Администрация Мун Чжэ Ина делает всё, чтобы создать впечатление, что дела на Корейском полуострове обстоят самым лучшим образом. Однако категорическое нежелание Северной Кореи отказаться от ядерного оружия снижает почти до нуля шансы на то, что США согласятся на пересмотр нынешнего санкционного режима. В свою очередь в условиях сохранения санкционного режима в его нынешнем виде не может быть и речи о возобновлении межкорейского сотрудничества. Андрей Ланьков, профессор Университета Кунмин (Сеул), в письменном комментарии ru.valdaiclub.com объясняет, почему оттепель на Корейском полуострове в любой момент может смениться жестокими морозами.
Последние 2–3 месяца южнокорейская пресса бурлит оптимизмом, который, надо сказать, сформировался не сам по себе. Отчасти он отражает искренние надежды сторонников находящейся у власти левонационалистической партии Тобуро, но во многом этот оптимизм сознательно поддерживается мастерами пиара из президентской администрации.
Администрация Мун Чжэ Ина делает всё, чтобы создать впечатление того, что дела на Корейском полуострове обстоят самым лучшим образом. Благодаря сообщениям проправительственных СМИ и заявлениям южнокорейских чиновников создаётся впечатление о том, что Северная Корея приняла решение отказаться от ядерного оружия, нормализовать отношения с США и внешним миром и вступить на путь радикальных преобразований. Подразумевается, что со своей стороны Сеул окажет своему северному соседу щедрую и разнообразную помощь. В прессе идёт бурное обсуждение проектов межкорейского сотрудничества. Некоторые из этих проектов, скажем прямо, являются совершенно фантастическими, но впрочем, некоторые вполне реализуемые.
На настоящий момент наибольшим вниманием пользуются планы возрождения тех проектов, которые был запущены во время прошлого потепления межкорейских отношений в 2002–2008 годах, но при этом не пережили охлаждения отношений между Сеулом и Пхеньяном в 2008–2017 годах.
Наиболее приоритетным и активно обсуждаемым из этих проектов является Кэсонский индустриальный комплекс, который был закрыт в 2016 году. Располагался он на территории Северной Кореи, но в непосредственной близости от границы с Югом. К 2016 году более 50 тысяч северокорейских рабочих трудились на предприятиях этого комплекса, которые принадлежали южнокорейским малым и средним фирмам.
Хотя из чтения южнокорейской прессы может создаться впечатление, что перезапуск Кэсонского комплекса и иных приостановленных проектов, равно как и запуск новых инициатив, является вопросом техническим и легко решаемым, на практике дела обстоят совсем не так.
На протяжении последних нескольких лет Совет Безопасности ООН принял серию резолюций, вводящих санкции по отношению к Северной Корее. Санкции постоянно ужесточались, так что самая последняя и самая жёсткая из всех резолюций Совета Безопасности, принятая в декабре 2017 года, фактически запрещает членам ООН большинство видов экономического взаимодействия с Северной Кореей. В частности – решениями Совета Безопасности запрещены инвестиции в Северную Корею. В КНДР также невозможно поставлять промышленное оборудование и металлы, ограничены и поставки в Северную Корею жидкого топлива. С другой стороны, в соответствии с действующими решениями ООН, из Северной Кореи невозможно экспортировать целый ряд товаров, в том числе уголь и иные полезные ископаемые, морепродукты и текстиль.
В этой ситуации любые попытки наладить отношения двух корейских государств будут являться нарушениями режима санкций. При том, что в режиме санкций есть некоторые лазейки (например, можно развивать туристские проекты), в целом решения Совета Безопасности ООН делают невозможной реализацию почти всех тех проектов, о блестящем будущем которых с такой уверенностью сейчас говорят в Сеуле.
Судя по всему, администрация президента Мун Чжэ Ина рассчитывает на то, что режим санкций удастся как-то ослабить. Речь при этом не идёт о полном снятии санкций, которое невозможно до тех пор, пока Северная Корея не откажется от ядерного оружия (а отказываться от ядерного оружия Пхеньян не собирается). Однако ослабление или выборочное снятие некоторых санкций теоретически возможно – постольку, поскольку соответствующее решение будет принято Советом Безопасности.
Итак, единственная надежда Сеула – это «законный», формально проведённый через Совет Безопасности ООН, пересмотр существующего режима санкций. Однако – вопреки официально насаждаемому оптимизму – шансы на такой пересмотр не высоки. Причина – позиция США, которая достаточно однозначна: ни о каком отказе от санкций, равно как и об их смягчении, не может идти и речи до тех пор, пока Северная Корея не откажется от своего ракетно-ядерного потенциала. Эта позиция декларируется в Вашингтоне не только официально – её совершенно однозначно подтверждают и в частных разговорах как представители американского внешнеполитического истеблишмента, так и сотрудники аналитических центров (с представителями обоих категорий автору этих строк в последнее время приходилось много общаться в Вашингтоне).
Ослабление санкций для Вашингтона неприемлемо потому, что в условиях непростых отношений и с Пекином, и Москвой даже в условиях нового кризиса вернуть санкции на прежний уровень будет непросто. С другой стороны, многие в США считают, что кризис неизбежен и что рано или поздно Вашингтону придётся опять вернуться к «политике максимального давления», которая осуществлялась в 2017 году, дабы добиться от Северной Кореи значимых уступок. Для того чтобы эта политика имела шансы на успех, необходимо, чтобы формально санкции сохранялись в максимальном объёме.
Северная Корея не собирается предпринимать никаких шагов, направленных на сокращение своего ракетно-ядерного потенциала. Руководство КНДР считает, что ядерное оружие является единственной надёжной гарантией сохранения существующего режима и северокорейской государственности. Вдобавок в нынешних условиях Пхеньян чувствует себя куда увереннее, чем всего лишь несколько месяцев назад. На это есть причины: во-первых, после встречи в Сингапуре исчезла угроза американской военной операции, казавшаяся реальной ещё в начале этого года; во-вторых, в результате торговой войны между Пекином и Вашингтоном обрушился единый американо-китайский дипломатический фронт и Пекин стал игнорировать некоторые санкции. Поэтому давление на Пхеньян снизилось – и, соответственно, снизилась и его готовность идти на уступки (которая, впрочем, всегда была весьма умеренной).
Ситуация, таким образом, сложилась тупиковая, хотя все её основные участники пока и стараются замаскировать это прискорбное обстоятельство бодрой риторикой. И Северная, и Южная Корея, и США продолжают вести себя так, как будто мы имеем дело лишь с небольшими затруднениями, хотя в действительности речь идёт о принципиальных и, возможно, непреодолимых разногласиях.
Категорическое нежелание Северной Кореи отказаться от ядерного оружия снижает почти до нуля шансы на то, что Соединённые Штаты – постоянный член Совета Безопасности – согласятся на пересмотр нынешнего санкционного режима. В свою очередь в условиях сохранения санкционного режима в его нынешнем виде не может быть и речи о возобновлении межкорейского сотрудничества.
Рано или поздно тайное станет явным, но пока в Сеуле изо всех сил стараются оттянуть этот неприятный момент и сохранять хорошую мину при плохой игре. Надежда тут на то, что какое-то решение проблемы будет найдено. Возможно, так оно, действительно, и будет – чудеса (изредка) случаются. Тем не менее постороннему наблюдателю не следует становиться жертвой иллюзий. Нам надо помнить, что нынешняя, широко разрекламированная, оттепель на Корейском полуострове крайне обманчива и в любой момент она может смениться даже не лёгкими весенними заморозками, а самыми жестокими морозами.
