Противостояние США и КНР, одной из самых заметных составляющих которого является соперничество двух великих держав на море, вновь заставляет многих задаться вопросом о целях, которые может ставить Китай перед своим флотом, и средствах, которые могут позволить этих целей достичь. Учитывая, что морское соперничество в данном случае является частью более масштабного глобального противостояния великих держав, было бы логично попробовать найти ответ на этот вопрос в противостояниях прошлого, пишет эксперт Российского совета по международным делам Илья Крамник.
Наиболее полезными с точки зрения извлечения аналогий и возможных уроков являются, на мой взгляд, истории соперничества, развивавшиеся во второй половине XIX–XX веках с участием в разной роли и в разное время Великобритании, США, Германии, России/СССР и Японии. Пересказывать всю историю морского соперничества от начала эпохи брони и пара по сей день было бы бессмысленно – не говоря о том, что невозможно в рамках одной заметки – но определённые общие положения можно иметь в виду.
Нулевая холодная война
Первым глобальным морским соперничеством индустриальной эпохи можно назвать российско-британское противостояние во второй половине XIX – первых годах XX века, начавшееся после Крымской войны и завершившееся Русско-японской. В первую очередь можно отметить асимметричность этой гонки – ни разу за весь рассматриваемый период российское руководство не ставило цели превзойти Великобританию по мощи главных сил флота и одержать победу в гипотетическом генеральном сражении этих главных сил. Фактически русский флот развивался, имея в виду две основные задачи: защиту собственных главных баз и портов (в первую очередь – Санкт-Петербурга) от возможной атаки с моря и противодействие британской морской торговле в случае возникновения войны. Это надолго предопределило ориентиры военно-морского строительства: для решения первой задачи активно строились корабли береговой обороны – броненосные плавучие батареи, мониторы, канонерские лодки. Для второй – сначала парусно-паровые клиперы и корветы, а затем крейсера различных типов, включая специально разработанные «истребители торговли» – крупные быстроходные корабли с мощным вооружением и относительно лёгким бронированием, способные к многомесячным автономным походам – в том числе переходам с Балтики на Дальний Восток. Их характеристики давали превосходство над любым британским кораблём, который был способен их догнать, и возможность уйти от любого корабля, который был способен их потопить. Эти корабли, исходно классифицировавшиеся как броненосные фрегаты, стали родоначальниками нового класса – броненосных крейсеров.
Фактически в возможном столкновении с Британской Империей Россия делала ставку на крейсерскую войну, полагая нарушение морской торговли противника более достижимой целью, чем завоевание господства на море. Таким образом, в идеале предполагалось не дать противнику воспользоваться преимуществами его господства – заставляя отвлекать силы флота на охрану торговли вместо решения боевых задач. Эти действия идеально укладывались в доктрину крейсерской войны, где косвенный ущерб, нанесённый срывом запланированных рейсов, необходимостью формирования и поддержания системы конвоев и другими мерами, ограничивающими свободное мореплавание, мог бы превзойти прямой, нанесённый непосредственным потоплением или захватом торговых судов.
Недостаток этого подхода был продемонстрирован в ходе Русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Несмотря на меморандум Горчакова, которым Россия вернула себе право строить боевые корабли на Чёрном море, к началу войны силы флота в этом регионе были представлены двумя плавучими батареями (известными как «поповки») и несколькими вооружёнными пароходами. Турецкий флот значительно превосходил как русский Черноморский, так и возможные силы Балтийского флота, которые могли быть направлены в Средиземное море. Крейсерская война против Турции не имела большого смысла, и в результате основной инструмент флота, готовившийся к гипотетической войне против Великобритании, оказался неприменим в реальном конфликте с намного более слабым соперником.
В итоге Турция сохраняла господство на море в ходе войны, хотя её возможности действовать у русского побережья были существенно ограничены активностью спешно созданных минных сил Черноморского флота. Как мы помним, Турция проиграла войну, однако слабость морских сил не позволила России завершить противостояние взятием Константинополя и окончательным разгромом противника: противодействовать явившимся в Босфор главным силам британского Средиземноморского флота было нечем.
По итогам войны было принято решение о пересмотре политики строительства флота. Собравшееся для выработки новой судостроительной программы Особое совещание оценивало ситуацию следующим образом:
Это поражение надолго выключило Россию из морского соперничества великих держав, а всем известные последующие события лишь усугубили ситуацию.
