Корбин разделяет многие взгляды популистов, но он единственный лидер социал-демократической партии, который осознал, что политика национальных государств должна взять верх над четырьмя фундаментальными свободами ЕС. Пока не совсем ясно, сумеет ли он прийти к власти и осуществить задуманное. Если это ему удастся, мы станем свидетелями возрождения европейской социал-демократии. В ином случае восторжествует популизм.
Двадцать лет назад, в 1998 году, социал-демократы возглавляли правительства большинства государств − членов ЕС. Занималась заря «нового» лейборизма, олицетворением которого в Великобритании был Тони Блэр, а в Германии – Герхард Шрёдер. Влияние консерваторов всех оттенков шло на убыль, но и традиционная лейбористская политика, ориентированная на государственную собственность и государственное социальное обеспечение, широко не практиковалась. Их сменили рыночные реформы и программы приватизации, активно продвигавшиеся когда-то реформистами правого толка, в частности Маргарет Тэтчер. Квинтэссенцией нового социал-либерализма, проводимого в жизнь воспрянувшей социал-демократией, был свободный рынок ЕС в глобальном мире.
В результате состоявшихся в Европе в 2017 и 2018 годах выборов традиционные социал-демократические партии почти повсеместно потерпели сокрушительное поражение. В крупнейших странах Европы (Франция, Германия, Польша, Италия) они пришли в полный упадок; в Австрии, Чешской Республике и Словакии их влияние сократилось до минимума, а в скандинавских странах, некогда оплоте социал-демократии, они остались у власти только в Швеции. На фоне такого обвала, однако, не достигли успеха ни традиционные консерваторы, ни социалисты. Воображение публики захватило нечто под названием «популизм».
Популистский вызов
По своей сути популистские движения, черпающие легитимность в воле «народа», нацелены на подрыв существующей системы и всесилия элит. В Европе на нынешнем этапе они характеризуются враждебным отношением к Евросоюзу, а также к партиям и группировкам, традиционно поддерживавшим ЕС и получавшим выгоду от его деятельности. Поскольку ЕС повсеместно считается олицетворением демократических ценностей, усиливавшиеся популистские движения подвергались широкому общественному осуждению. Тони Блэр заявил в декабре 2017 года, что «возвышение популистов … уже стало причиной изменения социальной и экономической политики многих стран, вновь возникшей напряжённости в отношениях между национальными государствами внутри Европы и начала давления на демократические институты ряда стран, считавшихся прежде оплотом демократии».
Тезис, который сообща эксплуатируют популисты, сводится к тому, у народа больше нет власти: её отняли элиты, которые рекрутируются из системных парламентских партий независимо от того, находятся они у власти или нет. Те в свою очередь отдали власть так называемому транснациональному правящему классу, который ради торжества прогресса двигает вперёд дело глобализации. Они заявляют, что некие деятели, которых никто не избирал, вроде Руперта Мёрдока (СМИ), Кристин Лагард (международные финансы) и Жана-Клода Юнкера (ЕС), принимают решения на международном уровне, имеющие последствия для национальных государств. Популисты хотят обратить эти процессы вспять и вернуть политическую власть национальным государствам. Популисты не формируют политические партии по классовому признаку; они опираются на общественные движения, которые состоят их разрозненных индивидов и зачастую возглавляются нелояльными режиму политиками. Общим признаком, объединяющим нынешние популистские движения, является требование политического суверенитета своих стран и неизменности границ. Но протестные настроения могут быть связаны и с другими причинами более фундаментального характера, например с безработицей, отсутствием перспектив, чувством страха перед чужаками-иностранцами, падением уровня жизни и так далее.
Лейбористы − популистская партия?
Единственным примечательным исключением на фоне общего упадка социал-демократии является Лейбористская партия Великобритании под руководством Джереми Корбина. В отличие от популистов Корбин сделал главным пунктом своей избирательной кампании критику последствий политики строгой экономии и пропаганду традиционных социалистических методов социальной защиты. Избранный лидером Лейбористской партии в 2015 году, Корбин выступил с критикой прежнего лейбористского руководства всех призывов. Как защитник традиционных социалистических воззрений на государственную собственность и социальное обеспечение для всех членов общества, как евроскептик и давний противник ядерного оружия и НАТО он встретился с мощным сопротивлением, но победил, несмотря ни на что. Корбин пользовался (и пользуется) незначительной поддержкой среди парламентской фракции Лейбористской партии и едва набрал нужное количество голосов для выдвижения своей кандидатуры на пост лидера партии. Ведь почти все считали его «неизбираемым».
Но за него горой стоят рядовые члены партии и сочувствующие. Ему удалось превратить Лейбористскую партию в динамичную силу с большим и постоянно растущим числом членов. Под его руководством на выборах 2017 года Лейбористская партия набрала больше, чем обычно, голосов (40% от общего количества проголосовавших) и благодаря этому получила больше мест в парламенте. В отличие от руководителей европейских социал-демократических партий Корбин сумел привлечь даже изверившихся избирателей: тех, кто в континентальной Европе поддерживает популистские партии, а также традиционных сторонников Лейбористской партии. Его поддержала молодёжь и люди, никогда прежде не голосовавшие. Восхождение Корбина к власти совпало с бурным ростом популистских социальных движений в Европе, начало которому положил глобальный экономический кризис. Более того, по его инициативе власть в партии переместилась из центра на места, а сам он питает большее доверие к рядовым членам партии и сочувствующим (что опять же напоминает популизм). Корбину удалось расшевелить Лейбористскую партию, задействовав традиционную социалистическую политику, обещающую улучшение социального обеспечения, расширение занятости и отмену режима строгой экономии. Предложив такую политическую альтернативу, обновлённая Лейбористская партия обратила в свою пользу чувство разочарования и безысходности, питающее популизм в континентальной Европе. И несмотря на то, что политику Корбина поддерживают избиратели, он по-прежнему не устраивает членов политического класса.
