Несмотря на напряжённость, у Турции и России всё ещё есть стимул разговаривать друг с другом, пишет эксперт клуба «Валдай» Аарон Стайн. Анкара зависит от России, которая обеспечивает ей место за столом переговоров для разработки новой сирийской конституции, предположительно написанной таким образом, чтобы минимизировать беспокойство Турции по поводу сирийских курдов. Москва, скорее всего, по-прежнему хочет, чтобы Турция договорилась о сдаче тех прокси, которых она поддерживает.
Россия и Турция не являются естественными партнёрами в Сирии, но у них достаточно общих интересов, чтобы поддерживать диалог о направлении развития конфликта. Позиция Анкары в сирийской гражданской войне первоначально основывалась на уклонении от рисков и отказе от использования военной силы для достижения результатов. В восточной Сирии Анкара изначально не смогла повлиять на американскую военную стратегию и союз американцев с сирийскими курдами, которых Турция считает террористами. На западе Сирии вмешательство России в войну напрямую поставило под сомнение поддержку Анкарой противников Асада, которые до сентября 2015 года добились значительных успехов как раз в Идлибе.
Российско-турецкая антанта основана на общем интересе: заставить Соединённые Штаты покинуть Сирию. Анкара стала придерживаться этой политики с конца 2016 года, который был ознаменован напряжённостью в отношениях с Москвой из-за сбитого российского бомбардировщика, который нарушил воздушное пространство Турции. Действия русских против оппозиции предотвратили доступ Турции к городу Алеппо и нарушили совместный турецко-американский план по борьбе с ДАИШ на севере Алеппо. После поражения Анкары турецкое правительство переосмыслило свои интересы и решило сосредоточиться на том, чтобы вбить клин между Соединёнными Штатами и курдскими Сирийскими демократическими силами (СДС), добиваясь вывода американских войск из Сирии.
Россия стала играть важную роль в стратегии Турции. Это также дало в руки Анкары механизм для обсуждения более широкой постконфликтной проблематики, включая разработку новой сирийской конституции. Турция пыталась спорить, добиваясь от Москвы уступок относительно ограничения роли сирийских курдов, особенно в том, что касается будущего сирийского правительства. Кроме того, Анкара отказалась от политики сдержанности и с молчаливого согласия России осуществила три военные операции в приграничных районах Сирии. Первые две операции, «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь», были нацелены на линии снабжения СДС через границу, и турецкие войска теперь оккупируют две взаимосвязанные зоны. Эти зоны позволили Анкаре обратить вспять поток беженцев, что являлось политической задачей Эрдогана с 2015 года. Третья операция, «Источник мира», была напрямую связана с задачей форсировать вывод американских войск, и частично Турции это удалось. Вашингтон сохраняет своё присутствие в Сирии, но его миссия в настоящее время связана с весьма туманными усилиями по «обеспечению безопасности нефтяных месторождений» с привлечением значительно урезанных сил, развёрнутых достаточно далеко от границы Турции, чтобы не вызывать особой обеспокоенности у Анкары. Тем не менее Анкара по-прежнему вынуждена мириться с реальностью того, что США всё ещё работают с СДС. В этом смысле турецкая политика провалилась, хотя войска США уже далеко от сирийско-турецкой границы.
Чтобы поддержать эти усилия, Турция пошла на ряд уступок России, в том числе пообещала разобраться со связанными с «Аль-Каидой» элементами внутри Идлиба и обеспечить свободное передвижение людей вдоль автомагистралей М4 и М5. Анкара не смогла выполнить ни одно из этих обещаний, в основном из-за того, что связанные с «Аль-Каидой» группировки в Идлибе стали ссориться с оппозицией, которую поддерживает Анкара, а также потому, что противостоящие «Аль-Каиде» группировки достаточно слабы. Россия, со своей стороны, должна контролировать своего клиента Башара Асада, который ясно дал понять, что продолжит воевать, пока не займёт всю страну.
Когда режим начал наступление в Идлибе, у Анкары оставалось мало вариантов, кроме увеличения поддержки своих прокси. Поскольку Россия гарантирует безопасность режима и развёртывает силы совместно с подразделениями Сирийской арабской армии (САА), защищая их с помощью самолётов и ракет класса «воздух – земля», САА может обоснованно полагать, что любые потенциальные военные действия Турции будут строго ограничены и совсем не будут представлять угрозу выживанию режима. Похоже, что САА займёт трассу М5 в ближайшие несколько дней. После этого может возникнуть пауза в ожидании лучшей погоды, чтобы закончить борьбу за трассу М4 или предоставить России лучшие условия для выработки соглашения с Турцией о полном контроле над Идлибом.
Для турок последствия полного краха в Идлибе могут привести к тому, что беженцы окажутся у их границы. Турция наверняка попытается заставить этих людей отправиться в Африн или Северный Алеппо, но эти анклавы небольшие, с плохим обслуживанием и отсутствием системы безопасности. Массовое движение людей рискует вызвать полный хаос на территории, которую контролирует Анкара, ведь до недавнего времени Идлиб служил примером успешной политики Анкары в Сирии.
Всё это свидетельствует о том, что диалог между Россией и Турцией не должен резко закончиться. Однако действия России могут полностью подорвать турецкую политику в Сирии. В краткосрочной перспективе Анкара, несомненно, продолжит взаимодействие с Москвой, используя ожидаемую оперативную паузу как средство, чтобы попытаться получить определённые уступки со стороны России и замедлить наступление сирийских войск. Следует также ожидать, что Анкара попытается укрепить позиции у автомобильных дорог, чтобы получить некоторые рычаги воздействия на Россию и режим, или, по крайней мере, попытаться контролировать массовое перемещение людей к турецкой границе. Сирийский режим наверняка захочет продолжать наступление к границе, чтобы попытаться прекратить внешние источники поддержки мятежников, которых он считает угрозой для себя. Такая динамика действительно позволяет продолжать турецко-российский диалог, но антиамериканский вектор, который лежал в основе раннего сотрудничества, уже не столь заметен, а разногласия по Сирии будут продолжать портить российско-турецкие отношения.
