Клуб «Валдай»

Россия предлагает сохранить единое и неделимое сирийское государство, оставив неприкосновенными существующие государственные структуры и предоставив самому сирийскому народу право решать своё политическое будущее. 

Многое о российских помыслах в отношении Сирии можно почерпнуть из ежедневных информационных бюллетеней (и доступ к ним, и их составление даются с большим трудом), которые издаются российским Центром по примирению враждующих сторон на территории Сирийской Арабской Республики, расположенном на авиабазе Хмеймим. Анализ этих бюллетеней приводит к мысли о том, что в деле разрешения сирийского кризиса президент Путин делает ставку не только на переговоры в Женеве (подобно тому, как он не полагается всецело и на Минские соглашения по Украине, хотя они могут оставаться «параметрами» урегулирования). 

Взять хотя бы следующий отрывок из бюллетеня от 21 марта:

«В целях расширения зоны безопасности в провинциях Хомс, Хама и Алеппо за последние 3 суток проведено 17 совместных встреч представителей российского Центра, комитетов по примирению, лидеров 6 политических партий и движений.

Достигнуты предварительные договоренности о примирении с представителями 3 населенных пунктов в провинциях Дараа и Дамаск.

Количество населённых пунктов, с главами которых достигнуты договорённости о примирении, осталось без изменений – 51.

Продолжены переговоры с полевыми командирами 2 вооруженных формирований, действующих в провинции Дамаск. Обсуждались вопросы присоединения к режиму прекращения боевых действий.

Количество формирований, заявивших о своей приверженности выполнению и принятию условий прекращения боевых действий, – 43».

Российская армия, действующая во взаимосвязи с Международной группой по вопросам прекращения огня и Центром по примирению враждующих сторон на территории САР, по-видимому, вплотную занимается миротворческой деятельностью и доставкой гуманитарной помощи. Сейчас, благодаря начавшемуся процессу диалога, жители этих населённых пунктов получают помощь от российской стороны (и официальных представителей Центра по вопросам национального примирения Сирии).

Смотрите инфографику: Боевая операция ВКС РФ в Сирии

Российская армия приступила к построению мира в Сирии, действуя по принципу «снизу-вверх» в обстановке, характеризующейся следующими чертами. В течение многолетнего гражданского конфликта правительство Сирии придавало большое значение сохранению государственного аппарата в городах – даже в тех из них, которые были оккупированы ДАИШ. Жалование выплачивалось чиновникам повсюду, в том числе и в таких городах, как Ракка, даже когда оккупационные власти не позволяли тем работать. А вот в сельской местности государственный аппарат по большей части прекратил существование. Местному руководству приходилось выкручиваться самостоятельно, защищая свою землю и дома по мере сил и возможностей. Часто в целях самообороны создавалось местное ополчение.

Теперь главы этих деревень и городков, по-видимому, чувствуют себя достаточно уверенно, чтобы вступать в диалог с властями и даже подписывать договоры о примирении, которые им предлагают заключить русские, правительство Сирии или работающие на местах представители международных организаций. Часто высказывались предположения (многими западными комментаторами), что эти деревни либо выступали против правительства Сирии, либо активно поддерживали вооружённые группировки. Но сейчас становится ясно, что это далеко не так. Просто они держали нейтралитет, так как иначе в тех тяжелейших условиях им было просто не выжить. Что ж, понять можно. Важнее другое. Они, по-видимому, просто устали от войны и хотят вернуться к мирной жизни (а русские указывают им кратчайший путь к этой цели).

Читайте также: Вывод российских войск из Сирии может служить рычагом давления со стороны России – эксперт

Но почему это так важно? Имеются признаки того, что Россия разрабатывает «план Б» на случай провала переговоров в Женеве. Этот же план, по-видимому, является основой (учитывая, что режим прекращения огня соблюдается сверх всяких ожиданий прилежно) для того, чтобы правительственные силы могли расправиться с непримиримыми военным путём, что может возыметь далеко идущие последствия. Из бюллетеней также можно заключить, что в Сирии Россия применяет опыт, полученный на Украине. Прежде всего, это касается доставки гуманитарной помощи, используемой в качестве орудия миротворческой деятельности. Но украинские уроки дают нам, помимо прочего, модель для лучшего понимания того, чего президент Путин хочет достичь с помощью прекращения огня и сокращения российского военного присутствия в Сирии. На Украине предоставлялась военная помощь донбасским группировкам. Но там также не раз устанавливался режим прекращения огня, и бывало так, что российские военные поставки Донбассу перекрывали, что приводило к полной остановке военных действий со стороны ополченцев.

