Обама заслуживает осуждения не за свою слабость, а за то, что три раза пошёл на поводу у своих подчинённых. Политика, проводившаяся ими, шла вразрез с его собственной философией и способствовала усугублению опасностей, грозящих миру.
«Доктрина Обамы» – такое название носила опубликованная в апрельском номере «Атлантик мансли» серия интервью на внешнеполитические темы, которые президент США дал Джеффри Голдбергу. Сейчас, когда срок президентских полномочий Обамы подходит к концу, имеет смысл задаться вопросом не только о том, насколько успешной была его внешняя политика и политика в области безопасности, но также и о том, базировалась ли она в действительности на некоей связной совокупности идей.
С точки зрения политического реализма, можно сказать, что связная совокупность идей у Обамы наличествует, и пока он их придерживался, ему сопутствовал успех (во всяком случае, ему удавалось не создавать ненужных проблем). Но политическая культура внешнеполитического истэблишмента США такова, что следовать линии реализма зачастую весьма затруднительно. Сам Обама часто плохо контролировал действия своих подчинённых – отчасти по причине пагубного влияния Хиллари Клинтон. Более того, по как минимум двум важнейшим вопросам Обама отходил от этичного и созидательного реализма нибуровского и кеннановского толка и начинал действовать в логике жёсткой разновидности реализма «с нулевой суммой», пропаганда которой в устах вашингтонских сидельцев звучит резким диссонансом (можно подобрать и более крепкое словцо) с постоянным морализаторством и проповедью морального превосходства США.
Как явствует из этих интервью и более ранних заявлений президента, сам себя Обама считает реалистом. Он назвал своим любимым философом американского христианского мыслителя и реалиста Рейнгольда Нибура и выразил восхищение генералом Брентом Скоукрофтом, бывшим советником по национальной безопасности в очень реалистичной администрации Джорджа Буша-старшего. Многое из того, что говорит о внешней политике и сам Обама, также выдержано в духе реализма. Так, Обама не раз повторял, что прежде чем переходить к действиям, необходимо взвесить все последствия и оценить баланс сил.
Читайте также: Современная Россия для США – системный сбой
Даже самая известная из его внешнеполитических максим – «Не делай глупой [х…]» – есть всего лишь малоэлегантная современная речеформа, в которой отражается традиционная ценность реалистов – благоразумие. «Этика последствий» тесно связана с «этикой ответственности» Макса Вебера (Verantwortungsethik), которую он и более поздние американские мыслители-реалисты вроде Ганса Моргентау и Джорджа Кеннана положили в основу собственной разновидности этического реализма. Последняя противостоит «этике убеждений» (Gesinnungsethik), требующей моральных действий вне зависимости от возможных последствий. Носительницей этой разновидности этики является активистка движения против «геноцида» и представитель администрации Обамы в ООН Саманта Пауэрс.
Из интервью, напечатанных в «Атлантик мансли», становится ясно, что такой подход не по душе многим представителям внешнеполитического ведомства и служб безопасности США, включая и членов его собственной администрации. В их числе его бывший конкурент на выборах, бывший госсекретарь и возможный преемник Хиллари Клинтон. И хотя американские администрации часто следовали принципам реализма на практике, идеи, его вдохновляющие, идут вразрез с установками, вызревшими в последние десятилетия под воздействием американского идеологического национализма в сочетании с иллюзией, возникшей по окончании холодной войны, абсолютного и неограниченного американского преобладания в мире. Эта тема звучит в полный голос в выступлениях Хиллари Клинтон и со страниц её предвыборного пропагандистского «манифеста» «Трудный выбор» (Hard Choices).
Если Обама и сохранил способность действовать в духе реализма – с некоторыми существенными и страшными исключениями, о которых я расскажу позже, – то это, главным образом, потому, что у американской общественности после иракской катастрофы, афганской войны и появления преувеличенно многозначительной и лицемерной «Повестки дня свободы» (Freedom Agenda) в исполнении администрации Буша, совсем пропал вкус к дальнейшим военным авантюрам. Отсюда и кульбит, который в последний момент выкинули сенатские республиканцы, когда Обама предоставил им решать вопрос о вторжении в Сирию в связи с возможным применением дамаскским режимом в 2013 году химического оружия. Наговорив громких слов о «слабости» сирийской политики Обамы, они в последний момент выступили против вторжения, так как учитывали отрицательные результаты опросов общественного мнения, в том числе опросов, проведённых среди представителей республиканского электората.