Чтобы реально претендовать на власть, он должен предъявить электорату единую Лейбористскую партию. Проблема в том, что это необходимо сделать, не подрывая своих политических позиций. В наследство ему досталась сформированная Тони Блэром лейбористская фракция в парламенте, которая выступала против того, чтобы он возглавлял партию. Кроме того, многие её члены страстно желают остаться в Евросоюзе. Ради сохранения единства партии он уже согласился на членство Великобритании в НАТО и модернизацию британских подводных ядерных крейсеров с ракетами «Трайдент». Корбин заявляет, что реформы, которые он хочет провести, будут способствовать ослаблению режима строгой экономии; в результате увеличатся государственные расходы, возродится экономика регионов, укрепится социальное государство (субсидии на обучение, рост расходов на здравоохранение), в государственную собственность вернутся предприятия общественного пользования, будет ограничена иммиграция из ЕС. Но правила ЕС, утверждает он, исключают любую возможность осуществления этих мер. И в этом он прав. В той или иной мере его политику копируют и европейские популистские партии. Но сумеет ли он исполнить задуманное? Важнейшей составляющей его успеха является стратегия в отношении выхода Великобритании из ЕС.
Корбин и Brexit
Ради обеспечения руководства лейбористской фракцией в парламенте Корбин согласился принять многие требования сторонников пребывания в ЕС. Они полагают, что выход из ЕС нанесёт по торговле и экспорту удар такой силы, что будут подорваны основы благосостояния всей страны. Не соглашаясь на членство в едином рынке (что подразумевает беспрепятственное перемещение рабочей силы и капитала), он выступил за переговоры о своего рода таможенном союзе. В своей программной речи, произнесённой в Ковентри 24 февраля 2018 года, Корбин сказал: «Лейбористская партия будет добиваться такого варианта окончательного урегулирования, который обеспечит полный доступ к европейским рынкам при сохранении преимуществ единого рынка и таможенного союза».
Его намерение состоит в том, чтобы сохранить существующие торговые отношения, но покончить с некоторыми неолиберальными практиками ЕС. Как сказал Корбин, «вариант нового таможенного союза между Соединённым Королевством и ЕС предусматривает, что наша страна будет иметь влияние на заключение будущих торговых сделок. … Мы также постараемся договориться о мерах защиты и о предоставлении уточняющих сведений и, где необходимо, послаблений в отношении приватизации, директив по вопросам конкуренции на государственной службе, правил государственной помощи и государственных закупок, а также директивы в отношении назначенных на должность работников». Эти предложения были поддержаны желающими остаться в ЕС.
Но при этом не учитывается то, что по правилам ЕС Соединённое Королевство (как и многие другие страны ЕС) вследствие свободной конкуренции и беспрепятственного перемещения рабочей силы, товаров, услуг, капитала и руководящих кадров утратило свою обрабатывающую промышленность. Применение принципов свободной торговли привело к тому, что британские компании либо перенесли производственные мощности за границу, либо обанкротились. Британия извлекла выгоду из дешёвого импорта, но осталась с десятками заброшенных фабрик и заводов и доживающим свой век безработным населением. Наступил длительный период спада в экспорте товаров (с1980 по 2016 годы объём сократился на 50%). Противники единой Европы до сих пор спорят, выгадало ли Соединённое Королевство хоть что-нибудь от членства в ЕС.
Отказ от Brexit
Единый рынок и вправду содействовал сокращению операционных расходов в торговле членов Евросоюза между собой. В упомянутой речи Джереми Корбин обосновывает своё намерение сохранить элементы единого рынка, приводя пример из области современного производства двигателей: «Прежде чем готовый малолитражный автомобиль сойдёт с конвейера, он три раза пересечёт пролив Ла-Манш, покрыв расстояние длиной в 2000 миль. Из Оксфорда его перевозят во Францию для оснащения основными деталями, потом возвращают назад в Англию на завод BMW в Хэмс-Холле, графство Уорикшир, для сверлильных и фрезерных работ. После этого машину переправляют в Мюнхен для установки двигателя, а заканчивается производственный цикл на упомянутом заводе малолитражных автомобилей в Оксфорде, где осуществляется окончательная сборка».
Тут Корбин начинает выступать как либеральные экономисты, забывая, однако, упомянуть небольшую деталь: малолитражка производится немецкой компанией BMW. Расходы же на транспортировку приходится нести потому, что Соединённое Королевство уже может самостоятельно производить «основные детали», поскольку уничтожены инструментальные заводы, существовавшие в графстве Уэст-Мидлэндс на протяжении ста лет. Традиционные сторонники Лейбористской партии требуют от Корбина обеспечить развитие местной обрабатывающей промышленности и наличие высоко оплачиваемых рабочих мест, тогда как политический класс приветствует деиндустриализацию в целях повышения эффективности. Последствия известны: безработица и обнищание, которые и лежат в основе европейского популизма.
Корбин разделяет многие взгляды популистов, которые отвергают логику свободной торговли и свободного перемещения рабочей силы и капитала. Джереми Корбин – единственный лидер социал-демократической партии, который осознал, что политика национальных государств должна взять верх над четырьмя фундаментальными свободами ЕС. Пока не совсем ясно, сумеет ли он прийти к власти и осуществить задуманное. Если это ему удастся, мы станем свидетелями возрождения европейской социал-демократии. В ином случае восторжествует популизм.
