Грандиозный девятидневный вояж президента Дональда Трампа в Саудовскую Аравию, Израиль и Европу привёл в движение глубинные процессы во внешней политике США в отношении Ближнего Востока, но не в отношении западных союзников и торговых партнёров.
Трамп, похоже, надеялся, что длительный спектакль сможет отвлечь внимание от его нарастающих юридических и политических мучений. Тем не менее помпезные церемонии международного этапа дали ему лишь небольшую передышку. Пока он получал золотую медаль из рук короля Аль Сауда и неуклюже раскачивался в традиционном танце с мечами в королевском дворце в Эр-Рияде, в Вашингтоне точились ножи.
Заявления о «российском сговоре» остались голословными, однако судьбоносное решение Трампа уволить директора ФБР Джеймса Коми спровоцировало обвинения в попытке воспрепятствовать правосудию и привело к столкновению с разведывательными службами США. Был назначен специальный прокурор с широкими, открытыми следственными полномочиями. Трамп промотал весь политический капитал, накопленный в результате удара ракетами «Томагавк» по сирийской авиабазе Шайрат в апреле. Обречённый на годы разбирательств, преследуемый призраком импичмента, Трамп теперь, по сообщениям, собирает собственную группу правовой защиты.
Всё это, конечно, не предвещает нечего хорошего. Данные события почти наверняка подорвут ключевые элементы внутренней законодательной повестки администрации Трампа. Тем не менее президенты США имеют бо́льшую свободу во внешней политике, и Трамп будет использовать это для решения собственных неотложных политических вопросов наряду с достижением тесно взаимосвязанных коммерческих и геополитических целей – не тех, что звучали в туманной популистской риторике предвыборной кампании, а, скорее, связанных с интересами ведущих отраслей американской промышленности – Уолл-стрит, военно-промышленного комплекса и нефтегазовой отрасли – которые определённо получили доминирующее положение в администрации.
В Эр-Рияде в окружении генеральных директоров JPMorgan Chase & Co, Blackstone Group и Lockheed Martin Трамп заключил сделку на 350 миллиардов долларов на 10 лет, причём 110 миллионов долларов были выделены немедленно, плюс обещания на сотни миллиардов долларов новых инвестиций Саудовской Аравии в США. Акции американской фондовой биржи взлетели до рекордно высокого уровня. Сделка включает системы Lockheed подвижного наземного базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности (THAAD) и четыре многоцелевых боевых корабля. Корабли этого типа, не продававшиеся за рубеж несколько десятков лет, позволят Саудовской Аравии увеличить боевую мощь против Ирана в Персидском заливе и Красном море.
Проводились переговоры с Саудовской Аравией, Бахрейном, Катаром, Кувейтом и Египтом об образовании «арабского НАТО» – альянса суннитов и негласно сотрудничающего с ними Израиля против Ирана, Сирии и «Хезболлы». За день до того, как Трамп прибыл в Эр-Рияд, истребители F-16 взлетели с контролируемой курдами военной базы в восточной Сирии, охраняемой сотнями американских солдат, атаковали танковый конвой шиитских ополченцев, действующих на стороне сирийского правительства, в районе «безопасной зоны», патрулируемой российскими войсками. В отличие от ракетных ударов по Шайрату это не было символическим проявлением силы в ответ на якобы имевшую место химическую атаку, а попытка Соединённых Штатов перехватить контроль над юго-восточной Сирией у правительства этой страны. Соединённые Штаты теперь, похоже, стремятся заполнить вакуум власти, образующийся как следствие отступления брошенной турецким хозяином ДАИШ (запрещена в РФ – ред.). Де-факто разделение Сирии было давней целью США.
Эти события в некоторых важных моментах представляют собой отход от внешней политики Обамы. Во время предвыборной кампании Трамп принял более жёсткую позицию по Ирану, как и большинство членов его внешнеполитической команды, включая, в частности, министра обороны Джеймса Мэттиса. Объявив ядерную сделку с Ираном «катастрофой», Трамп таким образом заявил о своём намерении от неё избавиться. Развёртывание дополнительных сил США в Сирии и авиаудары в апреле и мае также означают бо́льшую открытость для военного вмешательства, так как Трамп, похоже, предоставил Пентагону возможность самостоятельно принимать оперативные решения. Кроме того, Трамп отошёл от правозащитной риторики в пользу “realpolitik”. Как он заявил в Эр-Рияде, «мы здесь не для того, чтобы читать лекции, мы здесь не для того, чтобы рассказать другим людям, как жить, что делать, кем быть или как молиться». И наконец, в Тель-Авиве и Иерусалиме Трамп устроил своего рода «перезагрузку» отношений с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху.
