В ближайшее время следует ожидать прихода третьего поколения харизматических лидеров на Ближний восток. Но ни один ближневосточный «цезарь» не будет терпеть рядом с собой институты, которые способны поставить под сомнение его гегемонию в политической сфере, например парламент или сильные политические партии, считает Николай Сурков, старший научный сотрудник Центра ближневосточных исследований ИМЭМО РАН, спикер третьей сессии Ближневосточной конференции клуба «Валдай» и Института востоковедения РАН.
Одной из наиболее распространённых форм политического устройства на Ближнем Востоке и в Северной Африке наряду с монархиями остаются авторитарные режимы. Это оправданно, поскольку из-за неразвитости демократических институтов в случае любого крупного кризиса можно с большой вероятностью предполагать, что итогом его будет не создание коалиционного правительства, опирающегося на институты представительной демократии, а появление сильного лидера.
Чего же следует ожидать от современных авторитарных режимов? При их анализе в первую очередь следует обратить внимание на источники легитимации. Режимы с наследственно-монархической легитимацией достаточно стабильны, как правило опираются на традиционные институты и относительно предсказуемы. Плебисцитарная легитимация на Ближнем Востоке имеет место, но она чаще носит формальный характер и направлена вовне, чтобы обеспечить признание со стороны международного сообщества. Куда более интересны для исследования режимы с харизматической легитимацией, базирующейся на популярности и престиже конкретной личности, которая позиционируется как «спаситель отечества», «гарант стабильности», «борец за свободу», «защитник веры».
В случае харизматического лидерства (цезаризма) наиболее важно понять, какова его природа – прогрессивная/революционная или консервативная. От этого зависит, как будет развиваться страна. Прогрессивный цезаризм, как правило, нацелен на радикальные преобразования, ставит амбициозные внешне- и внутриполитические задачи. В реалиях Ближнего Востока это может означать внутренние реформы в сочетании с активной внешней политикой – с претензиями на большую роль или даже лидерство в регионе. Это создаёт предпосылки для роста напряжённости и возникновения конфликтов. Консервативный цезаризм более занят решением внутренних проблем, консолидацией режима, поэтому от него скорее следует ожидать осторожной внешней политики, направленной на поиск союзников и спонсоров.
Наконец, следует определить, какой цезаризм сложился в рассматриваемой стране – разовый или предполагающий наследование харизмы. Разовый цезаризм чреват новыми кризисами и борьбой за власть после ухода цезаря. В связи с этим стоит обращать внимание на наличие механизмов передачи власти, поскольку от этого зависит политическая стабильность. Это хорошо видно на примере египетского президента Хосни Мубарака, который не смог обеспечить передачу правления сыну Гамалю. Подконтрольные ему представительные органы и партии оказались просто не в состоянии решить подобную задачу. В итоге эту проблему пришлось решать армии уже в условиях революции.
Приход к власти первого поколения харизматических лидеров в 50–60-х годах ХХ века чаще всего был результатом военного переворота вследствие внутриполитического кризиса или борьбы за национальное освобождение. Причём на Ближнем Востоке такого рода ситуации регулярно приводили к диктатуре, что можно объяснить в первую очередь слабостью других институтов, которые должны ограничивать власть лидеров.
В ближайшей перспективе следует ожидать прихода третьего поколения харизматических лидеров. Это уже произошло в Египте. Его примеру могут последовать в Ливии, Ираке, Судане. Отличительной особенностью нынешнего периода является то, что роль армии берут на себя олигархические структуры или политические группировки, располагающие достаточными финансовыми средствами и/или собственными вооружёнными формированиями (Ливия, Ирак, Судан).
В связи с переменами в регионе и запросом на демократизацию большее значение может получить плебисцитарная легитимация, когда цезаристский лидер может прийти к власти как парламентским, так и военным путём, а затем подтвердить свои притязания на господство с помощью плебисцита. Если обратиться к опыту современности, то ярким примером использования плебисцитарной легитимации является избрание в 2014 году президентом Египта Абдель-Фаттаха ас-Сиси. В Египте была развёрнута кампания по созданию ас-Сиси имиджа спасителя нации и де-факто идейного преемника другого популярного харизматического лидера – Гамаля Абдель Насера. Эти усилия увенчались успехом и на выборах 2014 года Сиси получил свыше 90 процентов голосов.
Развитие политических систем государств Ближнего Востока может даже привести к появлению феномена парламентского «партийного вождя». Механизм рождения партийного вождя описал ещё Макс Вебер: партийная верхушка рассчитывает, что привлекательность личности вождя обеспечит партии голоса и мандаты, поэтому приверженность партии сменяется на приверженность конкретному человеку (не какой-то абстрактной программе какой-то партии) и в этом заключается «харизматический» элемент.
Примером современного партийного вождя на Ближнем Востоке можно считать турецкого политика Реджепа Тайипа Эрдогана. В 2001 году он создал умеренно исламистскую Партию справедливости и развития (ПСР), которая уже 2002 году победила на парламентских выборах. В 2003 году Эрдоган стал премьер-министром, а в 2014 году одержал победу на первых прямых президентских выборах.
Слабым местом цезаристских режимов третьего поколения останется проблема преемственности.
Природа цезаризма в третьем поколении будет, скорее всего, реакционной, поскольку прогрессивный цезаризм, как правило, возникает при переходе к новой общественной формации («от одного типа государства к другому»). В современных реалиях Ближнего Востока возникновения прогрессивного цезаризма можно ожидать только в тех странах, которые требуют решительной модернизации. В частности, интерес представляет фигура саудовского наследного принца Мохаммеда Бин Салмана, хотя следует оговориться, что его легитимация в большей степени наследственно-монархическая, а не харизматическая. Во всех остальных случаях следует рассчитывать на продолжение традиции консервативного, охранительного цезаризма. На это, в частности, указывают и итоги «арабской весны», которая укрепила позиции правивших авторитарных лидеров или привела к власти новых, но с теми же установками.
