После военного успеха Москвы в Сирии Путин мог бы заинтересоваться укреплением своего дипломатического влияния и ролью миротворца в Ливии с учётом ошибок и неудач Запада. Излишне говорить, что это даёт возможность для конструктивного взаимодействия с Россией. Российские официальные лица, скорее всего, будут играть всё более активную роль в международных переговорах по Ливии.
В воскресенье, 18 февраля, египетская газета Youm 7 опубликовала интервью с главой Российской контактной группы по урегулированию в Ливии Львом Деньговым, который, согласно цитате, дал понять, что командующий Ливийской национальной армией в Восточной Ливии маршал Халифа Хафтар просил создать российскую военную базу в восточной части Ливии. Деньгов не вдавался в подробности, заявив, что запрос был направлен в Минобороны России.
Однако Ливийская восточная армия не подтвердила эту информацию. Официальный представитель армии, бригадный генерал Ахмад Мисмари, опубликовал заявление, в котором опроверг сообщение, опубликованное в египетской газете. Хатфар, который наладил тесные связи с российскими властями, за последние несколько лет осуществил несколько официальных визитов в Россию, чтобы обсудить поддержку Москвой его формирований в войне с терроризмом.
Заявление Льва Деньгова прозвучало на фоне появившихся в январе 2018 года сообщений о растущем интересе России к Киренаике, который якобы с каждым днём становится всё ощутимее. В том же месяце, как сообщается, представители официального премьер-министра Сараджа со ссылкой на спутниковые данные, предоставленные французской разведкой, сообщили о том, что русские якобы уже начали строительство военной базы в Тобруке.
Нет никаких сомнений в том, что Ливия становится всё более важной целью для растущих амбиций Москвы в плане влияния на события на Ближнем Востоке и в Северной Африке в эпоху после «арабской весны». Однако неясно, есть ли у Кремля план, как справиться с ливийским кризисом. Обычно мнения сводятся к тому, что Кремль поддерживает Халифу Хафтара, командующего Ливийской национальной армией в Восточной Ливии в его борьбе против исламистских групп и правительства национального согласия, поддерживаемого Западом. Тем не менее степень поддержки Москвой Хафтара достаточно спорна. Разумеется, Кремль общается и с другими заинтересованными сторонами. Владимир Путин держит открытым рамки для манёвра в Ливии, расширяя список контактов, включая противников Хафтара.
В июне 2016 года депутат и вице-премьер правительства национального согласия (ПНС) Ливии Ахмед Майтыг посетил Москву и встретился с российскими официальными лицами для обсуждения возможностей сотрудничества и поддержки Ливийского политического соглашения, а также спонсируемого ООН ПНС.
В марте 2017 года уже глава правительства национального согласия Фаиз Сарадж посетил Москву с той же повесткой дня. Затем в апреле 2017 года в Москву прибыла делегация из влиятельного города Мисурата, чтобы получить представление о взаимодействии с Хафтаром. Между тем Москва ограничила сотрудничество с Хафтаром вопросами борьбы с терроризмом, что тем не менее включает техническую помощь и ограниченные поставки вооружения и оборудования, которые направляются через Египет.
В феврале 2017 года русские предположительно перевезли в Москву около семидесяти раненых боевиков Хафтара для лечения, чего они не делали для других игроков в стране. Несмотря на реальную степень поддержки Хафтара со стороны Москвы, эти действия показывают, что Кремлю удобнее работать в Ливии именно с военными.
Стратегия Москвы в Ливии, вероятно, будет связана с некоторыми ключевыми вопросами, включая экономические интересы, где Россия потеряла миллиарды долларов в контрактах, подписанных с режимом Каддафи в области энергетики, строительства, инфраструктуры и вооружений. Москва будет стремиться защитить эти экономические интересы. 20 февраля российский энергетический гигант «Роснефть» подписал соглашение с государственной нефтяной компанией Ливии по инвестициям в энергетический сектор. Этот шаг служит признаком того, что Москва могла бы использовать «Роснефть» как один из своих геополитических инструментов в южном средиземноморском регионе. После военного успеха Москвы в Сирии Путин мог бы заинтересоваться укреплением своего дипломатического влияния и ролью миротворца в Ливии с учётом ошибок и неудач Запада. Излишне говорить, что это даёт возможность для конструктивного взаимодействия с Россией. Российские официальные лица, скорее всего, будут играть всё более активную роль в международных переговорах по Ливии.
У Москвы также есть военные и геополитические интересы в Ливии. Кремль хотел бы иметь военно-морскую базу на восточном побережье страны. В 2008 году Москва обсудила с режимом Каддафи возможность создания военно-морской базы в Бенгази, чтобы противостоять интересам США в Северной Африке. В 2009 году один российский высокопоставленный военный рассказал СМИ, что Россия приняла решение о создании военно-морских баз в Ливии, Сирии и Йемене в течение нескольких лет. Это ясно указывает на интерес и амбиции России в прогнозировании своего влияния в регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Однако, учитывая нынешнюю ситуацию с безопасностью и продолжающуюся борьбу за власть между различными группировками в Ливии, идея создания военно-морской базы в Ливии сейчас менее привлекательна, чем в 2008 году.
Тем не менее Ливия представляет собой ценный геополитический козырь для России в борьбе против Запада в целом и Европы в частности. В своём противостоянии с Западом Москва могла бы использовать хрупкую внутриполитическую ситуацию и массовую миграцию из Ливии в качестве рычага воздействия на Европу. Игра России в этом отношении может состоять в том, чтобы просто удерживать страну в нынешнем нестабильном состоянии, дабы обеспечить непрерывный поток большого числа мигрантов в Европу.
Часть этого анализа была представлена в докладе Стратегической группы по Средиземноморью – в соавторстве с Мохамедом Эльярхом.
