Сегодня мы наблюдаем переход ко второй фазе украинского кризиса. Решимость России добиться победы – значительна. Несмотря на исчерпание собственных ресурсов Украины, западная поддержка в её адрес не ослабевает. Это делает высоковероятным переход военно-политической конфронтации России с Западом на 2023 год. О расстановке сил пишет Андрей Сушенцов, программный директор клуба «Валдай».
Украинский кризис является одним из наиболее многомерных международно-политических кризисов за последнее столетие. Сложносоставность конфликта делает его особенно трудным для анализа и прогнозирования. Оттого происходящее сегодня заставляет аналитиков искать новые модели анализа, а при выстраивании прогнозов – быть осторожными в оценках. Внутренние аспекты кризиса включают неразрешённый социокультурный конфликт двух гражданско-политических групп, исповедующих прямо противоположные цели развития украинского государства – с Западом или Востоком.
Круг участников кризиса включает в себя шесть групп игроков, преследующих разные политические цели – США, страны «Новой Европы» (Британия, Польша, страны Прибалтики, Чехия, Словакия), страны Западной Европы (Италия, Франция, Германия), союз России и Белоруссии, группу стран Запада, которых мы именуем «шлюзовыми» (Турция и Венгрия), а также – саму Украину.
На первом этапе кризиса стратегия каждой группы государств сильно отличалась. США намеревались спровоцировать Россию на применение силы и путём исчерпания ресурсов Москвы вывести её из состава государств «первой лиги» мировой политики. Стратегия США также была нацелена на лишение Европейского союза стратегической автономии путём подавления самостоятельно мыслящих политических элит и радикального сокращения ресурсной базы для формирования независимого, прагматичного внешнеполитического курса.
Стратегию стран «Новой Европы» можно обозначить метафорой «Лорд Исмей 2.0»: навсегда закрыть для России доступ в дела Европы, надёжно обеспечить в Восточной Европе американское присутствие, а также сдерживать импульсы к автономии со стороны стран Западной Европы. Последние не проводили однозначного курса и скорее были застигнуты кризисом врасплох.
«Страны-шлюзы» – Турция и Венгрия – исповедовали стратегию оппортунизма и стратегической автономности. Они искали для себя возможности получения как можно большей выгоды в украинском конфликте, будь то политической (в борьбе с Брюсселем и Вашингтоном) или экономической(выступая шлюзом для продолжения российско-европейского взаимодействия).
Украина стала следовать стратегии «Куба 2.0», целью которой было выживание западноукраинского политического проекта любой ценой. Подобно тому, как в разгар Карибского кризиса Фидель Кастро призывал СССР нанести ядерный удар по США во имя целей выживания коммунистического проекта, нынешнее руководство в Киеве также готово броситься «во все тяжкие».
Россия ставила целью ликвидировать на Украине угрожающий военный плацдарм, при этом экономно тратя имеющиеся ресурсы; принудить Запад к переговорам о новой архитектуре безопасности в Европе; сломать асимметричную экономическую взаимозависимость с Западом и, наконец, консолидировать «мировое большинство» на платформе борьбы с неоколониализмом Запада.
Осень 2022 года позволяет подвести предварительные итоги эффективности стратегии каждой группы действующих лиц в разворачивающемся кризисе. К успехам Соединённых Штатов можно отнести то, что украинское правительство не обрушилось в первые месяцы военных действий. Вашингтон добился окончательного слома отношений России с Европейским союзом и консолидировал контроль над ключевыми столицами Европейского континента. К неудачам США можно отнести тот факт, что, несмотря на масштабное давление, Москва продолжает активные военные действия относительно малыми ресурсами и сохраняет за собой инициативу в развивающемся кризисе.