Короче говоря, Путин избегал слишком напористых действий на Украине (возможно, полагая, что слишком напористое поведение вызовет агрессивную реакцию со стороны США – а это он как раз и хотел предотвратить), так как существовала опасность того, что тогда украинский конфликт перейдёт в фазу эскалации. Таким образом, президент Путин поочерёдно прибегал то к военному нажиму, то к дипломатии, и с каждым дипломатическим демаршем подталкивал европейцев (и стоящий за ними Вашингтон) всё ближе к признанию политических параметров, ставших своего рода «реальной ситуацией на земле». Мало-помалу он подводил международное сообщество к восприятию по большей части российских параметров урегулирования для Украины.

Читайте также: Военные успехи в Сирии и их политические последствия для всего мира

Позиция России по Украине предусматривала образование на её территории рассредоточенной федерации. Однако в Сирии, по мнению России, федерализация нецелесообразна (по той простой причине, что её составные элементы были перемешаны между собой столь долгое время, а её национальная самобытность столь ярко выражена, что федерализация тут просто не нужна). Вместо этого Россия предлагает сохранить единое и неделимое сирийское государство, оставив неприкосновенными существующие государственные структуры и предоставив самому сирийскому народу право решать своё политическое будущее. И здесь тоже Путин и Лавров, в основном, добились успеха: посредством процессов «Вена-1» и «Вена-2», а также формулировок резолюции о прекращении огня, принятой Советом безопасности ООН в умы представителей мирового сообщества в качестве дипломатических «фактов» осторожно, шаг за шагом внедрялись российские параметры урегулирования.

Сделав первый, второй и третий шаг – осуществив эффективное военное вмешательство, за которым последовало прекращение огня (по договорённости с США) и вывод основных сил российской военной группировки, – Россия сумела избежать в Сирии ответного удара со стороны либо США, либо тандема «Турция – Саудовская Аравия» (государства НАТО, которые в течение десятилетий и представить не могли, что какая-нибудь незападная страна будет преследовать внешнеполитические цели силовым путём за пределами своей зоны ответственности, тут явно растерялись).

Как и на Украине, враждебность Запада в отношении предпринимаемых Россией шагов опять удалось ограничить сочетанием военных и дипломатических усилий. Теперь Россия и впрямь занимает гораздо более выгодную позицию, дальнейшему укреплению которой, возможно, будет способствовать недавний факт совершения боевиками ДАИШ терактов в Брюсселе. В международном сообществе зреет решимость нанести поражение ДАИШ и тем или иным способом урегулировать конфликт в Сирии.

Читайте также: Взрывы в Брюсселе: террор в Европе продолжается

Если не удастся найти решение на переговорах в Женеве (а это представляется вполне вероятным), то примирение осуществится на практике в самой Сирии через органичный, нарастающий снизу-вверх внутренний процесс, в котором ключевую роль играет российская армия. Сухие и прозаичные бюллетени российского Центра по примирению свидетельствуют о том, что режим прекращения огня соблюдается, хотя и с небольшими нарушениями, происходящими каждый день. Это даёт сирийской армии и её союзникам больше свободы действий в преследовании ДАИШ и Джабхат ан-Нусры.

Без лишнего шума, пока все поглощены политическим процессом, руководство Сирии и командование её наземных сил, по-видимому, решили рискнуть и выиграть войну военными средствами, то есть, сделать то, что традиционное западное мышление считает невозможным. Под прикрытием «шумихи», поднятой в СМИ вокруг мотивов «вывода» группировки российских ВКС, командование сирийско-российской коалиции по большей части незаметно отвело наиболее боеспособные части от Алеппо (оставив там лишь недавно обученных новобранцев) и отозвало из района Каламун генерала Тарафа, одного из наиболее опытных и удостоенных высоких наград сирийских военных.

Одна из частей сирийской армии (при поддержке отрядов Хезболлы) окружила Пальмиру и вступила в сам город (перерезав маршруты снабжения террористов). Военные действия шли внутри города, где боевики ДАИШ создали мощную систему оборонительных сооружений (с центром в хорошо укреплённом отеле «Семирамида»). Тем временем генерал Тараф во главе спецназа прибыл к Дайр-эз-Зауру. Благодаря постоянной поддержке с воздуха, оказываемой российскими и сирийскими ВВС, овладеть Пальмирой удалось быстро.

Читайте также: Кому не выгодно перемирие в Сирии?

