Меняющийся миропорядок: популизм на марше

В отличие от социалистических восстаний 1917 года в столетнюю годовщину Октябрьской революции приходится признать, что на данном этапе вероятность захвата власти социалистической партией равна нулю. Вызванные глобальным финансовым кризисом 2007 года потрясения последнего десятилетия не привели к революции. Напротив, в 2017 году проявились две ключевые тенденции: рост популизма на волне недовольства среди населения основных капиталистических стран и смещение баланса политического и экономического могущества в пользу растущих экономик Востока, в первую очередь Китая.

Рост популизма

В развитых западных странах наметился раскол между устоявшимися, поддерживающими глобализацию политическими и экономическими элитами и теми, кто остался не у дел по мере переноса производственных мощностей в Азию, в результате чего некогда благополучные рабочие районы пришли в упадок. Одновременно те же процессы принесли огромную выгоду тем, кто смог воспользоваться глобализацией в целях обогащения. Свободный оборот капитала позволяет инвестировать в регионы с более низкой стоимостью труда, что привело к миграции из регионов, переживающих период экономического спада. Помимо этого, из-за внутренних конфликтов и гражданских войн многие были вынуждены покинуть дома и стали перемещёнными лицами.

Рабочий класс (преимущественно белый), хоть и не превратился в беженцев, но всё равно оказался за бортом. Его реакцией на устоявшийся политический режим стал рост популизма, вылившийся в победу на выборах в США Дональда Трампа и усиление позиций популистских партий в Германии, Австрии, Греции, Франции, Италии и Голландии. Кроме того, существенно возросла поддержка избирателей в отношении таких представителей левой оппозиции как Берни Сандерс в США и Джереми Корбин в Соединённом Королевстве.

Движения социального протеста описал в своей книге «Дорога куда-то» британский обозреватель Дэвид Гудхарт (David Goodhart, “The Road to Somewhere”). По его мнению, укрепившиеся в западных странах популистские движения представляют собой «конгломераты ценностей с нечёткими очертаниями», состоящие из «неопределённых мировоззрений, охватывающих различные классы и партии». Вопрос заключается в том, обладают ли такие протестные движения достаточным политическим потенциалом для отказа от неолиберальной экономической парадигмы, которой руководствовались власти как развитых, так и развивающихся стран со времен Тэтчер и Рейгана. Хотя экономический либерализм ещё не стал достоянием прошлого, основанная на нём система явно даёт сбои. Однако не совсем понятно, какие популистские движения и с какой политикой могут прийти к нему на смену?

В 2017 году растущие социальные движения, которые стали называть «популистскими», предоставляли избирателям выбор. Отличие текущей ситуации по сравнению с социалистической оппозицией в начале ХХ века, в частности с такими социалистами-революционерами, как Владимир Ленин, заключается в том, что нынешние протестные движения не стремятся прийти к власти неконституционным путём. Однако остаётся неясным, какую политику они будут проводить, оказавшись у власти.

Несмотря на всё разнообразие протестных политических движений современности, все они придерживаются единой позиции по целому ряду политических и экономических вопросов.

Во-первых, их роднит между собой неприятие экономической политики, которую до сих пор проводили основные политические партии. Во-вторых, они полагают, что социальная поляризация является результатом действия глобальных экономических механизмов и внутриполитических режимов. В-третьих, они считают, что электоральная демократия привела к власти олигархический блок безответственных элит, которые используют систему глобального рыночного капитализма для продвижения собственных интересов.

В целях нейтрализации негативных последствий необходимо решить две задачи: обеспечить приоритет национальных интересов в контексте критической оценки преимуществ глобального миропорядка и осуществить переход к регулированию экономики на национальном, а не глобальном уровне.

Экономический национализм Трампа

Дональд Трамп – единственный пришедший к власти сторонник экономического национализма. Экономическая политика администрации Трампа представляет собой отдельные элементы неолиберализма в оправе экономического национализма.

Главная цель новых властей заключается в том, чтобы усилить национальную составляющую путём укрепления географических, экономических и социальных границ. В масштабе страны неолиберальные процессы могут продолжаться. Лозунг «Америка прежде всего» не следует считать теорией функционирования экономики. Его смысл заключается в противодействии конкуренции за счёт укрепления границ США в экономическом, политическом и географическом плане.

Американский популизм призван ослабить глобалистскую направленность и восстановить независимость экономических рынков в США. Увенчается ли такой курс успехом?

Предел экономического национализма

Проблема снижения уровня занятости среди рабочего и среднего класса не обусловлена исключительно глобализацией и миграцией, и борьба с этими процессами не является её решением. Наряду с прочим её причиной является технический прогресс, который привёл к исчезновению многих профессий ручного и неручного труда.

Необходимо понимать, что возвращение промышленных мощностей в США не решит проблему, поскольку теперь основную работу выполняют роботы, а проектирование автоматизировано. Для повышения уровня занятости нужно кардинальным образом менять подходы к управлению трудовыми ресурсами. В рамках политики экономического национализма это вероятно, но только при условии перехода на плановую экономику, что в данный момент невозможно.

В силу склонности американцев ставить свои материальные интересы во главу угла внутри США неолиберальные подходы сохранятся и могут даже усилиться. Экономический национализм оградит США от иностранной конкуренции, а также от тлетворного влияния космополитической культуры.

Стремление регионов к автономии

В ряде стран произошёл раскол по вопросу региональной автономии и усилились сепаратистские настроения по отношению к центральной власти, например в Шотландии, Испании и Украине. Произошедшие во всех этих странах события показывают недостаточную сплочённость государств.

Однако, в отличие от 1917 года, сейчас речь идёт о расколе между теми, кого в народе называют «элитой» и массами. Все эти движения характеризуются приверженностью идеям экономического национализма, то есть стремлением укрепить или восстановить суверенитет государства (или внутригосударственного субъекта) по отношению к глобальным или региональным интересам.

При этом раскол наблюдается не только внутри государств, но и в региональных блоках, которые до прихода Дональда Трампа казались незыблемыми столпами международной архитектуры. США вышли из Транстихоокеанского партнёрства и намереваются ослабить роль НАФТА. Выход Соединённого Королевства из Европейского союза стал очередным поражением регионализма, свидетельствующим о растущем стремлении государств вновь обрести самостоятельность.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.