На дипломатическом фронте главным результатом военной операции России в Сирии стало начало переговоров между странами Запада и нефтяными монархиями Персидского залива. При этом российская военная операция продемонстрировала свои пределы.
Ожидается, что хрупкий процесс переговоров по урегулированию сирийского кризиса под эгидой Организации Объединённых Наций начнётся в Женеве в конце месяца. Тогда же пойдёт отсчёт пятого месяца российской операции в Сирии.
На дипломатическом фронте главным результатом военной операции России стало начало переговоров между странами Запада и нефтяными монархиями Персидского залива в Вене. Кроме того, Россия добилась того, чтобы её интересы в Сирии были приняты во внимание, устранив риск маргинализации Кремля в этом процессе. Таким образом, отношения между Соединёнными Штатами и Россией вошли в новую фазу.
Несмотря на разногласия с Кремлём в отношении судьбы сирийского президента, которые уже не кажутся непреодолимыми, Вашингтон продемонстрировал реализм и наладил ограниченные контакты с Россией в дипломатической и военной сфере и в области разведывательной деятельности. Единогласное голосование в Совете Безопасности ООН 19 декабря 2015 года в поддержку резолюции, содержащей дорожную карту по урегулированию кризиса, свидетельствует о сближении американо-российских позиций. В военном отношении основная цель России по сохранению сирийского режима была достигнута. Решение второй задачи, состоящей в том, чтобы ослабить петлю вокруг лояльных правительству сил и укрепить позиции Дамаска в ходе переговоров, потребует дополнительных усилий.
Единственный сбитый российский бомбардировщик был сбит Турцией − членом НАТО, а не джихадистами, которые могли бы получить ракеты класса «земля-воздух» от Саудовской Аравии. Остаются незначительными успехи в наземных операциях (правительственным войскам удалось занять лишь 50 кв. км в районе Латакии). Тем не менее это укрепило моральный дух сирийских войск, потерпевших ряд поражений летом 2015 года, и обеспечило Дамаску место за столом переговоров в Женеве.
При этом российская военная операция продемонстрировала свои пределы. Создание Москвой своего рода "военного протектората" над алавитской прибрежной зоной вряд ли обеспечит условия для решительной победы сирийского режима на земле, и Россия, как представляется, осознаёт это в полной мере. Поток джихадистов из постсоветского пространства – ещё одна причина военного вмешательства России − продолжает расти: в 2013 году их численность составляла 200−250 человек, а к концу 2015 года в Сирии и Ираке насчитывалось 4700 русскоязычных боевиков.
Длившееся с 2000-х годов историческое сближение России и Турции завершилось, и это стало ещё одной проблемой, с которой столкнулась Москва в этом регионе, наряду с существенным ухудшением её имиджа среди арабов-суннитов, которые рассматривают Россию как союзника «шиитской оси». В этом контексте приобретают особую ценность хорошие отношения с Каиром, которые тщательно культивировались Кремлем после падения режима «Братьев мусульман», и роль Египта как основного проводника дипломатического влияния России на суннитские государства Ближнего Востока.
