Клуб «Валдай»

Президент компании «Амазон» Джефф Безос объявил о намерении выделить 10 миллиардов долларов на борьбу с изменением климата. Эта инициатива сразу же стала предметом активного обсуждения – в частности, было предложено потратить эти миллиарды на создание сети институтов климатической юстиции. Логика такая: поскольку изменение климата – проблема номер один для человечества, то и санкции за нарушения в этой сфере должны рассматриваться в приоритетном порядке, а не тонуть в рутине обычных государственных судов общей юрисдикции. Подробнее о климатической юстиции – в материале Олега Барабанова, программного директора клуба «Валдай».

17 февраля президент компании «Амазон» Джефф Безос объявил о намерении выделить 10 миллиардов долларов на борьбу с изменением климата в рамках деятельности созданного им «Фонда Земли Безоса» («Bezos Earth Fund»). Эта новая инициатива сразу же стала предметом активного обсуждения в экологических кругах как в самих США, так и в мире в целом. Одной из причин, по которой к инициативе Джеффа Безоса сейчас приковано особое внимание, помимо гигантской суммы, жертвуемой на борьбу с изменением климата, стала внутриполитическая повестка дня в самих США. В условиях, когда критики президента Трампа ставят ему в вину игнорирование глобальной климатической повестки, именно инициативы частного бизнеса способны заменить эту апатию, а то и противодействие государства новым климатическим вызовам.

Поскольку Джефф Безос лишь в самых общих чертах обрисовал те направления деятельности, на которые он намерен потратить эти миллиарды, то значительная часть публичной дискуссии, последовавшей за этим, была посвящена именно предложению тех или иных путей и акцентов при реализации этой программы. И в контексте обсуждений вокруг инициативы Безоса особенно рельефно выделилась одна тема, которая не то чтобы новая, но о которой всё чаще и в США, и в мире в целом стали говорить всё более открыто: это «климатическая юстиция». В американской прессе прозвучал целый ряд призывов к Безосу направить основной акцент в деятельности его фонда не просто на очередные природоохранные мероприятия, но именно на содействие созданию сети институтов климатической юстиции, как на внутриамериканском уровне, так и на международном, в глобальном масштабе.

Аргументы сторонников этой темы достаточно понятны. Поскольку изменение климата – это проблема номер один для человечества, то и санкции за нарушения в этой сфере должны рассматриваться в приоритетном порядке, а не тонуть в рутине обычных государственных судов общей юрисдикции. Также в этом контексте необходима серьёзная переподготовка судей, прокуроров, следователей и адвокатов по вопросам климатологии и экологии, чтобы сформировать высокопрофессиональное сообщество нового типа юристов, хорошо разбирающихся не только в вопросах права, но и в сути экологических проблем и споров. Понятно, чтобы подготовить такое новое сообщество климатических юристов только в одних США (а это и университетские программы, и курсы повышения квалификации, и учебники с методичками, и обзоры дел), миллиарды Безоса не будут лишними. А если спроецировать эту перспективу на весь мир в целом, на создание климатических палат при действующих международных судах или отдельных климатических арбитражей, то расходы будут действительно огромными. Кроме того, реализация идеи особой климатической юстиции, очевидно, потребует и многоплановой лоббистской работы по закреплению её как во внутригосударственном, так и в международном праве, а также по формированию надлежащего общественного мнения в глобальном масштабе. Всё это тоже потребует значительных средств. Более того, климатическая юстиция сможет эффективно работать только в том случае, если во всех контрактах, хотя бы минимально связанных с экологией, будет в обязательном порядке появляться специальная оговорка о готовности сторон передать все их экологические споры именно в специализированные климатические суды. Побуждение предпринимателей к этому (а, возможно, и организация кампании по бойкоту тех, кто это не соблюдает) также потребует значительных лоббистских и пиаровских ресурсов.

Одним из путей, по которому может пойти создание климатической юстиции, это уже сформировавшаяся за последние двадцать-тридцать лет модель международной спортивной юстиции. Здесь тоже был пройден путь по формированию общественного мнения и лоббистской работе с тем, чтобы закрепить положения о том, что область спорта является особой сферой человеческой деятельности, отличной от ординарного общего гражданского права, которая требует не просто особого регулирования, но и специальной юстиции на глобальном уровне (по вопросам спортивных контрактов, допинга, специфики защиты прав человека в спорте и прочая). В результате Спортивный арбитражный суд в Лозанне (Court of Arbitration for Sport) стал в последнее время практически по умолчанию единственной судебной инстанцией для споров в этой сфере, и участники и организаторы подавляющего большинства международных спортивных соревнований обязуются рассматривать свои споры не в судах общей юрисдикции, а именно в этом суде. Параллельно с ростом значимости этого лозаннского арбитража происходило и формирование сообщества спортивных юристов, а в последние годы громкие антидопинговые дела привели к развитию в рамках Всемирного антидопингового агентства ВАДА и других спортивных структур специальных подразделений по расследованию возможных нарушений, которые всё больше приобретают квазииследовательские функции и сейчас находятся на пороге получения ресурсов и возможностей для собственных оперативных действий по аналогии с полицией и прокуратурой.

Этот опыт в спорте, кстати, показывает, что отдельная система юстиции не может быть эффективной без собственного следственного аппарата, которому в идеале должны быть приданы все полномочия, какими обладает полиция. Поэтому вопрос о климатической юстиции со всей очевидностью приведёт к постановке вопроса и об особом климатическом следствии или климатической полиции. Да, во многих странах мира уже существуют и действуют различные государственные органы экологического и природоохранного надзора, в ряде стран они обладают правом и на оперативную деятельность, но по мысли сторонников климатической юстиции это лишь самый первый шаг на пути к созданию новой системы.

Отдельно и достаточно бурно среди сторонников климатической юстиции обсуждается вопрос, должна ли она носить государственный или арбитражный характер. Государство, понятно, в силу своего статуса может предоставить более легитимный аппарат принуждения для того, чтобы сделать климатическую юстицию эффективной. Но в том случае, когда органы государства не желают объективно и приоритетно расследовать экологические споры (здесь опять же всё вертится вокруг критики Трампа), то в этом случае отдавать климатическую юстицию в руки государства просто опасно. По этой логике, лучше, чтобы она была независимой, климатические суды носили бы арбитражный характер, но тогда и климатическое следствие должно тоже быть независимым от государства. Тем самым государство теряет монополию на насилие, и происходит очевидное размывание суверенитета. На что есть ответ, что глобальные проблемы гораздо более значимы, чем государственный суверенитет.

В международной климатической юстиции этот арбитражный принцип, независимый от межправительственных организаций, ставится во главу угла. К слову, снова упомянем спортивную юстицию, формально Международный олимпийский комитет является как раз неправительственной организацией, и система спортивной юстиции действует независимо от государств.

В итоге объявление Джеффа Безоса о том, что он готов выделить миллиарды на благое дело борьбы с изменением климата, практически сразу же спровоцировало острую дискуссию, на что их лучше потратить. И в этом спектре различных мнений тема климатической юстиции стала одной из наиболее острых, провокационных и, пожалуй, самой амбициозной из всех прозвучавших предложений.