Государственный визит – это высшая категория визитов, обычно проходящих раз в правление первого лица. Однако итоги пребывания Мун Чжэ Ина с 21 по 23 июня в России – с точки зрения достигнутых соглашений – кажутся достаточно скромными. Возможно, некоторую конкретику мы увидим позже, на Восточном экономическом форуме, а пока этот визит надо рассматривать как очередное подтверждение того, что «в Багдаде всё спокойно».
С 21 по 23 июня 2018 года президент Республики Корея Мун Чжэ Ин побывал в России с государственным визитом, в ходе которого успел:
- Выступить в Государственной думе, заявляя, что «новая восточная политика» Владимира Путина и «новая северная политика» самого Муна соединяют достижения восточной и западной цивилизаций и дают двум странам бесконечные возможности для развития региона Евразии. Когда на Корейский полуостров придёт прочный мир, начнётся подлинное экономическое сотрудничество Юга и Севера, а затем и трёхстороннее сотрудничество с участием России.
- Провести переговоры с президентом Владимиром Путиным и премьер-министром Дмитрием Медведевым: в обоих случаях участники высоко оценили потепление на полуострове и выразили надежду на активизацию экономических связей РФ и РК и развитие трёхстороннего сотрудничества с участием двух Корей и России – в первую очередь в сферах транспорта и энергетики. В свою очередь Владимир Путин обещал и впредь продолжать поддерживать процесс денуклеаризации и установления мира на Корейском полуострове.
- Выступить на южнокорейско-российском бизнес-форуме, где анонсировал переговоры по подготовке всестороннего и взаимовыгодного соглашения о свободной торговле.
- Посетить Ростов-на-Дону и поприсутствовать на матче чемпионата мира по футболу, где сборная РК проиграла команде Мексики[1].
Впрочем, в южнокорейских СМИ визит Муна в Россию отнюдь не был новостью номер один. Даже «успехам» национальной сборной на чемпионате в России уделялось несколько больше внимания.
Каковы итоги визита? Планировалось, что южнокорейский президент заручится поддержкой России в деле денуклеаризации Корейского полуострова, плюс стороны обсудят меры конкретизации планов экономического сотрудничества, в том числе соединение Транскорейской железной дороги с Транссибирской магистралью. По первому вопросу прорывов не обнаружено – стороны и так выступают за ядерное разоружение Севера и мир на полуострове и в регионе, так что дело свелось к очередному фиксированию того, что позиции Москвы и Сеула в данном вопросе совпадают.
Экономическая часть визита также пестрит фразами «достигнута договорённость о начале переговоров/проработке проекта» или «подписаны восемь меморандумов о взаимопонимании». Нет, если все эти «протоколы о намерениях» станут чем-то большим, то нас ждёт и соглашение о свободной торговле, и доведение двустороннего товарооборота до 30 млрд долларов в год к 2020 году, и успех железнодорожного проекта, и даже ставший притчей во языцех газопровод через территорию КНДР. Как заявил заместитель председателя правления «Газпрома» Виталий Маркелов, «состоялась серия переговоров по этой части, и эти переговоры продолжаются».
С точки зрения автора, в нынешних условиях это перспективный проект «благодаря» популистской политике Муна в области энергетики. На данный момент в РК решили заморозить проектирование и строительство новых АЭС и остановить 8 из 24 работающих атомных реакторов, отчего за два года генерация энергии на АЭС упала на 36%. Кроме этого в рамках борьбы с микропылью (сегодня для РК это действительно серьёзная проблема) собираются закрывать старые ТЭЦ, работающие на угле. Мун планирует компенсировать это за счёт возобновляемых источников энергии, но, похоже, недопонимая, насколько это будет сложно и дорого. В результате в скором времени он может оказаться перед выбором – или экономический кризис с политическими последствиями, или российский газ.
Что же до «трубы» вообще, то разговоры о таковой идут с 1992 года, если не раньше. Последняя попытка подступиться к этому вопросу всерьёз была в сентябре 2008 года, в начале правления Ли Мён Бака, когда завершение газопровода назначили на 2017 год. К сентябрю 2011 года была достигнута договорённость о начале строительства, однако после смерти Ким Чен Ира проект убрали под сукно, поскольку южнокорейские консерваторы в очередной раз предвкушали скорую гибель режима.
Переговоры по подготовке соглашения о свободной торговле между РК и Россией также начинались в 2007 году, но были приостановлены по инициативе российской стороны.
Часть российских экспертов и политиков обрадовалась евразийской риторике Муна, однако автор не уверен, что южнокорейское понимание этого термина соответствует российскому. К тому же де-факто перед нами перелицовка «Евразийской инициативы» Пак Кын Хе, провозглашённой ей ещё в 2013 году и ориентированной как на то, чтобы диверсифицировать политические и экономические связи и начать дружить с континентальными державами, так и на то, чтобы организовать с этого направления дополнительное давление на КНДР: посмотрите, как мы могли бы хорошо торговать, если бы не Северная Корея, и давайте что-нибудь сделаем с Пхеньяном для общеевразийского удобства. Впрочем, вместо упоминания посаженной им в тюрьму предшественницы Мун протянул мостик к «северной политике» Ро Тхэ У.
В целом при анализе отношений РФ и РК надо помнить один важный момент. С одной стороны, если сравнивать отношения России и РК с отношениями Сеула с иными странами-соседями, то они наиболее беспроблемны. В них нет тех препон, которые затрудняют, например, отношения Японии и РК или РК и США. Однако обратной стороной беспроблемности оказывается определённый недостаток точек соприкосновения – как политических, так и экономических. Иначе бы все грандиозные проекты, которые в очередной раз перечислил Мун Чжэ Ин, были бы давно реализованы.
Мун же ищет направления, на которых он может с максимальной лёгкостью реализовать определённые политические преимущества. Ведь даже межкорейское сотрудничество имеет пределы – пройдя несколько шагов в направлении консенсуса, Ким Чен Ын сделал намёк, что дальше он будет двигаться только после ответных шагов. Поэтому Мун переключается на сотрудничество с Россией, результаты которого будут хорошо смотреться для внутренней аудитории.
Подытоживая: государственный визит – это высшая категория визитов, обычно проходящих раз в правление первого лица. Однако итоги мероприятия – с точки зрения достигнутых соглашений – кажутся достаточно скромными. Возможно, некоторую конкретику мы увидим позже, на Восточном экономическом форуме, а пока этот визит надо рассматривать как очередное подтверждение того, что «в Багдаде всё спокойно».
[1] http://world.kbs.co.kr/russian/news/news_newsthema_detail.htm?No=10087575