Гонка дредноутов и подлодок
Свято место пусто не бывает, и на смену российско-британскому соперничеству пришло германо-британское. Германия, к началу XX века превзошедшая Британскую Империю по валовому объёму промышленного производства и уровню общего технического развития страны, не мудрствуя лукаво, делала ставку на генеральное сражение флотов в Северном море. При этом положение II Рейха как континентальной державы, заставлявшее выделять значительные средства на мощную сухопутную армию, не позволяло рассчитывать на общее количественное превосходство сил немецкого флота над британским. Но, положение Британии как глобальной морской силы, требовавшее обеспечивать присутствие Королевского флота во всех значимых для Империи районах мирового океана, позволяло рассчитывать, что британское превосходство будет размазано слишком тонким слоем, дав приемлемое для Германии соотношение сил на главном ТВД. Предполагалось, что в генеральном сражении немецкий Хохзеефлотте сможет нанести британскому Гранд-Флиту ущерб, который подорвёт господство Британии на море и не позволит ей поддерживать надёжную морскую блокаду Германии, что, в свою очередь, облегчит ведение войны против британской морской торговли и в конечном счёте заставит Британию признать поражение.
Эти надежды почти оправдались – осенью 1914 года противника располагали сопоставимыми по мощи главными силами – но «почти» не считается: после начала войны превосходство Великобритании в морских силах только росло, а потери англичан в Ютландской битве в мае 1916 года, хоть и большие, чем у немцев, оказались недостаточны для того, чтобы подорвать мощь их флота. Более того, по итогам Ютланда немцы так и не рискнули повторить попытку генерального сражения.
В сочетании с не слишком удачным ходом войны на суше, морская блокада со стороны британского Королевского флота, подрывавшая экспортоориентированную германскую экономику, вынудила Германию капитулировать, несмотря на то что боевые действия практически не затронули территорию Рейха. Ни боевые действия надводных рейдеров, ни развязанная Германией подводная война, ни отвлечение британского флота на другие ТВД не смогли оказать на соотношение сил сколько-нибудь существенное влияние, тем более с учётом последующего вступления в войну США.
Во Второй Мировой Германия с самого начала не имела никаких шансов выиграть генеральное сражение, хотя вывод из войны Франции и активность Италии на Средиземном море в сочетании с необходимостью поддерживать присутствие в Индийском океане и на Дальнем Востоке серьёзно подорвали позиции Королевского флота. Тем не менее при поддержке США британцами была создана надёжная система военных перевозок, а подводная война не дала ожидаемых результатов – в том числе и потому, что, ведя самую кровопролитную в истории войну на суше против Советского Союза, Германия не могла и мечтать о том, чтобы выделить на морскую войну достаточные силы. Верно, впрочем, было и обратное – ресурсы, ушедшие на морскую войну на Западе, лишили восточный фронт немцев огромного количества самых необходимых вещей, начиная от квалифицированного личного состава, способного занимать технические или командные должности в сухопутных войсках, и заканчивая сталью, горючим и дорогостоящим электрическим, оптическим и радиооборудованием.
Несмотря на то, что исход морского противостояния в ходе второй Мировой решался всё же в Атлантике, центром крупнейших сражений флотов как таковых стал Тихий океан – но ни внушающая уважение численность в начале войны, ни блестящая выучка флота не могли помочь Японии одержать победу в войне против США, обладавших многократным превосходством в промышленном потенциале. В конечном счёте силы японского флота были сначала перемолоты в боях, в которых американцы некоторое время несли большие, а затем всё меньшие потери, после чего вновь построенные корабли ВМС США с достаточно хорошо подготовленными экипажами и многочисленной морской авиацией просто смели японский флот в боях лета – осени 1944 года, решив исход войны.
Первая холодная
Следующим актом морской гонки стало противостояние США и… России, «вернувшейся в игру» в лице Советского Союза. Послевоенный советский флот и близко не напоминал силу, способную оспорить господство на море, тем более у США, но к середине 1960-х ситуация начала меняться, не в последнюю очередь за счёт резкого рывка в развитии техники – ракетно-ядерное оружие, реактивная авиация, ядерный реактор, наконец, новое поколение средств управления, обнаружения, целеуказания и связи радикально поменяли техническое лицо войны на море, заставив начать её во многом с нуля. У США была заметная фора в виде многочисленного «старого» флота, который можно было модернизировать и совершенствовать, чем они активно занимались, но к началу 1980-х СССР подошёл достаточно близко к формированию флота, способного оспорить у США господство на море – если не глобально, то, во всяком случае, на ключевых ТВД.
