19 мая 2017 года в Иране пройдут выборы 12-го президента. Так случилось в истории Исламской Республики Иран, что почти все президенты страны находились у власти две каденции, как это допускает Конституция. Исключения были вызваны экстремальными причинами – Абольхасан Банисадр был смещен, а Мохаммад Али Раджаи – погиб во время теракта.
Хасан Роухани вступил в предвыборную борьбу буквально накануне окончания срока регистрации кандидатов – 15 апреля. К этому времени стало ясно, что предвыборная борьба не будет «скучной», как многие считали в самом её начале. И действительно, борьба идёт острая, с использованием современных IT-технологий, с обращениями к личной жизни членов семей, включая даже жён претендентов, что ещё недавно исключалось из практики иранской политической жизни, в отличие от западной предвыборной борьбы. Нарушив указание рахбара, в качестве кандидатов зарегистрировался Махмуд Ахмадинежад, придав ещё большую остроту предвыборной гонке. Кандидатами зарегистрировались 1636 человек, среди которых было 137 женщин. Но главным было пройти сито Наблюдательного Совета, или как его ещё называют – Совет стражей Конституции.
20 апреля Совет в списке для голосования оставил 6 кандидатов. Все шесть – известные государственные деятели, представляющие в целом спектр политических сил, находящихся во власти. Это – действующий президент Хасан Роухани, первый вице-президент Эсхак Джахангири, представляющие либеральное крыло, в определённой мере к ним можно отнести и Мостафу Хашеми Таба, ранее принимавшего участие в создании либеральной партии «Каргозаран». Консервативное крыло представлено Ибрагимом Раиси, который с марта 2016 года возглавляет крупнейший вакф в Иране и на Среднем Востоке «Астане Кодс Разави» (при гробнице имама Резы) в Мешхеде и является членом одного из старейших объединений консервативного духовенства – «Общества борющегося духовенства», а также Мостафой Мир Салимом, одним из лидеров крайне консервативной партии «Исламская коалиция», ставящей своей целью воплощение идей исламской революции, который занимал пост министра культуры и исламской ориентации во втором правительстве Али Акбар Хашеми Рафсанджани. К этому крылу можно отнести и мэра Тегерана Мохаммад-Багера Галибафа, хотя он занимает несколько более умеренные позиции в консервативном лагере. Но уже к 16 мая свои кандидатуры сняли Эсхак Джахангири – в пользу Хасана Роухани, и Мохаммад-Багер Галибаф – в пользу Ибрагима Раиси.
Хасан Роухани и Ибрагим Раиси, хотя и не являются харизматическими фигурами, но именно они представляют два противоположных направления политической и экономической политики современного Ирана, именно вокруг них и сгруппированы в настоящее время основные политические силы.
Главное, за что консерваторы критикуют Роухани – это экономика, высокий уровень безработицы, инфляция, отсутствие быстрого притока в страну иностранных инвестиций. И рефреном повторяются у кандидатов консервативного лагеря обвинения, что Ирану при заключении Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) пришлось пойти на многие ограничения, а санкции полностью не сняты. Но ни один из этих критиков не говорит о выходе из достигнутого с «шестёркой» соглашения.
Конечно, можно критиковать правительство за то, что до конца не решена проблема с безработицей и коррупцией. Остаётся высокой зависимость экономики от экспорта сырой нефти. Не всегда регулярно выплачивались компенсации за отмену субсидий на газ, воду, электричество, хлеб.
Однако правительству удалось сделать очень многое – прежде всего вывести страну из кризиса, изменить отрицательный тренд роста ВВП на положительный. Впервые, пожалуй, за всю историю страны экспорт не нефтяных товаров в 2016 году превысил импорт. Удалось восстановить мощности добычи нефти, темп роста промышленности превысил общий прирост ВВП, хотя многие предприятия не смогли полностью восстановить свой потенциал. Дело в том, что уровень локализации иранской промышленности не высок, промышленные предприятия, особенно выпускающие продукцию современного спроса, работали на закупаемых компонентах, а импорт, 80% которого – это, главным образом, полуфабрикаты для промышленности, из-за санкций на банки и из-за сокращения валютных поступлений в страну сократился.
Для возобновления производственных цепочек, конечно, нужно время. Правительством подготовлены изменения в налоговый кодекс, которые бы позволили ослабить зависимость бюджета от нефтяных поступлений, где акцент делается на отмену льгот, которыми пользуются, главным образом, исламские фонды и вакфы, на повышение ставок на богатство, но они пока не получают одобрения меджлиса. Несмотря на сохраняющиеся в отношении Ирана энергетические санкции со стороны США, в страну пошли иностранные инвестиции, в том числе западные. Если в 2015 году приток прямых иностранных инвестиций снизился до 2 млрд долларов, то в 2016 году он, по оценкам, возрастёт как минимум вдвое. Об этом свидетельствует и то, что за 2016 год объём накопленных инвестиций увеличился более чем на 3 млрд долларов, составив на конец декабря 2016 года 46,1 млрд долларов. Исходя из заключённых контрактов, наибольший прирост пришёлся на западные инвестиции. За 2016 год значительно выросли (более чем на 20 млрд долларов) золотовалютные резервы Ирана. Поэтому говорить о провалах экономической политики правительства Хасана Роухани более чем некорректно.
Меньшие противоречия, как показали все три тура дебатов, вызывают вопросы внешней политики. Хасан Роухани считает главным достижением его правительства заключение ядерного соглашения. На первых дебатах он даже обвинил Корпус стражей исламской революции (КСИР) в попытках сорвать это соглашение, припомнив написанные антиизраильские лозунги на баллистических ракетах во время испытаний в марте 2016 года, то есть сразу же после вступления в силу СВПД. Хасан Роухани стремится наладить отношения с различными странами, избегает конфронтационных союзов. Активно выступая за расширение контактов с Западом, Хасан Роухани не меньший интерес проявляет к сотрудничеству с Россией, с ЕАЭС. Такая взвешенная позиция не противоречит интересам ни Запада, ни России, ни Китая. Представляется, что обострению предвыборной борьбы во многом способствовала позиция США, которые накануне предвыборной кампании в Иране неоднократно заявляли о необходимости введения новых санкций в отношении Ирана. Безусловно, это ослабило позиции сторонников прагматического курса Хасана Роухани.
Рассчитывать на то, что в случае победы Ибрагима Раиси исламский режим покажет своё «истинное лицо» и падёт – менее продуктивно, чем поддержка более демократических сил в лице сторонников Хасана Роухани. Это уже показал опыт выборов 2005 года, когда причисление Соединёнными Штатами Ирана «к оси зла» прервало начатые Мохаммадом Хатами реформы и привели к власти Махмуда Ахмадинежада. Отказ США от санкций в отношении Ирана, хотя бы частичный, в преддверии выборов, на мой взгляд, мог бы повысить шансы Хасана Роухани. А это сохранит СВПД, а главное, курс на уменьшение конфронтации с мировым сообществом.