Можно ожидать, что ДАИШ попробует взять реванш в восточной части Алеппо, а ан-Нусра в Идлибе. Многое будет зависеть от качества недавно обученных, но не имеющих боевого опыта сирийских войск, занявших позиции, недавно оставленные элитными частями. Для того, чтобы завершить наступление, не потерпев поражения на недавно отвоёванной территории, Сирии по-прежнему не хватает нескольких тысяч опытных бойцов.

Но как это отразится на российских попытках заставить США произвести существенную «перезагрузку» отношений с Россией на основе сотрудничества по Сирии? Перед встречей с госсекретарём Керри президент Путин тепло отозвался о сотрудничестве с Америкой: «Мы понимаем, что то, что нам удалось достигнуть в Сирии, стало возможным только благодаря конструктивной позиции политического руководства США, позиции президента Обамы» (как переведено – ред.).

Читайте также: Диалог «Россия – США» – ключевой фактор поддержания хрупкого переговорного процесса в Сирии

Осуществить перезагрузку будет нелегко. Томас Грэм, в прошлом специальный помощник при президенте США, с 2004 по 2007 годы старший директор по России в Совете национальной безопасности США, директор по российским делам СНБ с 2002 по 2004 год, заявил в недавнем интервью следующее:

«Трудности в отношениях были неизбежны [констатировал Грэм в ответ на вопрос, затянется ли перерыв в отношениях надолго, и поменяется ли в них что-либо с приходом новой администрации] хотя бы по одной той причине – у США и России совершенно разные взгляды на мировой порядок. Мы по-разному истолковываем ключевые принципы – суверенитет, территориальная целостность, самоопределение – у нас разногласия относительно того, что есть законное применение силы, мы расходимся во мнениях по поводу законности наличия сфер влияния, и, конечно, по нашим подсчётам, выходит неодинаковое число полюсов силы в современном мире. Страны, которые разделяют столь глубокие противоречия, могут сосуществовать и даже сотрудничать в многополярном мире, но им никогда не стать стратегическими партнёрами, на что по окончании холодной войны в обеих странах было много надежд. Было и остаётся неизбежным жёсткое соперничество, но в период, наступивший сразу после окончания холодной войны, Россия ослабла настолько, что не могла защищать свои национальные интересы. С приходом к власти Путина ситуация изменилась.

Однако перерыв в отношениях, полный разрыв связей не были неизбежны. Это было следствием того, как Москва и Вашингтон отреагировали на украинский кризис. Вину за разрыв каждая из сторон возлагает на другую, и ни одна не готова проявить инициативу для восстановления связей. Ведь просто заявить, как это делает Москва, что она готова к диалогу, если готов и Вашингтон, – это не одно и то же, что предпринять шаги для установления диалога. К диалогу не приглашают, говоря: «Не мы это начинали». В сущности, покончить с разрывом готов и Вашингтон, если только Москва пойдёт на попятную по всем вопросам, лежащим в основании нынешнего обострения напряжённости – по Крыму, и в особенности по востоку Украины. Такая же позиция, однако с известными поправками, и у Москвы.

Администрация Клинтона была полна решимости превратить Россию в рыночную демократию по американскому образцу. И если там кто и говорил про партнёрство, то Россия явно воспринималась, как младший партнёр. Администрация Обамы была готова работать с Россией только по ограниченному кругу вопросов, где без неё было невозможно обойтись, прежде всего в области контроля над стратегическими вооружениями. Это соответствовало данному Обамой на первых порах обещанию очистить мир от ядерного оружия. И при администрации Клинтона, и при администрации Обамы существовали большие двусторонние комиссии (Комиссия «Гор – Черномырдин» и Двусторонняя президентская комиссия), создававшие видимость масштабного партнёрства, но конкретные результаты их деятельности были невелики.

Читайте также: Что угрожает России в 2016 году – прогноз

Конечно, кое-кто в администрации Буша – в основном, неоконсерваторы – выполняли задание по налаживанию стратегического партнёрства отнюдь не добросовестно. Но и на российской стороне имелись ретрограды, в частности, в силовых министерствах, которые опасались последствий настоящего стратегического партнёрства и стремились помешать его реализации. Однако важно то, что установления партнёрских отношений хотели оба президента. Взаимному стремлению к осуществлению этой цели не помешало даже американское вторжение в Ирак весной 2003 года. К осени того же года обе стороны прилагали значительные усилия для восстановления основ партнёрства.

