III Российско-иранский диалог, который Валдайский клуб провёл 26 июня в партнёрстве с тегеранским Институтом политических и международных исследований, обсуждал не только вопросы политики и фактического состояния двусторонних отношений, но и особенности торгово-экономического взаимодействия. Был обозначен запрос взять качественно новый уровень отношений – уровень совместной модернизации. Кстати, данное мероприятие стало наиболее крупным экспертным форумом, в ходе которого обсуждалась повестка трёхстороннего саммита России, Ирана и Азербайджана в Сочи, запланированного на середину августа, пишет Александр Караваев, научный сотрудник Института Экономики РАН.
Констатация того, что санкции в адрес России и Ирана ставят нас по одну сторону «фронта», ко всему прочему показывает текущую диспозицию наших стран на линии движения последних 30 лет: мы оказались в положении полупериферии по отношению к крупнейшим технологическим и инвестиционным донорам мира. И теперь нужно понять, из каких элементов мы смогли бы сформировать собственное ядро, как сделать рывок вместе с соседями по региону, как использовать мощности экономических центров ЕС и КНР, не увеличивая степень зависимости от них.
При этом за нами остаются достижения, важные в контексте общих задач. Среди них – способность иранской экономики не одно десятилетие развиваться в условиях различного рода ограничений. Ёмкость иранского рынка в целом и перспективы различных отраслей – от электроэнергетики до транспорта – оцениваются инвесторами достаточно высоко. Можно вспомнить короткий период отмены санкций (с октября 2015-го по май 2018 года), когда крупнейшие мировые компании Airbus, Total, Ferrovie dello Stato, Alstom, российский «Трансмашхолдинг», не просто обозначили свои интересы в Иране, но успели заключить целый ряд объёмных контрактов.
Чем Россия интересна Ирану? Несмотря на острую конкуренцию, Россия сохраняет ведущие позиции в мире не только в сфере поставок углеводородного сырья, но и в области производства высокотехнологичных вооружений, космической техники, в сфере транспортного машиностроения, средств связи. И хотя (по сравнению с Советским Союзом) геополитическая гравитация России заметно ослабла, Москва по-прежнему концентрирует на себе интерес соседей, сохраняет поле сильного взаимного притяжения с партнёрами из пояса партнёрства постсоветских стран. Выстраивая свои отношения с Россией, Иран получает возможность объёмного взаимодействия со всем пространством ЕАЭС – СНГ, на данный момент заметно более связного между собой, чем просто сумма двухсторонних отношений Тегерана со столицами постсоветских государств.
Таким образом, несмотря на ситуацию отката в полупериферию, а также общую для России и Ирана ситуацию дефицита внешних инвестиций, всё ещё сохраняются возможности выстроить глубокие, трансрегиональные связи между нашими странами.
Доказательства – постепенное расширение правовой базы (теперь, после ратификации Тегераном временного соглашения о ЗСТ, уже в масштабе ЕАЭС), возникновение нескольких форматов постоянного межведомственного взаимодействия (несколько министерских рабочих групп: транспорт, водные ресурсы, энергетика, объединённые в Комиссию по экономическому и торговому сотрудничеству между Россией и Ираном), нарастающее взаимодействие отдельных регионов РФ (среди лидеров – Дагестан, Астраханская область, Волгоградская, Саратовская), взаимодействие бизнеса по линии торговли и экспортных центров (Совет делового сотрудничества торгово-промышленных палат стран Прикаспийского региона «Деловой Каспий»). Мы видим, что сетка структур и площадок, поддерживающих наши отношения, достаточно плотная, но и она требует дальнейшего совершенствования.
Одна из генеральных задач наших отношений – это развитие магистральной транспортной инфраструктуры. Комплекс вопросов развития международного транспортного коридора (МТК) «Север – Юг» может стать организующим стержнем для проектов, разворачиваемых в трансрегиональной плоскости. Объективные реалии таковы, что подавляющая часть торгово-экономического взаимодействия России и Ирана сразу учитывает «третью сторону» из общего бассейна Каспия. И это несомненный плюс, преимущество, вовлекающее в эту повестку наших важнейших партнёров и соседей. Современное развитие коридора предполагает несколько одновременных шагов, направленных как для запуска трансрегионального транзита товаров, так и для создания кластеров промышленного производства вдоль коридора «Север – Юг».
