10-11 октября в США прошёл очередной раунд переговоров о заключении торговой сделки с Китаем. И хотя исход переговоров до сих пор неясен, американская администрация заявляет о подписании соглашения уже в ходе саммита АТЭС в ноябре, в то время как Китай настаивает на отмене дополнительных тарифов прежде чем будет готов взять на себя предложенные ему обязательства, итоги прошедшего раунда переговоров сложно переоценить.
Их стратегическое значение можно сформулировать в трёх ключевых тезисах:
-
во-первых, все стороны признали невозможность единовременного заключения сделки, сейчас обсуждаются условия «первого этапа», за которыми последуют второй, а, возможно, и третий;
-
во-вторых, понимая нынешнее уязвимое положение Китая, США будут стремиться заключить сделку на стратегически важных для себя условиях с учётом не только потенциальных краткосрочных выгод, но и долгосрочных стратегических, которые могут быть обеспечены стратегической трансформацией модели роста китайской экономики;
-
в-третьих, что особенно важно, стороны перешли к практическому согласованию текста сопутствующего соглашения, в котором должен быть прописан механизм обеспечения выполнения сторонами достигнутых договорённостей.
Выдвинутое США требование к Китаю нарастить импорт сельскохозяйственной продукции вполне закономерно, и вряд ли могло стать неожиданностью. Китай обладает обширным, ёмким рынком и колоссальным потребительским потенциалом, который становится ключевым двигателем экономического роста страны. По оценкам экспертов Секретариата АСЕАН и Банка Австралии, пик численности китайского населения будет достигнут к 2035 году. Стратегическая переориентация экономики и процессы урбанизации повлекут за собой рост потребления продовольствия, с одной стороны, и, одновременно, снижение предложения сельскохозяйственных земель – с другой. В долгосрочной перспективе, с учётом отмены политики одного ребёнка и курса на стимулирование внутреннего потребления, импортный спрос на сельскохозяйственную продукцию и продукты питания будет стремительно расти.
Параллельно с общим ростом потребления продовольствия постепенно меняется его товарная структура. Эксперты Всемирного банка установили, что последнее десятилетие характеризуется постепенной трансформацией структуры потребления китайского населения с продукции растительного происхождения (plant-based products) к наращиванию потребления продуктов животного происхождения (animal-based products). При этом относительно более высокими темпами растёт потребление зерновых культур сравнительно более высокого качества по сравнению с фуражным зерном. Все эти тенденции открывают новые колоссальные возможности перед экспортёрами из третьих стран, и США не могут ими не воспользоваться.
Выдвигая данное требование, США фактически «убивают двух зайцев»: они не только обеспечивают собственных сельхозпроизводителей устойчивыми экспортными доходами, но и лишают Китай одного из главных инструментов противодействия американскому санкционному давлению. Повышение ставок таможенных пошлин на американскую сельхозпродукцию ещё недавно было одним из ключевых составляющих китайского пакета ответных мер в отношении США в случае эскалации напряжённости.
Что важно, в условиях текущего перехода Китая к модели экономического роста, движимого внутренним потреблением, расширения среднего класса и изменения структуры потребления, интенсивно растёт спрос на услуги гражданских авиаперевозок, а вместе с ним – на летательные аппараты. При этом в рамках ответных мер Китай не раз заявлял о возможности повышения ставок на импорт американской продукции авиастроения. Соответственно, вполне вероятно, что в случае подписания соглашения «первого этапа», повышенные обязательства по закупкам американских летательных аппаратов или снижению ставок импортных пошлин на американскую авиапродукцию станут центральным вопросом в рамках «второго этапа» переговоров.
Безусловно, Китай заинтересован в сделке. В контексте замедления темпов экономического роста страны, отрицательного прироста международных резервов, роста бюджетного дефицита и долга корпоративного сектора, а также нестабильных, крайне уязвимых и разнонаправленных потоков капитала страна остро нуждается в ёмких свободных от тарифов рынках. Об этом свидетельствует активизация переговоров в рамках Всестороннего регионального экономического партнёрства и даже предложение Китая заключить соглашение без Индии, которая тормозит переговорный процесс. На получение доступа к ёмким рынкам направлена и реализация Инициативы «Пояс и путь» и интерес к трансрегиональным логистическим коридорам, в т.ч. евразийским.
Шансы на подписание соглашения «первого этапа» весьма высоки. Китай уже подтвердил, что начал наращивать закупки американской сельскохозяйственной продукции. Основной вопрос заключается в том, будет ли это соглашение носить долгосрочный стратегический характер или закрепит исключительно условия «временного перемирия»?
