Чем тот, кто делает пушки или выделяет на них деньги, лучше того, кто из них стреляет? Может ли машина пропаганды преступного режима не считаться преступной? 20 ноября 1945 года начал свою работу Нюрнбергский трибунал, осудивший ключевых гитлеровских преступников. О том, кто из подсудимых получил то или иное наказание, а кто был освобождён от ответственности и почему, пишет Олег Барабанов, программный директор клуба «Валдай».
2020 год богат на военные юбилеи. Совсем недавно мы отмечали 75-летнюю годовщину Победы советского народа в Великой Отечественной войне, за ней последовали памятные даты американских атомных бомбардировок Японии и окончания Второй мировой войны в целом. Но есть ещё один важный юбилей. Осенью 1945 года начал свою работу Нюрнбергский трибунал, осудивший ключевых гитлеровских преступников. Несомненно, и по сей день решения трибунала имеют важнейшее не только историческое, но и политическое значение – они раз и навсегда подвели черту под определением преступной сущности нацизма.
Важный аспект в деятельности Нюрнбергского трибунала связан с тем, кто из подсудимых получил то или иное наказание, а кто был освобождён от ответственности. Во многих случаях вердикты трибунала оказались весьма показательными, хотя нельзя сказать, что во всех случаях они стали прецедентом для прочих международных судов.
Небезынтересно проследить ключевые решения. В отношении, допустим, Эрнста Кальтенбруннера, обергруппенфюрера СС, начальника Главного управления имперской безопасности, или Ганса Франка, генерал-губернатора оккупированной нацистами Польши, где находились основные лагеря смерти, приговор Нюрнберга однозначен и чёток. Руководители спецслужб преступного режима и его наместники на тех оккупированных территориях, где совершались основные злодеяния, признаны достойными смерти, здесь ни у кого вопросов не возникает. Хотя непонятно, почему из региональных наместников рейха к суду Нюрнберга были привлечены не все. Например, рейхскомиссар Остланда Генрих Лозе был задержан англичанами, но не предстал перед трибуналом в Нюрнберге, как и не был выдан Советскому Союзу (рейхскомиссар Украины Эрих Кох тогда скрывался и был обнаружен и арестован лишь через несколько лет).
При этом в ряде других случаев решения Нюрнберга вызвали с разных сторон политического спектра достаточно ощутимую дискуссию. Одним из таких случаев стало признание невиновным Ганса Фриче, руководителя германского радио. В ряде исследований, посвящённых Нюрнбергу, достаточно прямо указывалось, что Фриче был привлечён к процессу «вместо Геббельса». Поскольку рейхсминистр народного просвещения и пропаганды, чьё имя стало нарицательным, покончил жизнь самоубийством, то фигура Фриче была выбрана на его замену, с тем чтобы в его лице осудить всю машину нацистской пропаганды.
Здесь нужно отметить, что на скамье подсудимых Нюрнберга, помимо Фриче, был и рупор нацистского антисемитизма, издатель еженедельника Der Stürmer Юлиус Штрейхер в отношении которого был вынесен смертный приговор. Приговор абсолютно справедливый и не вызывающий вопросов. При этом Штрейхер (гауляйтер Франконии до 1940 года, а затем вообще в опале и без партийных должностей) не был вовлечён в общий процесс руководства нацистской пропагандой. В дневниках Геббельса (где он практически ежедневно записывал детали своей работы в сфере пропаганды) упоминания о Штрейхере минимальны, в отличие от упоминаний о Фриче. Фриче как раз был – и по должности, и неформально – ближайшим сотрудником Геббельса, и с ним он проводил в жизнь все ключевые вопросы пропаганды.
Тем не менее Фриче был оправдан. Да, следует отметить особое мнение судьи от Советского Союза, несогласного с оправданием Фриче. Да, практически сразу же после освобождения международными трибуналом в Нюрнберге Фриче был арестован западногерманскими властями и получил срок в рамках процесса денацификации. Но тем не менее решение международного трибунала в Нюрнберге было таково: в лице Штрейхера был осуждён антисемитизм, но в лице Фриче не осуждена пропаганда.
Другой спорный пример связан с концепцией/мифом о «чистом вермахте», когда вооружённые силы нацистской Германии объявлялись выполнявшими свой долг и не замешанными в военных преступлениях (этим вроде как занимались только партийные отряды СС, спецслужбы СД и региональные наместники). Приговор Нюрнберга известен: представшие перед судом высшие руководители вермахта генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель и генерал-полковник Альфред Йодль получили смертный приговор, но само по себе высшее командование вермахта не было признано преступной организацией, в отличие от СС, СД, гестапо и руководящих органов НСДАП. Судья от СССР высказал несогласие с этим.
Последнее решение и легло в основу концепции о «чистом вермахте» и воспринимается её сторонниками как её надлежащая юридическая основа. При этом, по этой логике, они оспаривают справедливость смертного приговора Кейтелю и Йодлю, поскольку руководители «чистого вермахта» «ни в чём не виноваты». С противоположной стороны, поскольку в число пунктов обвинения в Нюрнберге были включены преступления против мира и разработка и ведение агрессивной войны, то можно встретить упоминания, что не только Кейтеля и Йодля надо было привлекать к суду в Нюрнберге, но и других руководителей вермахта, например генерал-фельдмаршала Манштейна, разработчика плана агрессивной войны против Франции, генерал-фельдмаршала Паулюса, разработчика плана «Барбаросса», генерал-полковника Гудериана, символ агрессивной танковой войны, и других.
Следующий пример – это молодёжная политика рейха. Бывший имперский руководитель молодёжи до 1940 года (рейхсюгендфюрер) Бальдур фон Ширах был осуждён на 20 лет. Но признан виновным он был только в преступлениях против человечности, которые он совершил на своём последующем посту гауляйтера Вены (включённой после аншлюса в рейх). Предъявленное же ему обвинение по другому пункту, по заговору против мира, которое касалось как раз его деятельности как рейхсюгендфюрера, не получило поддержки у суда, и по нему он был оправдан. Хотя понятно, что роль молодёжной мобилизации под партийным руководством НСДАП сыграла очевидную роль в нацификации германского общества и его подготовке к агрессивной войне. Тем самым молодёжная политика преступного режима, наряду с его пропагандой, не получила осуждения в Нюрнберге. И тем самым был создан, на взгляд некоторых, главный парадокс Нюрнберга, когда сфера идеологической политики режима оказалась вне рамок осуждения.
И последняя группа приговоров Нюрнберга касается сферы экономики. Здесь никто не был приговорён к смерти. Министр экономики Функ получил пожизненное, но затем был освобождён по медицинским показаниям, министр вооружений Шпеер – 20 лет, а бывший глава центрального банка Шахт признан невиновным. Рейхсканцелярия (аппарат правительства) также не была признана преступной организацией. Здесь вердикты Нюрнберга дали понять, что экономический блок преступного режима является наименее преступным сам по себе или же не является таковым вообще. Эта позиция затем транслировалась и в последующих международных трибуналах. Хотя, если здраво поразмыслить, то вполне уместен вопрос: чем тот, кто делает пушки или выделяет на них деньги, лучше того, кто из них стреляет?
В итоге Нюрнбергский трибунал, с одной стороны, заложил основу современной трактовки военных преступлений, преступлений против мира и человечности. Она нашла затем своё развитие в последующих международных трибуналах. С другой стороны, суд чётко провёл дифференциацию между разными сферами государственной деятельности внутри преступного режима. Такой подход понятен. Но не забудем и про знаменитый тезис философа Ханны Арендт о банальности зла: о том, что в рамках преступного режима виновен каждый.
