Вход турецких войск 18 марта в центр сирийского курдского города Африн ознаменовал не только начало нового этапа сирийского конфликта, но и начало стратегического партнёрства Москвы с Анкарой.
Турецким и протурецким силам потребуется разрешение России на каждый день пребывания в Африне. Если Россия закроет воздушное пространство для Турции, то потери со стороны турецких и протурецких сирийских группировок могут резко возрасти. Отряды народной самообороны (ОНС) − основные военные силы курдов на севере Сирии – по-прежнему присутствуют в Африне и его окрестностях. Эти отряды обладают опытом борьбы с превосходящими силами противника, и наблюдатели были немало удивлены тем, что они покинули центр Африна и вернулись к тактике ограниченной партизанской войны.
Некоторые члены турецкого правительства в качестве цели наступления на Африн указывали «защиту турецких границ от ОНС». Однако президент Реджеп Тайип Эрдоган − главное лицо, принимающее решения в Анкаре – с самого начала дал понять, что задачей его правительства является полный разгром ОНС на всех северных территориях Сирии и даже по ту сторону границы в иракском Курдистане.
Турецкий национализм является основой нынешнего внутриполитического альянса, на который опирается Партия справедливости и развития (ПСР) Эрдогана. Этот национализм имеет гамму оттенков – от исламистской направленности внутри ПСР до относительно светского в небольшой, но влиятельной Партии «Отечество». Конфликт с Рабочей партией Курдистана (РПК) в Турции и ОНС в Сирии – самый надёжный путь сохранить этот альянс до 2019 года, когда состоятся важнейшие президентские выборы. Одним из недостающих факторов в этом уравнении является отсутствие нападений со стороны РПК в сельских и городских районах Турции. РПК традиционно пыталась согласовывать свою боевую деятельность с массовыми политическими действиями. Не сумев мобилизовать своих сторонников в Турции в отношении Африна, эта группа, возможно, предпочла не проводить боевые действия в городских центрах. Всё может измениться, если организация почувствует, что положение её союзников в Сирии находится под угрозой.
В большинстве европейских стран турецкая кампания получила общественную поддержку, и США после наступления, предпринятого Турцией, сохраняли молчание. Единичные голоса осуждения из Европы всё же прозвучали, поскольку турецкие войска не просто взяли под свой контроль прилегающие районы, но и вошли в центр Африна. Любой западный аналитик, который считал, что Турция будет удовлетворена ограниченным вторжением в Африн, теперь вынужден столкнуться с реальными перспективами того, что Турция не упустит шанса вторгнуться в другие районы на севере Сирии.
Действуя преимущественно в рамках деловых отношений, Германия и Великобритания, а также некоторые другие европейские страны, увеличили экспорт оружия в Турцию. Политика России по отношению к Турции, однако, выходит далеко за пределы чисто деловых связей. Влиятельные фракции, а также отдельные лица в турецком истеблишменте, в том числе из ближнего круга президента Эрдогана, симпатизируют Москве. Отношения России и Турции сейчас переживают едва ли не лучший период в своей истории.
Помогая Турции захватить Африн, Москва решила двойную задачу: ослабила ОНС, основного партнёра США в Сирии, и приблизила к себе Турцию. Ослабляя союзника США с помощью члена НАТО, Россия в своей шахматной партии добилась существенных результатов. Сегодня у России не один, а два клиента в Сирии: правительство Асада и Турция. Когда речь заходит о курдском вопросе в Турции или Сирии, у России больше кнутов и пряников, которыми она может воспользоваться в отношении Турции, чем у любой западной страны. В данном контексте пряником был Африн, и если отношения с Турцией изменятся, то кнутом может быть открытая или тайная военная поддержка курдов в Сирии или Турции. В прошлом году в беседе с высокопоставленным руководителем ПСР я узнал, что Турция считает, что ракета ПЗРК, которой РПК сбила в Турции ударный вертолёт «Кобра», была передана ей Москвой через Сирию в отместку за сбитый в 2015 году российский истребитель.
Со времени вынужденного ухода бывшего премьер-министра Ахмета Давутоглу со своего поста внешняя политика Турции основывалась в целом на попытках использовать геополитическое соперничество между Вашингтоном и Москвой. Если турецкий истеблишмент решит, что получил достаточно от сближения с Россией, он может попытаться временно вернуться к союзу с прозападной осью. Это ставит под угрозу российско-турецкие отношения, но Россия в прошлом уже показала, что имеет больше инструментов влияния на Турцию, чем западные союзники Анкары.
Неожиданный выход ОНС из центра Африна и планы Анкары нанести удар по Манбиджу − городу, который контролирует группировка «Демократические силы Сирии» (ДСС), созданная ОНС и их арабскими союзниками, осложнили отношения между двумя партнёрами по НАТО − США и Турцией. В отличие от Африна Манбидж граничит с остальными территориями, удерживаемыми ДСС, которые простираются до Дейр эз-Зора и иракской границы на востоке.
После захвата Африна Эрдоган начал выступать против РПК в Ираке и ОНС в Сирии. Манбидж, Эт-Телль-эль-Абьяд и Румейлан − потенциальные цели Турции в Сирии, в то время как район Синджар является предпочтительной целью Анкары в Ираке. Стратегическое значение региона Синджар также связано с его положением по отношению к северным районам Сирии. Попытки Турции вести военные действии в Сирии могут привести Анкару к столкновению с Вашингтоном, а в Ираке Анкара рискует ухудшить отношения с Ираном. Тегеран выразил своё неодобрение в связи с наступлением Турции вглубь афринского района как на словах, так и на деле. Иранцы поддержали вооружённые подразделения Национальных сил обороны Сирии и направили своих бойцов в Африн для противодействия турецкому наступлению. Эти группы понесли тяжёлые потери в результате мощных авиаударов Турции. Возможно, недавнее заявление РПК о выходе из района Синджар было согласовано с Тегераном и правительством Багдада.
До тех пор пока Турция не изменит свою максималистскую позицию в отношении присутствия ОНС в северных районах Сирии (то есть полное уничтожение этой группировки), Вашингтон будет вынужден противостоять наступлению Турции на Манбидж. Понимая, что сдача Манбиджа не удовлетворит Анкару, но лишь побудит требовать дальнейших уступок от США, маловероятно, что в ближайшем будущем США позволят Турции начать наступление на этот город.
Несмотря на то, что Россия является основным бенефициаром наступления Турции на Африн, в этой ситуации есть и оборотная сторона. Ещё несколько месяцев назад Москва могла позиционировать себя в качестве необходимого и важного арбитра в сирийском конфликте и одновременно вести переговоры почти со всеми заинтересованными сторонами сирийского конфликта. На встречах в Сочи президент Путин принимал президента Асада, президента Эрдогана и президента Роухани, а российские военные поддерживали контакты с ОНС в Сирии и Москве. Сегодня Москва не может с такой же лёгкостью играть роль посредника между правительством Асада и руководимыми курдами Демократическими силами Сирии.
Ещё одним отрицательным моментом является тот факт, что урегулирование сирийского кризиса по плану России вряд ли удастся осуществить в ближайшее время, что представлялось возможным несколько месяцев назад. Успехи Турции в продвижении по территории Сирии могут вдохнуть новые силы в суннитско-арабский мятеж и ещё больше осложнить ситуацию в стране. Сегодня Сирия де-факто разделена на три зоны: районы, контролируемые правительством Асада; территория на северо-западе страны под контролем Турции; и районы, которые контролируют ДСС, расположенные, в основном, к востоку от Евфрата.