Скорее всего, второе. Наивно полагать, что благоприятный исход «первого этапа» сделки вернёт отношения двух стран в русло добросовестной рыночной конкуренции. Противоречия между Китаем и США обусловлены борьбой за стратегическое лидерство в условиях формирования новой парадигмы глобального развития, смены технологического уклада. Ожидание второго и последующих этапов заключения двусторонней сделки фактически означает, что по мере того, как Китай будет принимать на себя новые обязательства, требования США будут расширяться. Точка в торговой войне двух влиятельных держав не будет поставлена до тех пор, пока США не почувствуют, что бесповоротно обыграли Китай в конкурентной борьбе за глобальное лидерство в цифровом пространстве. Фактически двигателями глобальной цифровой трансформации сегодня являются компании из США и Китая. На эти две страны приходится 75% всех патентов, относящихся к технологии блокчейна, 50% мировых расходов на технологии и инновации и более 75% рынка облачных сервисов. Реализация программы «Made in China 2025» и стремление Китая выйти на самостоятельное производство полупроводников и микрочипов значительно удешевят продукцию, сделают её более конкурентоспособной, что пошатнёт глобальное технологичное лидерство США. При сохраняющемся доминировании последних по доле на рынке цифровых технологий, лидирующие позиции по темпам вторжения на рынок цифровых услуг занимает именно Китай, что не может не вызывать обеспокоенности со стороны Штатов.
Подписание соглашения «первого этапа» не гарантирует успешный исход сделки в целом. Отказ Китая принять на себя новые требования американской администрации может с лёгкостью нивелировать уже достигнутые договорённости. Как показывает опыт, любая сделка, в особенности с участием США может быть так же легко расторгнута, как и была заключена. Современная реальность такова, что фактически ни одно международное соглашение (будь то двустороннее, многостороннее или даже глобальное) не предусматривает механизмов, обязывающих стороны выполнять взятые на себя обязательства. Устойчивость любой сделки определяется, главным образом, длительностью соблюдения сторонами его условий, широтой охвата, степенью вовлеченности контрагентов участвующих сторон (корпораций, финансовых структур и проч.) во внешнеэкономические операции, регулируемые заключённым соглашением, и, что особенно важно, их лоббистским ресурсом. Любые «новоиспечённые» договорённости крайне уязвимы перед лицом стремительно меняющейся экономической и политической конъюнктуры.
Китаю, как и другим участникам рынка нужны гарантии. Соответственно, будущее торговой сделки определяется не столько содержанием основного договора, закрепляющего обязательства сторон, сколько положениями сопутствующего соглашения (или разделов основного текста), предусматривающими механизм их соблюдения.
Пока риски неопределённости сохраняются, рыночные игроки будут по-прежнему следовать стратегии их хеджирования. Крупные ТНК будут адаптировать собственные бизнес-модели к негативным изменениям международного ландшафта и диверсифицировать деятельность с учётом геополитических рисков. Приоритетами китайских компаний по-прежнему будут географическая диверсификация экспортных поставок, в первую очередь, потребительской электроники, а также снижение зависимости от американских технологий и расширение инвестирования в высокотехнологичные сектора европейских государств.
Перекрёстность и противоречивость инвестиционных потоков, наглядно проявившиеся в последние годы, сохранится. Корпорации, ориентирующиеся на американский рынок, будут передислоцировать производства с территории Китая. В свою очередь, компании, производящие для китайского потребителя (как американские, так и из других стран), напротив, будут искать способы более интенсивного встраивания в региональные цепочки добавленной стоимости и размещать производство ближе к рынку сбыта. В первую очередь, это касается автопроизводителей. Расширяет собственные производственные мощности в Китае BMW, возможности размещения производства в Китае ищет Ford, вполне вероятно, что за ним последуют Daimler/Mercedes-Benz и даже Tesla, поскольку именно эти компании несут наибольшие убытки вследствие эскалации двусторонней напряжённости.
Есть и ещё одно важное последствие прошедшего раунда переговоров, которое нельзя не учитывать. Обязав Китай фактически посредством шантажа почти в 4 раза (по сравнению с объёмами 2018 г.) нарастить закупки сельскохозяйственной продукции, США в очередной раз показали миру, что принципы «добросовестной конкуренции» и «недискриминации» в торговле в нынешних условиях не работают. В результате двусторонней сделки потенциальных экспортных доходов лишатся сельхозпроизводители целого ряда стран, в первую очередь, Австралии, Новой Зеландии, Канады, Франции, Германии, Нидерландов, Бразилии, а также азиатских соседей Китая – Индии, Вьетнама, Таиланда.
Европейцы уже изрядно раздражены протекционистской политикой США, нарушающей принципы функционирования ВТО. После недавнего вступления в силу дополнительных тарифов (25%) на европейские товары, у ЕС «не остаётся выбора, кроме как ввести собственные пошлины против США в рамках Boeing case», о чём заявила Еврокомиссар по торговле С. Мальстрем. Более того, уже стало известно, что ЕС разрабатывает инструменты реагирования на действия членов ВТО, которые нарушают ключевые принципы глобального торгового регулирования. Пока ещё неясно, каково их возможное содержание и потенциальная эффективность, однако увеличение числа «недовольных» может постепенно способствовать формированию глобального стратегического альянса в целях восстановления принципов торговой недискриминации и свободной рыночной конкуренции.
