 2018 году, по данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (СИПРИ), Россия вышла на первое место по поставками вооружений в регион. Данные были рассчитаны на основе оценочного индикатора TIV (Trend Indicator Value), не дающего представления о реальной финансовой стоимости вооружений, однако демонстрирующего основные тенденции, связанные с динамикой изменения основных поставщиков. Положительной динамике ВТС сопутствовало активное развитие оборонной дипломатии, совместные программы по реагированию на чрезвычайные ситуации, сотрудничество в области контртерроризма.
Торговля же вновь показала высокую степень зависимости от геополитической ситуации, демонстрируя умеренный рост при благоприятных внешних условиях и падение в годы геополитических катаклизмов. К 2021 году по данным АСЕАН товарооборот стран Ассоциации с Россией достиг 19,2 миллиарда долларов США, практически вернувшись на уровень 2013–2014 годов. Инвестиционное сотрудничество по-прежнему носило ограниченный характер и парадоксальным образом гораздо большую активность в этом плане проявляли страны АСЕАН, нежели Россия. Настоящими историями успеха стали инвестиционные проекты, реализованные крупнейшим таиландским многопрофильным конгломератом CP Group в Калужской области (свиноводство, производство кормов) и вьетнамской TH True Milk в Подмосковье (молочное животноводство).
Тем не менее в этот период всё более ощутимым становилось влияние западных санкций, создавших препятствия для реализации целого ряда проектов как с точки зрения ограничения возможностей финансовых переводов, так и в плане угрозы запуска механизма вторичных санкций.
Принятый в августе 2017 года американский закон CAATSA (Countering America’s Adversaries Through Sanctions Act, «О противостоянии противникам Америки посредством санкций») привёл сначала к пробуксовке, а затем и отмене в декабре 2021 года соглашений на поставку 11 российских истребителей СУ-35 в Индонезию. В июле 2022 года Филиппины отказались от приобретения 16 российских военно-транспортных вертолётов Ми-17.
Радикальная трансформация конъюнктуры, с учётом которой после февраля 2022 года Россия вынуждена выстраивать свою внешнеэкономическую политику, наиболее ярко высветила ряд пока что сохраняющихся проблем в экономических отношениях России и АСЕАН. Как представляется, именно степень успешности и, самое главное, оперативность их разрешения покажут, смогут ли Россия и АСЕАН как минимум сохранить, а как максимум – нарастить своё экономическое взаимодействие.
Отключение большинства российских банков от системы SWIFT и отказ платёжных систем Visa и Mastercard от работы в России выявили необходимость создания собственной инфраструктуры финансово-экономических отношений России и АСЕАН. До 2022 года среди всех стран Ассоциации только с Вьетнамом была достигнута договорённость о подключении этой страны к платежной системе «Мир», однако и в этом случае на официальном уровне констатировалось, что лишь 40 процентов банковской инфраструктуры Вьетнама могло обеспечивать приём платежей по картам «Мир». Неофициальные же оценки свидетельствовали о существенных сложностях при использовании карт российскими гражданами во Вьетнаме.
Переговоры об использовании платёжной системы «Мир» и подключении к системе передачи финансовых сообщений Банка России начались с Мьянмой в ходе визита в эту страну министра иностранных дел России Сергея Лаврова в августе 2022 года. Аналогичные планы были озвучены в отношении Таиланда и Индонезии. Налаживание соответствующей инфраструктуры для использования карт российской платёжной системы могло бы существенно облегчить организацию туристических потоков и увеличить сегмент торговли услугами в общем объёме двусторонней торговли России и стран АСЕАН, но для полноценного ведения бизнеса на рынках друг друга требуется разветвлённая система корреспондентских отношений банков наших стран, не зависящая от использования доллара и банковской инфраструктуры США. Первые шаги в этом направлении были сделаны в июле 2022 года, когда ВТБ открыл возможность для денежных переводов во Вьетнам в донгах.
Не менее значимым является сейчас форсированное развитие транспортной инфраструктуры, которая могла бы связать Россию и Юго-Восточную Азию маршрутами прямого авиационного и морского сообщения. До пандемии прямые авиарейсы совершались из России только в Сингапур, Таиланд и Вьетнам. В начале июня 2022 года компания FESCO запустила прямую линию контейнерных перевозок по маршруту Владивосток – Хайфон (Вьетнам) – Хошимин (Вьетнам) – Нинбо (Китай) – Владивосток. Тем не менее для наращивания торговли, деловых и туристических связей, очевидно, требуется гораздо более плотная инфраструктурная сеть.
