В конце 2015 года президент Турции Эрдоган в третий раз за год посетил Саудовскую Аравию. В ходе визита было объявлено о создании «стратегического альянса» между Анкарой и Эр-Риядом. Арабские СМИ превозносили это событие, как знаменующее собой оформление фронта борьбы против Ирана и, разумеется, против сирийского режима.
События в Сирии и февральский визит турецкого премьера Давутоглу в Тегеран подводят черту под существованием так называемого «турецко-саудовского стратегического альянса». Ниже следует более подробный анализ сказанного.
Турция, Саудовская Аравия и «арабская весна»
С благословения США «арабская весна» дала руководству Турции исторический шанс для распространения своего политического влияния за пределы страны. С приходом к власти в Тунисе, Египте и Ливии организации «Братья-мусульмане» честолюбивые помыслы Анкары достигли заоблачных высот. По сравнению со своими соседями (за исключением России) Турция традиционно имела мощную армию, выигрывала в экономическом и геополитическом отношении. Политика учрежденной в 1923 году Турецкой Республики была сосредоточена на внутренних проблемах на протяжении всего периода холодной войны.
После окончания холодной войны Турция попыталась расширить своё влияние на Балканах, но под давлением Европы была вынуждена отступить. Аналогичным образом Российская Федерация не позволила Турции укрепить позиции на Кавказе и в Центральной Азии. Однако в 2011−2012 годах с приходом «арабской весны» амбиции Турции резко возросли. На это было три причины: на Ближнем Востоке возник вакуум власти; против турецких поползновений не возражали США; «Братьям-мусульманам» удалось захватить власть в Каире, Тунисе и Триполи.
Читайте также: Ближний Восток в зоне турбулентности
С точки зрения саудитов, третье обстоятельство ставило под угрозу статус Саудовской Аравии как легитимного блюстителя ислама в регионе, хотя на протяжении десятилетий Эр-Рияд сам оказывал поддержку «Братьям-мусульманам», стремясь противопоставить их насеризму и влиянию левых движений в арабском мире. Саудовская Аравия насторожилась, когда в ходе «арабской весны» Турция вступила в союз с «Братьями-мусульманами». Покойный король Абдулла открыто подверг критике Эрдогана и одобрил свержение режима «Братьев-мусульман» в Египте (июль 2013 года).
Создание альянса
После прихода к власти в начале 2015 года новый король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз аль-Сауд сменил национальные приоритеты: теперь главной задачей в борьбе с терроризмом стало противостояние с Ираном. Несмотря на союз с «Братьями-мусульманами» Турция вновь заинтересовала Саудовскую Аравию, которая надеялась с помощью «стратегического партнёра» искоренить иранское влияние в Сирии и на всём пространстве Леванта. Эрдоган со своей стороны потерпел неудачу, когда «Братья-мусульмане» утратили власть в Египте, Тунисе и Ливии, и он не смог привести своего союзника на смену сирийскому режиму.
Вот уже несколько лет эффективное функционирование турецкой экономики зависит от поступающих из Саудовской Аравии «горячих денег» – краткосрочных финансовых вложений, направленных на поддержание стабильности обменного курса турецкой лиры к доллару. Несмотря на историческое соперничество из-за главенства в суннитском мире, обе страны сумели преодолеть свои разногласия, чтобы бросить вызов Ирану и его союзнику, сирийскому режиму, и изменить соотношение сил в регионе.
Конец «стратегического альянса»
Не в последнюю очередь «турецко-саудовский альянс» потерпел крах из-за российского вмешательства в Сирии, которое положило конец деятельности Турции в этой стране.
Читайте также: Вывод российских войск из Сирии может служить рычагом давления со стороны России – эксперт
Неспособность Турции участвовать в сухопутных или воздушных операциях привела к тому, что она перестала представлять интерес для Саудовской Аравии. Создание «зоны безопасности» на севере Сирии, за которую ратует Турция, вряд ли осуществимо. В Сирии у Саудовской Аравии и Турции разные цели, и именно это обстоятельство ускорило распад альянса. Саудиты хотят свергнуть президента Асада, чтобы тем самым свести на нет иранское влияние в регионе. Перед Турцией же стоит куда более сложная задача. Она делает всё, чтобы не допустить участие курдов в мирном процессе и политическом урегулировании в Сирии.
Кроме того, Анкара стремится установить экономическую гегемонию на севере Сирии, создать там «зону безопасности» и заменить Асада союзником Турции. Ввиду нынешней расстановки сил в Сирии, все эти цели пока недостижимы. В Сирии ослабло влияние протурецки настроенной оппозиции, и укрепились группы, ориентирующиеся на Саудовскую Аравию. Короче говоря, «стратегический союз» выродился в конкуренцию Эр-Рияда и Анкары за первенство в консолидации оппозиции.
Выводы
Перспектива сближения Саудовской Аравии и России по проблеме Сирии выглядит более реалистичной, нежели сближение позиций Турции и России.
Читайте также: Кому не выгодно перемирие в Сирии?
Турция остается партнёром Саудовской Аравии, но отношения между ними уже не являются «стратегическим альянсом». Турция будет пытаться балансировать между Ираном и Саудовской Аравией. Попытки сохранить выгодные сделки с Ираном и не допустить укрепления курдов на севере Сирии, с одной стороны, а также саудовские «горячие деньги» и инвестиции в финансовую пирамиду на рынке недвижимости – с другой, могут минимизировать финансовые потери, но вряд ли обеспечат влияние в историческом Леванте и статус региональной державы на Ближнем Востоке.
Утраченные позиции в регионе заставят Эрдогана сосредоточить усилия на том, чтобы изменить политическую систему Турции, превратить её в президентскую республику и занять пост президента.
Это означает, что Турция снова замкнётся в своих границах и, как в прошлом веке, сосредоточится на внутренних проблемах. В ближайшие месяцы Анкара будет готовиться к тому, чтобы, воздействуя на парламентское большинство, вынести проект конституции на всенародное голосование (референдум). Предстоит нелёгкая внутренняя борьба, всегда сопутствующая проведению судьбоносных референдумов подобного рода. В свою очередь Саудовская Аравия может пойти на сближение с Россией и способствовать политическому урегулированию сирийского вопроса.