Перелом наступил осенью 2004 года в связи с двумя событиями: бесланской трагедией в сентябре и «оранжевой революцией» на Украине в ноябре–декабре. Анализ этих событий привёл Путина и других членов российского руководства к заключению о том, что истинной целью США является ослабление и сдерживание России, а борьба против терроризма и защита демократии являются не более чем дымовой завесой, призванной скрыть геополитическое наступление Америки на постсоветском пространстве. К середине 2005 года в Москве была выработана чёткая стратегия для противодействия американскому влиянию на всём пространстве региона. Соперничество между двумя державами обострило и испортило окончательно весь комплекс двусторонних отношений.

Одновременно у Москвы пропало всякое желание интегрироваться в трансатлантические структуры, что было основной идеей политики Вашингтона в отношении России. Путин возвестил это в своей знаменитой речи на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2007 года. Потом, в августе 2008 года, разразился российско-грузинский конфликт, в ходе которого Москва впервые продемонстрировала решимость использовать силу, чтобы помешать американскому проникновению, опосредованному расширением НАТО, в то, что она считала «зоной своих привилегированных интересов». Вашингтон расценил эту войну как грубейшее нарушение правил, регулировавших отношения безопасности в Европе по крайней мере с 1975 года, когда были заключены Хельсинкские Соглашения.

По-настоящему, отношения никогда больше не поднимались до прежнего уровня. «Перезагрузка» стала лишь краткой интерлюдией с ограниченными результатами, закончившейся навсегда 24 сентября 2011 года, когда Путин объявил о своём намерении вернуться в Кремль в качестве президента. Отчуждение только усилилось в связи с рядом событий, произошедших в последующие месяцы и годы.

…Новый приход Путина стал для администрации Обамы поворотным пунктом, ибо там очень рассчитывали на переизбрание Медведева на второй срок. Избрание Путина стало для администрации шоком и ознаменовало конец перезагрузки.

Читайте также: Современная Россия для США – системный сбой

Но, как я уже сказал, у проблем в отношениях гораздо более глубокие корни, они затрагивают основополагающие вопросы миропорядка, и личности тут совсем не при чём. По той же причине они останутся и в будущем, независимо от того, кто станет следующим президентом Соединённых Штатов. Отношения улучшатся только тогда, когда мировые события убедят обе стороны, что им необходимо сотрудничать, чтобы продвигать свои национальные интересы. Когда этот момент наступит, американскому президенту будет всё равно, является ли президентом России Путин или кто-то другой. Он будет работать с любым президентом России, кем бы тот ни был».

Но правилен ли вывод Грэма о том, что разрыв отношений не преодолён? Ведь есть причины для более оптимистичного взгляда. Грэм указывает на некий «багаж», обременяющий нынешнюю администрацию, а именно то, что она связала все свои надежды с Медведевым, то есть, «положила все яйца в одну корзину». По мнению американцев, России, в конце концов, неизбежно придётся принять атлантическую ориентацию и согласиться на интеграцию в западный мир, находящийся под финансовой и политической гегемонией США. (Америка сделала похожую ставку на Иран, и здесь её может постичь такое же разочарование.)

Ошибка здесь заключается в том, что президент Путин представляется этаким «ретроградом», намеренно закрывающим глаза на объективный ход истории, которая стремится к торжеству западных ценностей, как к своему конечному пункту. Американская администрация не в состоянии увидеть в президенте Путине не строптивца, который почему-то оказался во главе России, а истинного лидера, рождённого в борьбе иных и равно самобытных идей и воззрений внутри самой России.

Впрочем, новый президент США, может статься, и не захочет взять с собой в путь пресловутый «багаж». Трамп, например, назвал президента Владимира Путина «умным и талантливым человеком», с которым он «очень хорошо поладит». Надо сказать, что нынешняя президентская кампания в США особенно интересна потому, что все концепции в отношении того, каким «мировой порядок» должен видеться из Вашингтона (о чём говорит и Грэм), подвергаются коренному пересмотру, включая «американский XXI век», Америка, как «милостивый гегемон», интервенционизм, «войны», и даже востребованность НАТО.

Читайте также: Два страшных сна в Белом доме: российско-китайский альянс и деголлевская Европа

В начале интервью Грэм говорит, что, по его мнению, «истинный государственный деятель найдёт способ восстановить отношения. Инициативу возьмёт на себя сознающая собственную силу страна, ибо, будучи уверенной в своей силе и возможностях, она не будет заботиться о «сохранении лица».

Однако вопрос в том, распознает ли США такую инициативу, как скоро она будет предложена: «Мы понимаем, что то, что нам удалось достигнуть в Сирии, стало возможным только благодаря конструктивной позиции политического руководства США, позиции президента Обамы» (как переведено – ред.)? Увидим!