Существенные надежды ранее возлагались на сотрудничество в высокотехнологической сфере, в особенности с Сингапуром – региональным технологическим, финансовым и транспортным хабом. Российской корпорацией «Ростех» в 2017 году в этой стране был открыт Центр зарубежного продвижения российских высокотехнологичных компаний. Однако, учитывая факт присоединения Сингапура к антироссийским санкциям, вероятно, многие уже налаженные ранее каналы взаимодействия в сфере высоких технологий подвергнутся реконфигурации. Кроме того, следует принимать во внимание тот факт, что большинство крупных высокотехнологических производств, которыми сейчас гордится Юго-Восточная Азия, – это производства, вынесенные в регион японскими и западными ТНК и – в последнее время – некоторыми китайскими компаниями. Их деятельность в странах Юго-Восточной Азии позволила задействовать в промышленном производстве значительное количество местной рабочей силы, но отнюдь не всегда вносила вклад в формирование национальных инновационных систем.
Эта ситуация была однажды метко охарактеризована известным публицистом Джо Стадвеллом как «бестехнологическое развитие». Один из актуальных на сегодняшний день примеров – производство полупроводников. Оно активно развивается в Малайзии, Таиланде, на Филиппинах, во Вьетнаме, но его движущими силами являются не национальные игроки, а основные мировые высокотехнологические гиганты этой отрасли – американские компании Intel, Micron, Texas Instruments, Amkor Technology, немецкая Infineon Technologies, китайская TongFu Microelectronics и другие. Поэтому для кооперации в этой сфере нужна крайне кропотливая и длительная работа по поиску местных партнёров – таких, которые имели бы собственную технологическую базу и не опасались бы вторичных санкций, или таких, для которых сами российские партнёры выступали бы в качестве технологических доноров.
В новых условиях для России и стран региона принципиально важным становится императив сохранения взаимовыгодного энергетического сотрудничества. Это относится и к упомянутому ранее российско-вьетнамскому взаимодействию, и к отношениям с основными региональными потребителями российских энергетических ресурсов. Несмотря на давление со стороны США и их партнёров по G7, стремящихся мобилизовать широкую международную поддержку идее установления пороговых цен на российскую нефть, Индонезия последовательно оценивала данные предложения как нереалистичные. Более того, по итогам визита президента Индонезии Джоко Видодо в Москву в июне 2022 года было подтверждено продолжение совместного проекта Роснефти и индонезийской государственной компании Pertamina по строительству нефтеперерабатывающего завода на Восточной Яве.
Ряд относительно новых сфер экономического взаимодействия представляются взаимовыгодными для России и Юго-Восточной Азии в ближайшем обозримом будущем. К ним стоит отнести сотрудничество в рамках борьбы с пандемией COVID и достижения целей устойчивого развития. Совместное реагирование на вызовы пандемии способствовало наращиванию кооперации в биотехнологической сфере (в 2021 году вьетнамская компания Vabiotech запустила производство российской вакцины Sputnik V). Возобновляемая энергетика стала ещё одной сферой, представляющей существенный взаимный интерес (в июле 2022 году Россией и Вьетнамом было достигнуто соглашение о строительстве ветропарка на северо-западе Вьетнама).
Что же касается такой ставшей уже традиционной сферы взаимодействия, как военно-техническое сотрудничество, в новых условиях России и странам Юго-Восточной Азии ещё только предстоит определить её будущую конфигурацию. Очевидно, что американское давление в этой сфере будет лишь нарастать. Но отказ США от поставок новейших типов вооружений даже союзникам по НАТО (особо показательно в этом отношении исключение Турции из проекта создания истребителя F-35) и стремление ради реализации своих интересов разрушать уже налаженное сотрудничество политико-идеологически близких им стран (как это произошло в случае разрыва Австралией контракта на поставку французских подводных лодок ради вступления в совместное с США и Великобританией военно-технологическое объединение AUKUS), будем надеяться, дадут странам АСЕАН богатую пищу для размышлений.
