ЕС и Россия представляют собой две различные нормативные модели, и вряд ли любая из них сумеет одержать полную победу над другой, пишет Натали Точчи, специальный советник Верховного представителя ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерики Могерини. Да, мы не достигли конца истории по Канту, но будущее не готовит нам и мира противоборствующих национальных государств по Гоббсу.
Кризис в отношениях Европейского союза с Россией глубок и касается как восприятия, так и реальности. Возможно, не в наших силах его преодолеть, но необходимо стремиться к управлению им.
Что касается восприятия, то трагедия состоит в том, что у взаимных стереотипов глубокие корни. ЕС и его государства-члены глубоко убеждены, что для того, чтобы политическая система была стабильной в долгосрочном плане, она должна давать своим гражданам верховенство закона, свободу, благосостояние и безопасность. Поскольку Россия при Путине обеспечивает последнее, но резко проседает по первым трём пунктам, стабильность её режима ставится под вопрос.
Точно так же и Россия глубоко убеждена, что постмодернистская эпоха наднационального управления была химерой и что мир, наконец, образумился и признал реальность национальных государств, порой не чуждых национализма, приверженных традиционным социальным ценностям. Поэтому Европейский союз – гибридный наднациональный конструкт, опирающийся на либеральные ценности, – переживает необратимый кризис, единственным следствием которого будет распад. Референдум по Brexit был не изолированным случаем, а провозвестником грядущих событий.
Официально ни та, ни другая сторона не признаёт, что хотела бы подобного. Но, по сути, эти прогнозы настолько глубоко укоренены в их мировоззрении, что их невозможно полностью отделить от их устремлений. Правда, вероятно, состоит в том, что обе стороны ошибаются. А ошибаются они потому, что, нравится нам это или нет, ЕС и Россия представляют собой две различные нормативные модели, и вряд ли любая из них сумеет одержать полную победу над другой. Да, мы не достигли конца истории по Канту, но будущее не готовит нам и мира противоборствующих национальных государств по Гоббсу.
Этот кризис восприятия подпитывается кризисом в реальности, который происходит на трёх уровнях. Первый касается глобальной арены и, особенным образом, Ближнего Востока. Здесь кризис является управляемым. Хотя в таких странах, как, например, Сирия и Ливия, скорее всего, восторжествуют разные взгляды и подходы, эти различия будут управляемыми благодаря умелой дипломатии. По другим глобальным вопросам – таким, как иранская ядерная сделка – ЕС и Россия, вероятно, останутся по одну сторону баррикад, борясь за выживание соглашения, которому угрожает непредсказуемая администрация США.
Второй касается «серой зоны» между ЕС и Россией: Украины и, говоря более общо, восточных соседей. Здесь кризис глубок и труднопреодолим. В лучшем случае его можно сдерживать, но точно не разрешить, поскольку он представляет собой микрокосм ценностного кризиса в отношениях двух сторон.
Третий уровень – внутриполитический, как в России, так и в государствах-членах ЕС. Давняя убеждённость России в том, что европейцы (и американцы) стремятся спровоцировать в России цветную революцию, и нарастающее осознание европейцами (и американцами) того, что Москва стремится всеми доступными средствами укрепить антисистемные, националистические и антилиберальные силы, создали глубочайшую и непреодолимую линию разлома между двумя сторонами. Пока царит глубоко укоренённая подозрительность в отношении намерений другой стороны, каналы сотрудничества останутся ограниченными.
Неудивительно в этом контексте, что я не могу предложить решение проблемы. Можно лишь ещё раз подчеркнуть, что чем глубже кризис (а на сей раз он действительно глубок), тем важнее открывать и использовать все каналы коммуникации.