Читайте также: Кто заплатит за «самую большую ошибку» президентства Обамы?
Большое значение в этой связи имеет то, что против дальнейших военных авантюр решительно возражают и американские военные. Их мнение выражено в известном заявлении министра обороны Роберта Гейтса (занимавшего этот пост как при Буше, так и при Обаме): «Всякого министра обороны США, который в будущем посоветует президенту впутаться в очередную наземную войну в Азии, надо будет отправить к психиатру».
Заслугой Гейтса является то, что в августе 2008 года он заблокировал одобрение правительством предложения вице-президента Дика Чейни об отправке американских войск в Грузию, чтобы таким образом продемонстрировать протест против действий России (хотя даже Чейни не говорил, что они на самом деле должны нанести удар по России). Обама с простительным раздражением жаловался, что республиканцы обвиняют его в слабости на украинском направлении. Но в своё время Джордж Буш тоже пошёл на попятный по Грузии, хотя и подстрекал грузин в гораздо большей степени, чем Обама украинцев до событий 2014 года.
Это и есть ответ на выдвигаемые против Обамы обвинения в «слабости» его внешней политики и политики в области безопасности: уже Буш своим поведением во время второго президентского срока наглядно доказал, что у США (в том числе и у американских военных) больше нет желания ввязываться в военные авантюры, сопряжённые с большими финансовыми издержками и потерями в живой силе. Более того, стало ясно, что ещё большее значение, чем деньгам и людским потерям, теперь придаётся проблеме времени. Население США (и Европы) не желает брать на себя обязательства по превращению невесть где расположенных территорий вроде Ирака или Афганистана в современные государства и преданных союзников США, если для этого потребуется западное присутствие, длящееся не годами, а десятилетиями.
Наконец, несмотря на все прежние заверения в том, что «США обладают такой огромной мощью, что, если захотят, способны осуществить всё что угодно» (с 2000 по 2007 год я своими ушами слышал это в Вашингтоне от теоретиков как Республиканской, так и Демократической партий), уже ясно, что во многих частях света США терпят неудачи, поскольку местные государства готовы действовать бОльшими силами, идти на бОльшие жертвы, и подвергаться бОльшему риску, чем США. Ведь это на их границах возникают кризисы, которые затрагивают их жизненные интересы.
Скачать в формате pdf: «Страшный сон Киссинджера: треугольник США–Китай–Россия меняет правила игры»
Таким образом, Обаме приходится действовать в обстановке значительного сокращения американского влияния. Оно и в самом деле уже не таково, каким его ошибочно рисовали себе члены администрации Буша и их обожатели. Как было отмечено, «слабость» Обамы в Сирии получила одобрение со стороны большинства американской общественности, в том числе и республиканских активистов, любящих эксплуатировать тему «слабости». В некоторых отношениях Обама в применении силы пошёл даже дальше, чем Буш, хотя и отдаёт предпочтение дипломатическим методам. Например, он значительно расширил программу разработки беспилотных летательных аппаратов, известной как «программа внесудебной расправы над врагами Америки».
Итак, каковы же реальные достижения и неудачи администрации Обамы? Очевидно, что в числе последних значится полный провал попыток установить мир между Израилем и Палестиной. Однако израильское лобби, его приверженцы и невольники обладают столь могучим влиянием на политическую систему США, что совершить это не под силу ни одному американскому президенту – во всяком случае не в сегодняшнем мире. Бросив вызов Нетаньяху в сделке по Иранскому ядерному досье, Обама пошёл дальше всех своих предшественников на посту президента, которые также пытались бросить вызов Израилю, и почти наверняка гораздо дальше, чем в этом направлении будет готова пойти Хиллари Клинтон.
Читайте также: Перспективы военно-технического сотрудничества России и Ирана
Сделка по Ирану – пока что самое большое внешнеполитическое достижение Обамы, за которым на почтенном расстоянии следует нормализация отношений с Кубой, что, по общему мнению, должно было случиться ещё поколение тому назад. Четырнадцать лет назад более выгодная сделка с Ираном уже плыла в руки Бушу, но он от неё отказался, а сделка, упущенная Клинтоном в 1990-х годах, могла бы оказаться и того лучше. Сопротивляться иранской сделке имеет смысл только в том случае, если США собираются напасть на Иран.
