В системе отношений России с Западом, которая существовала до 24 февраля, был один крупный перекос. Мы были участниками взаимозависимых отношений, основой которых было участие России в централизованной вокруг Запада глобальной экономике. Считалось, что российский интерес в участии в этой системе существенно более значим, чем интересы Москвы в сфере обеспечения своей безопасности. Однако применение Россией силы на Украине создаёт новую переговорную реальность, пишет Андрей Сушенцов, программный директор Валдайского клуба.
На протяжении последних десятилетий на Западе постоянно снижалась вера в необходимость учитывать интересы России. «Бензоколонка, прикидывающаяся страной», «региональная держава» – лишь некоторые примеры устоявшегося на Западе подхода по отношению к политике Москвы. Иными словами, приобретал популярность образ России как «бумажного солдата» – страны, которая находится в системном упадке.
По мысли Запада, будучи уходящей стратегической величиной, Россия не станет сопротивляться любым военно-стратегическим решениям США в отношении Европы; главное подавать России плохие новости по частям. Ещё в 2008 году американский посол в Москве Уильям Бёрнс писал, что по трём ключевым решениям США в Европе – признанию независимости Косова, предоставлению планов по членству в НАТО для Грузии и Украины и размещению американских систем ПРО в Европе – нельзя добиться успеха, если они будут преподнесены Москве одновременно. «Я считаю, что мы можем справиться только с одним из этих трёх грядущих кризисов, не нанеся реального ущерба отношениям, которые мы не можем себе позволить игнорировать. Я бы выбрал решительное продвижение вопроса по Косово; отсрочку ПДЧ для Украины или Грузии; прямые переговоры с Путиным, пока он ещё находится на посту президента, чтобы попытаться заключить сделку по противоракетной обороне».
В системе отношений России с Западом, которая существовала до 24 февраля, был один крупный перекос. Мы были участниками взаимозависимых отношений, основой которых было участие России в централизованной вокруг Запада глобальной экономике. Считалось, что российский интерес в участии в этой системе существенно более значим, чем интересы Москвы в сфере обеспечения своей безопасности.
После 24 февраля вся подобная провокационная военная деятельность стран НАТО по периметру наших границ внезапно прекратилась – пришло осознание, что Россия способна на военный ответ. Но также стало ясно, что единственным реальным игроком на Западе в сфере безопасности являются США, которые сейчас организуют поставки оружия на Украину, но говорят, что не стремятся к эскалации кризиса.
Российская реакция на отношения Украины с Западом всегда выделялась на фоне остальных стран постсоветского пространства. Особенность Украины в том, что это единственная пограничная страна в Европе, обладающая опасным для России потенциалом: большим количеством населения, крупными вооружёнными силами с современным вооружением, большим количеством социальной энергии и идеологической мотивации на противодействие России. Для нас отношения с Украиной являются аналогом отношений Индии с Пакистаном. Эти две страны родились синхронно в процессе распада Британской империи. Для Пакистана противостояние Индии стало формирующим опытом, который определил характер внутренней политики этой страны, центральную роль военного ведомства и разведки, программ создания ядерного оружия и подготовки террористов для совершения диверсионных актов на территории Индии, постоянные локальные пограничные войны с Индией и особый характер внешнеполитических союзов.
Издержки затяжного противостояния с милитаризованной Украиной были бы существенны для Москвы. Предположим, например, что прогнозы российского военного ведомства оказались верными и в течение недолгого времени Украина разработала бы грязную ядерную бомбу. При этом полным ходом продолжался бы процесс перевооружения армии – и через некоторое время на востоке страны было бы сконцентрировано не 120 тысяч хорошо вооружённых солдат, а 300 тысяч. В стране проживает свыше 40 миллионов человек, а военный бюджет Украины – около 6 процентов ВВП, такой уровень военных расходов сопоставим с израильским. В страну в большом масштабе поступало оружие с Запада, западные военные инструкторы готовили лучшие украинские части. Через так называемую антитеррористическую операцию в Донбассе прошли сотни тысяч солдат ВСУ – молодых мужчин, имеющих боевой опыт. Украинская армия – третья по численности в Европе после российской и турецкой. Никогда не снималась цель военного возврата Донбасса и Крыма.
Нужно признать, что новая система безопасности в Европе будет основана на взаимной враждебности. Но это будет тот вариант враждебности, который исключает провоцирующее поведение. Такое поведение возможно лишь в ситуации, когда никто не верит, что другая сторона тебе ответит. После начала военных действий 24 февраля – такого убеждения среди стран НАТО больше нет.
С одной стороны, это повлечёт рост военных расходов европейских государств и изменение географии передового базирования сил и средств НАТО. Они будут ближе к нашим границам. С другой стороны, появится и повышенная ответственность за применение этих сил и средств. Любой инцидент будет способен спровоцировать кризис, который не соответствует жизненно важным интересам государств Европы. Результатом работы системы сдержек и противовесов станет «холодный мир» – лучший из возможных на сегодня.