Странам «Новой Европы» удалось добиться активного погружения США в европейские дела. Они также сумели осуществить внутриполитическую консолидацию своих режимов на антироссийской основе, которая частично компенсирует недовольство населения по поводу падения уровня жизни. К неудачам «Новой Европы» можно отнести глубокий экономический, социальный и миграционный кризис, источники компенсации которого пока неочевидны. Вероятно, страны «Новой Европы» планируют искать ресурсы для нивелирования последствий этих кризисов у России или стран «Старой Европы».
Неочевидны стратегические успехи стран Западной Европы. Берлин, Париж и Рим столкнулись с беспрецедентным экономическим и энергетическим кризисом, галопирующей инфляцией, а также рисками политической дестабилизации на фоне провальных экономических курсов стран. Эти риски существенно возрастают по причине того, что граждане фактически оплачивают затягивание кризиса из своих средств. Налицо потеря «Старой Европой» инициативы в развивающемся кризисе, которую перехватили США и «Новая Европа». Бравурные заявления о том, что переход к зелёной экономике теперь будет неизбежным, не подкреплены какой-либо внятной аргументацией. Относительным успехом можно назвать возвращение интереса к своей национальной военной промышленности, однако в остальном параметры успеха этой группы стран трудно определить.
Успешнее действовали «страны-шлюзы» – Венгрия и Турция. Они увеличили свою автономность от Вашингтона и Брюсселя, а также предлагают себя платформами для дипломатических переговоров по итогам конфликта, что усиливает их международно-политический вес. Не обошлось и без рисков: в отношении них увеличивается внешнее давление со стороны союзников, чтобы «вернуть Анкару и Будапешт в строй». Европейский союз угрожает прекратить субсидирование венгерской экономики, а США вводят против Турции санкции и поставляют вооружение Греции.
Украина выступает одновременно и как активный участник кризиса, и как поле битвы России со странами Запада. К успеху украинской стороны можно отнести выживание правительства Владимира Зеленского, консолидация его контроля за жизнью страны и выталкивание из политического поля оппозиции. На внешнем контуре систематическое продолжение международной помощи Украине обеспечивают тактические победы на поле боя и поддержание образа непреклонной страны, нуждающейся в поддержке. Потери для Украины более существенны – экономический коллапс, потеря значительной части территорий и населения, а также неспособность вести военные действия с опорой на собственные силы – всё это ставит под вопрос будущую жизнеспособность государства в новых границах.
Россия за прошедшие полгода военной кампании устранила большую часть военных ресурсов Украины, а также средства их воспроизводства. Следствием успехов на первом этапе военных действий стало приращение Россией новых территорий с многомиллионным населением, а также обеспечение стратегически важного сухопутного коридора между Россией и Крымом. Москве сопутствовал успех в консолидации неприсоединившейся к Западу части международного сообщества на основе борьбы с неоколониализмом. К неудачам первого этапа можно отнести отсутствие решительной победы и затягивание военных действий, которое делает переговоры с руководителями стран Запада о будущем системы европейской безопасности более отдалённой перспективой. Хотя старые основания экономической модели отношений России и Европы оказались сломанными, новые пока не просматриваются и их контуры начнут проступать лишь после того, как кризис войдёт в решающую фазу. В сложившейся ситуации Россия исходит из того, что временной ресурс на её стороне, отчего не снимает приоритет экономного расходования средств в ходе военных действий.
Сегодня мы наблюдаем переход ко второй фазе украинского кризиса. Решимость России добиться победы – значительна. Несмотря на исчерпание собственных ресурсов Украины, западная поддержка в её адрес не ослабевает. Это делает высоковероятным переход военно-политической конфронтации России с Западом на 2023 год. Каковы будут её параметры? США пока удаётся мобилизация ЕС на поддержку Украины, однако по мере затягивания кризиса неизбежным будет падение воли европейцев к продолжению противостояния. «Страны-шлюзы» ищут способа нарастить стратегическую автономию, а также найти выгодный баланс между Россией и Западом. Позиция автономных Турции и Венгрии, а также горизонт исчерпания волевого ресурса союзников Украины определят развитие кризиса в 2023 году.