В нынешней обстановке это означает, что нам пришлось бы встать на сторону Саудовской Аравии и суннитских сектантов-экстремистов, орудующих на Ближнем Востоке, то есть фактически вступить в союз с ДАИШ и Аль-Каидой, что было бы настоящим безумием. Сейчас Америке это совсем не под силу, да безумна и сама мысль: ведь даже Трамп признал, что ДАИШ представляет собой главную опасность для США (и ещё бОльшую опасность для Европы). Нравится нам это или нет, а решающую роль в сдерживании наземных сил ДАИШ сыграли Иран и Хезболла. Ещё до заключения ядерной сделки США негласно сотрудничали с сухопутными силами Ирана в Ираке, координируя с ними действия авиации.
Та же самая логика указывает на необходимость признания роли России в Сирии. Ведь обратила вспять наступление ДАИШ именно российская авиация – во взаимодействии с единственной боеспособной силой, имеющейся «на земле», то есть с сирийской правительственной армией и поддерживающими её отрядами Хезболлы. Благодаря этому и стало возможным освобождение Пальмиры и других населённых пунктов, захват которых ДАИШ так обеспокоил Запад.
Читайте также: Военные успехи в Сирии и их политические последствия для всего мира
Прочие достижения Обамы отрицательного свойства. Он не осуществил вторжения в Сирию в 2013 году, чтобы свергнуть сирийский режим и разгромить правительственную армию – и слава Богу, ибо если бы это случилось, то сейчас бы игиловцы уже разгуливали по Дамаску.
Оказывая давление на Россию в связи с событиями на Украине, он заходил совсем не так далеко, как этого хотелось бы американским ястребам (в том числе, наверное, и Хиллари). Благодаря этому он избежал ещё одной внешнеполитической катастрофы и оставил открытыми пути для сотрудничества по Сирии и, возможно, для последующего восстановления отношений.
Что касается неудач, то одну из них Обама признал сам в интервью с «Атлантик мансли» и в других выступлениях. Это, по его словам, неспособность подготовить серьёзные планы стабилизации обстановки в Ливии после того, как было принято решение о свержении Каддафи.
Такое признание выгодно отличает его от Хиллари Клинтон, которая – невероятно! – до сих пор пытается выдать свержение Каддафи за достижение США (кстати, ливийская афера и голосование в поддержку вторжения в Ирак – достаточные основания для того, чтобы навсегда отстранить Хиллари от какого-либо участия в разработке и осуществлении внешней политики США). Однако Обама не сделал следующего шага – не признал (даже имея на руках иракский опыт), что ошибочна сама идея силовой смены режимов. Ведь что бы США ни делали в данной ситуации, оказать решающего влияния на последующее развитие событий они фактически не в состоянии. Иными словами, реалистичного плана стабилизации послевоенной обстановки просто не существует.
Вывод американских войск из Ирака был шагом в высшей степени преждевременным. Так же преждевременно выводить войска и из Афганистана. Создаётся впечатление, что основной побудительной причиной в обоих случаях явилось желание Обамы оставить потомкам собственное внешнеполитическое «наследие», выражающееся в сворачивании войн с американским участием. Общепризнано, что вывода войск из Ирака требовал шиитский режим под руководством Малики. Но этому давлению надо было противостоять, поскольку вывод войск привёл к установлению неограниченной шиитской гегемонии, а тремя годами позже – к суннитскому восстанию и образованию ДАИШ. В отношении Афганистана Обама был прав, усомнившись в необходимости резкого увеличения численности американского контингента, запланированного на 2009 год, и не прав, когда с таким решением согласился. Но не прав он был и настаивая на последующем полном выводе американских войск до конца прошлого года. В этом случае почти наверняка последовало бы крушение американской армии и американского государства. Здесь американские военные мыслят гораздо правильнее многих политиков: они очень скептически относятся к идее развязывания войн, но полны решимости идти до конца, когда войны уже ведутся.
Обама заслуживает гораздо большего осуждения не за свою слабость, а за то, что три раза пошёл на поводу у своих подчинённых (за что не может избежать моральной и политической ответственности). Политика, проводившаяся этими подчинёнными, шла вразрез с его собственной философией внешней политики и без всякой необходимости способствовала усугублению опасностей, грозящих миру. Имеется в виду политика в отношении Ливии (которую мы уже упоминали), курс в отношении Украины, и политика сдерживание Китая (известная также как «поворот к Азии»).
Продолжение следует