Первый пакет мер: организация платежей и «зелёных коридоров» таможни. Важнейшая из текущих задач – организация кровообращения торговли, межбанковских платежей. Специальный механизм расчётов INSTEX, инициированный в январе 2019 Берлином, Лондоном, Парижем для решения проблемы отключения Ирана от системы международных расчётов SWIFT, так и не работает. Альтернативный комплекс мер тоже не вполне понятен. Иран заключил двусторонние валютные соглашения с Турцией, Россией, Китаем, Индией, Азербайджаном. Но «зависимость» от доллара в большей степени внутренняя проблема самих стран – даже в России существенная часть сделок до сих пор рассчитывается в долларах.
Переход на национальные системы межбанковских платежей будет стимулировать движение участников проекта МТК «Север – Юг» к пространству свободной торговли (ЗСТ). Как шаг в этом направлении – режим торгово-экономических преференций и «зелёного коридора» таможен для совместного производства и экспорта товаров в рамках МТК. Очевидно, он будет усилен сеткой соглашений о ЗСТ стран – участников коридора с ЕАЭС. Временное соглашение между ЕАЭС и Ираном (на три года) вступило в силу после ратификации парламентом Ирана 10 июня 2019 года. Следующая задача – выработка подобного соглашения с Индией.
Второй пакет мер: создание пула инвесторов для модернизации всего комплекса магистральной инфраструктуры коридора (возможно, в виде международного Фонда развития МТК). Очевидна возможность координации подобного Фонда с Фондом развития ШОС.
Казалось бы, плодотворное сотрудничество иранских железных дорог (RAI) и РЖД, индийские и китайские проекты в Иране указывают на возможность модернизации своими силами. В частности, на осень запланировано начало электрификации сложного участка коридора «Гармсар – Инче Борун» – он требует более совершенного оборудования, выпуск которого был налажен российскими поставщиками. Но этих усилий может оказаться недостаточно. Иран планирует комплексно расширять железнодорожные коммуникации (с 15 до 25 тыс. км), для этого потребуется около 50 млрд инвестиций в течение 10 лет.
Широкий пул инвесторов необходим для централизованных инвестиций в достройку железнодорожных коммуникаций по территории стран участников коридора, расшивки «узких мест», обустройства мультимодальных стыков в портах, закупки паромов, внедрения передовых технологий в логистику.
Однако трудно ожидать быстрой отдачи этих средств. Наиболее прибыльный сегмент – нефтеторговля железнодорожными цистернами, конечно, занимает свою нишу, но до сих пор не становится драйвером развития МТК. В частности, российская программа «нефть в обмен на товары» серьёзно буксует: в 2019 году не было зафиксировано ни одной поставки в рамках этой схемы.
Пожалуй, более важные задачи, чем транспорт и логистика, – это люди, для которых, собственно, эти коммуникации и развиваются. Нам нужно формировать среду, в которой был бы запрос на развитие всего спектра коммуникаций и связей между обществами стран участников коридора «Север – Юг». Необходим реальный разворот друг к другу. Это не только ознакомительные поездки для СМИ (а они действительно важны) и не только поддержка туризма (субсидии перевозчикам и туроператорам).
Важно увеличивать образовательные программы, нацеленные на изучение наших стран. Для российских вузов в контексте «азиатского разворота» требуется более широкая подготовка специалистов по экономике и праву Ирана со знанием фарси. Нужно увеличивать бюджетные места для иранской молодёжи, организовывать фестивали современной культуры и киноиндустрии. В общем, хорошо известный набор мероприятий, после которых мы (в массовом понимании) сможем лучше узнать друга друга, отринув клише и стереотипы. И здесь вопрос не столько доверия, сколько решительности сделать первые шаги.