Впрочем, само по себе это господство и борьба за него не рассматривались как самостоятельная ценность: морская стратегия СССР была надёжно увязана со стратегией сухопутной, предполагая использование флота в случае войны в первую очередь в интересах обеспечения действий сухопутных войск на европейском ТВД, а также для обеспечения боевого дежурства, и, при необходимости, применения морских стратегических ядерных сил. Это не исключало ни возможных боёв в отдалённых районах мирового океана, ни активного использования флота для присутствия в этих районах в мирное время, но в итоге ВМФ СССР не имел ряда инструментов, рассматривавшихся на Западе уже как неотъемлемая часть современного флота – в первую очередь авианосных и экспедиционных сил, которые в рамках выбранного пути развития были излишними.
К необходимости всё же иметь эти инструменты в СССР подошли достаточно поздно, и страна распалась до того, как советский флот смог воспользоваться плодами осознания этой необходимости. Распад СССР фактически второй раз на протяжении одного века выключил Россию из морской гонки, и это положение сохраняется, по сути, до сих пор.
Вторая холодная
Относительно корректности термина «вторая холодная война» можно спорить долго, но как минимум он красив – давайте на этом и сойдёмся. Что мы наблюдаем в этом раунде противостояния с точки зрения войны на море?
Китай превзошёл США по численности своих военно-морских сил. Серьёзно, но не ново – это уже делал Советский Союз, и сейчас, как и тогда, Штаты сохраняют превосходство в мощи главных сил флота.
Китай наращивает главные силы флота темпами, которые напоминают скорее 1930-е годы. Очень серьёзно, с учётом уже отмеченного сохраняемого превосходства в данном параметре, даже если США завтра прекратят строительство новых кораблей, догонять их в этой части КНР будет ещё лет 20.
Китай, очевидно, не ставит целью глобальное противостояние на море. А вот это серьёзнее всего: присутствие ВМС НОАК за пределами Жёлтого, Восточно-Китайского, Южно-Китайского морей по-прежнему можно назвать спорадическим. Оно на порядок меньше уровня, который поддерживал в мирное время ВМФ СССР, и, более того, меньше, чем сейчас поддерживает ВМФ РФ, несмотря на уже многократный разрыв в численности главных сил надводного флота.
Россия решает с помощью этого присутствия ряд политических задач мирного времени и локальных конфликтов, КНР не то чтобы игнорирует эти возможности, но очевидно сосредоточена на главной задаче – в случае возникновения конфликта в западной части Тихого океана, будь то война против Тайваня, или Японии, или сразу против коалиции государств, ВМС США ни в одиночку, ни при поддержке союзников не должны иметь возможность реализовать своё господство на море. Может ли эта задача быть решена? Технически да. Многочисленные ВМС НОАК, с мощным и разнообразным ударным, противолодочным, зенитным вооружением, при поддержке многочисленных же ВВС и разнообразных ракетных комплексов берегового базирования способны нивелировать превосходство США в авианосцах и неавианесущих кораблях первого ранга, а превосходство ВМС США в атомном подводном флоте выглядит не столь убедительно на мелководье Восточно- и Южно-Китайского морей, где действуют многочисленные лёгкие силы, береговая авиация и дизельные субмарины ВМС НОАК.
В теории это должно позволить Китаю решить свои задачи в возможном локальном конфликте вокруг Тайваня, или Парасельских островов, или иных спорных пунктов, не переходя грань, за которой окажется неизбежным применение стратегических ядерных сил. При этом у КНР есть ещё один козырь, которого не было ни у одного из его предшественников в конфликтах с господствующей на море державой: у КНР, очевидно, снята угроза большой сухопутной войны с другой континентальной державой, что позволяет выделить на подготовку и ведение войны на море гораздо большую долю военных ресурсов, чем это могли позволить себе Российская Империя, II и III Рейх, и Советский Союз.
Окажется ли этого достаточно? Имеет ли смысл в принципе говорить о морской войне как самостоятельной сущности в противостоянии ядерных держав? Очень надеюсь, что эти вопросы так и останутся в разряде чистой теории.
Крайне интересной, впрочем, теории.
