Клуб «Валдай»

Если понять причины разочарования Макрона ещё можно, то предложенные им решения убедительными точно не назовёшь, пишет эксперт клуба «Валдай» Малколм Рифкинд, бывший министр иностранных дел и министр обороны Великобритании. Реализация чаяний Макрона потребует значительного увеличения военных бюджетов, в том числе и от самой Франции. Однако даже если нарастить расходы, надежды Франции на создание европейской армии могут сбыться только в том случае, если ЕС преобразуется из партнёрства суверенных государств в федеральный союз.

Заявления президента Франции Эммануэля Макрона о НАТО имели достаточно большой резонанс. Но именно этого всегда ждали от президентов Франции с 1960-х годов, когда во главе страны стоял генерал де Голль.

По сравнению с де Голлем, Макрон выступил достаточно скромно. Да, он действительно заявил о «смерти мозга» у НАТО, но ведь де Голль шёл куда дальше. Не в состоянии мириться с контролем со стороны США над французскими контингентами НАТО в мирное время, он вывел Францию из интегрированной военной структуры альянса.

Значимость сказанного Макроном явно преувеличена, но президенту Франции всё же удалось пролить свет на реальную проблему, закономерно вытекающую из беспорядочного и малоэффективного подхода президента Трампа к НАТО.

 Вступив в должность президента, Трамп постоянно критиковал союзников США за недостаточные расходы на оборону, демонстративно отдавал предпочтение авторитарным лидерам вместо демократически избранных глав государств и инициировал кардинальное изменение политики по отношению к Сирии, Афганистану и Турции, не посоветовавшись с союзниками по НАТО. По правде говоря, никакой стратегии у Трампа нет. Есть лишь цепочка приступов на политической почве, выражением которых становятся ребяческие сообщения, которые он размещает в своём Твиттере.

Если понять причины разочарования Макрона ещё можно, то предложенные им решения убедительными точно не назовёшь. Он хочет, чтобы Европейский союз достиг стратегической независимости от США с точки зрения безопасности и обеспечил интеграцию военных сил входящих в него стран. Тем самым он надеется возвести союз в ранг самостоятельной военной силы, которая была бы в состоянии защитить Европу, даже если США откажутся от своих обязательств по статье 5 Североатлантического Договора.

Учитывая, что ни одна крупная европейская держава, за исключением Соединённого Королевства и Польши, не тратит даже 2% своего ВВП на оборону, несмотря на то, что обязаны делать это в рамках своих обязательств по НАТО, реализация чаяний Макрона потребует значительного увеличения военных бюджетов, в том числе и от самой Франции.

Однако даже если нарастить расходы, надежды Франции на создание европейской армии могут сбыться только в том случае, если ЕС преобразуется из партнёрства суверенных государств в федеральный союз. Одна из основных функций государства заключается в решении вопросов войны и мира. Принцип принятия решений квалифицированным большинством голосов в таких случаях недопустим. Европейцы не готовы вывести политическую интеграцию на такой высокий уровень и, возможно, не захотят делать этого ещё многие десятилетия.

Следует отдельно отметить обсуждение вопроса о том, следует ли НАТО как организации определить свою позицию в отношении нынешнего становления Китая как ведущей военной державы за счёт развития его армии и флота, не говоря уже о ядерном оружии.

Европа традиционно руководствуется в своих отношениях с Китаем соображениями торгово-экономического сотрудничества, тогда как усиление Китая в военном плане преимущественно беспокоит США, которые также присутствуют в Тихоокеанском регионе, стремятся обеспечить в нём собственную безопасность и готовы помогать Японии, Южной Корее и Тайваню отстаивать свои позиции.

Однако то расстояние, которое некогда отделяло Европу от Китая, теперь стремительно изменяется. Китай не только стал значимой морской державой с огромным флотом, но и обзавёлся целой цепочкой баз и объектов портовой инфраструктуры, простирающихся от южного Китая до Ближнего Востока. Кроме того, Китай приступил к реализации инициативы «Пояс и путь», что не может не иметь для Европы существенных геополитических последствий.

Впервые за две тысячи лет Китай и Европу связывает прямое сообщение по суше, при этом речь идёт не о горстке торговцев шёлком со своими верблюдами и караванами, а о чём-то гораздо большем. Если раньше Центральная Азия была непреодолимой преградой на пути установления прямых контактов между Европой и Китаем, то теперь там уже курсируют товарные составы, еженедельно осуществляя импортно-экспортные операции между Китаем и Западной Европой. Появление разветвлённой сети автомобильных и железных дорог, трубопроводов и других средств сообщения, которых раньше не было, становится лишь вопросом времени.

Улучшение сообщения между странами и регионами ведёт к военным и геополитическим последствиям. В случае ухудшения отношений между Китаем, с одной стороны, и Соединённым Королевством, Германией и Францией, с другой стороны, и возникновения враждебности между ними, НАТО снова обретёт актуальность, как в былые времена.

К счастью, до этого пока далеко. Однако для обеспечения обоюдного мира и процветания в отношениях между Китаем и США, а также между Китаем и Европой потребуется гораздо больше политической прозорливости и умелого руководства.