Тем не менее в политике США есть и существенная преемственность: в то время как личные отношения между Обамой и Нетаньяху были напряжёнными, огромный поток долларов и оружия из Вашингтона в Тель-Авив шёл без перерыва. Трамп, конечно, в значительной степени перешёл на язык реальной политики, однако использование администрацией Обамы правозащитной риторики было оппортунистическим и избирательным. Перед отъездом из Вашингтона в Эр-Рияд Трамп заявил, что позволит иранскому ядерному соглашению оставаться в силе, по крайней мере пока, и ввёл очень скромные новые санкции в отношении ограниченного числа лиц и иранских организаций. Хотя администрация Трампа провела два воздушных удара против сирийских правительственных сил и союзников, до сих пор она избегала фронтальных военных столкновений с Сирией, Ираном или Россией. В сентябре 2016 года 60 сирийских солдат были убиты во время воздушного налёта в восточной части Сирии – по утверждению администрации Обамы, по ошибке.
С 1945 года политика США в отношении Саудовской Аравии, по существу, поддерживалась двумя партиями. После нефтяного кризиса 1970-х годов Соединённые Штаты заключали двусторонние соглашения с Саудовской Аравией и другими странами Персидского залива, пытаясь вернуть капитал, утекающий в эти государства в результате повышения цен на нефть. Саудовская нефть продавалась остальному миру за доллары США, и Соединённые Штаты окупали собственные растущие долларовые расходы за счёт продажи обычных товаров, оружия и крупномасштабных инфраструктурных и инженерных услуг королевству. Отчасти благодаря этим отношениям Саудовская Аравия обладает третьим по величине военным бюджетом мира, превосходящим российский. Многие продажи оружия, согласованные в Эр-Рияде, были санкционированы администрацией Обамы, которая оказала широкую поддержку развязанной Саудовской Аравией чудовищной военной кампании в Йемене, а также пополнила военный арсенал Египта. Формирование возглавляемого США суннитского альянса значительно повысит потенциал нестабильности и конфликтов на всём Ближнем Востоке, как и ведущиеся американцами «войны по доверенности» и их вызывающее поведение в отношении Ирана.
По сравнению со значительными подвижками на Ближнем Востоке саммит НАТО в Брюсселе оказался относительно небогат событиями и даже неинтересным. Европейские лидеры согласились присоединиться к возглавляемой США коалиции против ДАИШ – по большей части, это символический шаг. Хотя европейские лидеры продолжат в отчаянии заламывать руки, Трамп, тем не менее, подтвердил приверженность США альянсу, которую с момента его избрания поочередно озвучили все основные члены его внешнеполитической команды. Его заявления о том, что НАТО «устарела», сменились резкими требованиями увеличить взносы. В основе этих требований лежат коммерческие соображения. Европейские члены НАТО уже сделали серьёзные уступки. Германия и Франция договорились о новых существенных закупках военной техники США. Италия взяла на себя обязательство приобрести 90 истребителей F-35 по 94 миллиона долларов каждый.
Встреча на саммите G7 на Сицилии также вряд ли приведёт к существенным изменениям в отношениях США с ключевыми союзниками. Похоже, по заключительному коммюнике будет ещё много дебатов, хотя оно уже в любом случае почти потеряло всякий смысл. Соединённые Штаты, вероятно, займут гораздо более жёсткую позицию в отношениях с торговыми партнёрами, поскольку они пересмотрят НАФТА, в каком-то формате возобновят переговоры по торговому соглашению между США и ЕС и проведут перезагрузку торговых и инвестиционных отношений с Китаем. Однако более жёсткий курс вряд ли будет включать в себя популистскую торговую политику или позволит отступить от американского империума, основанного на глобализации.
