Готовность Пхеньяна к переговорам – признак силы или слабости?

Даже если Трамп заключит с Кимом «большую сделку», каковы шансы, что ему позволят её реализовать? Очевидно, что противодействие будет немалое: как со стороны части военно-политических кругов США, склонных демонизировать Северную Корею, так и со стороны тех влиятельных сил в американской элите, которым наплевать на КНДР, но которые явно или тайно ненавидят Трампа и готовы торпедировать любую исходящую от него инициативу. 

События, разворачивающиеся в течение последних дней вокруг Корейского полуострова, вполне тянут на сенсацию. Северокорейский лидер Ким Чен Ын встретился в Пхеньяне с южнокорейской делегацией и заявил о готовности к денуклеаризации. Он сообщил о желании КНДР начать прямые переговоры с США и пообещал, что Север намерен воздерживаться от проведения ядерных и ракетных испытаний.

Было также объявлено, что в конце апреля состоится межкорейский саммит – Кима и южнокорейского президента Мун Чжэ Ина. Но главной новостью, безусловно, стало предложение Кима, адресованное президенту США Дональду Трампу, о проведении двустороннего саммита – и ответное согласие Трампа встретиться с Кимом не позднее конца мая.

Последние новости из Пхеньяна, Сеула и Вашингтона порождают определённый оптимизм, но говорить о том, что Корейский ядерный кризис – пожалуй, самая опасная международная конфронтация со времён холодной войны – преодолён, еще очень преждевременно. С начала 1990-х годов, когда случился первый виток ядерного кризиса на Корейском полуострове, было уже несколько вселявших надежду похожих эпизодов, но все они заканчивались неизменно печально. Северная Корея выражала готовность к денуклеаризации, начинались переговоры и даже заключались соглашения. Но через какое-то время переговорный процесс заходил в тупик, достигнутые договорённости нарушались, и ситуация становилась ещё хуже. До американо-северокорейских саммитов, правда, ещё ни разу не доходило, хотя в 2000 году Билл Клинтон уже почти было собрался ехать в Пхеньян, но не успел – закончился срок президентских полномочий.

Позиция КНДР о готовности к отказу от ядерного оружия не является такой уж новостью. Однако в Пхеньяне всегда оговариваются, что пойдут на это только при выполнении ряда условий, таких как «прекращение враждебной политики США». Вот и в этот раз, по словам южнокорейских переговорщиков, Ким Чен Ын увязал денуклеаризацию с получением «гарантий безопасности» для КНДР. Какие это могут быть гарантии, не уточняется. Пхеньян вполне может предъявить такие условия, как, например, прекращение американского военного присутствия на юге Корейского полуострова, ликвидация американо-южнокорейского альянса или даже вывод баз США с территории Японии. Трудно представить, что Вашингтон, да и Сеул с Токио согласятся с подобными требованиями. Не исключено, что Пхеньян может потребовать от Вашингтона отказаться от определённых систем вооружений или даже ядерного оружия в целом, переведя дискуссию в плоскость переговоров о взаимном, а не одностороннем разоружении.

Переговоры между Северной и Южной Кореей: потепление с заморозкой? Георгий Толорая
Налаживание диалога между КНДР и Южной Кореей говорит о том, что удалось добиться двойной заморозки, которая была предложена Россией и Китаем в их заявлении от 4 июля 2017 года: с конца прошлого года Северная Корея не проводит ни испытаний, ни военных учений, и возможно, эту паузу удастся продлить, пишет эксперт клуба «Валдай» Георгий Толорая.

Из всех сделанных на сегодняшний день заявлений наибольшей конкретикой отличается обещание Пхеньяна воздержаться от проведения ракетных пусков и ядерных взрывов в течение переговорного процесса. Фактически КНДР уже больше трёх месяцев соблюдает этот добровольный мораторий: последний ракетный пуск состоялся в конце ноября 2017 года. Пхеньян явно рассчитывает на некие встречные шаги, прежде всего в виде ослабления санкционной удавки, в обмен на заморозку программы своих ракетных и ядерных испытаний. Как долго Пхеньян будет демонстрировать миролюбивый настрой, не получая ответных уступок со стороны США?

В Вашингтоне вроде бы готовы к переговорам с Севером, но одновременно заявляют о решимости сохранять санкционный нажим и политику «максимального давления» [1]. Вознаграждать Пхеньян только за то, что он приостановил испытания и созрел для переговоров, американцы не намерены. Показательно, что в тот же день, когда южнокорейские посланники сообщили о мирных инициативах Пхеньяна, госдеп США заявил о введении в отношении КНДР новых санкций, обвинив Пхеньян в организации убийства Ким Чен Нама в аэропорту Куала-Лумпура в феврале 2017 года с использованием химического оружия [2].

Ход и характер потенциальных переговоров между США и КНДР во многом будет зависеть от того, как в Вашингтоне оценивают Ким Чен Ына – в качестве сильного или уязвимого игрока. Если в Вашингтоне почуют слабину, Северную Корею попытаются принудить к максимальным уступкам и, возможно, даже к капитуляции. В Пхеньяне это прекрасно понимают. Ключевой вопрос в этой связи: является ли новоявленная готовность Пхеньяна к переговорам признаком силы или слабости? Достоверного ответа на него не существует.

С одной стороны, Ким Чен Ын всячески демонстрирует уверенность и излучает имидж хозяина положения. Стратегическая и дипломатическая инициатива пока явно принадлежит ему. С другой стороны, действующий с прошлого года режим сверхжёстких санкций, фактически равносильных экономической блокаде, не может не влиять даже на такую привыкшую к международной изоляции страну, как Северная Корея.

Как долго и как успешно экономика КНДР, включая её военно-промышленный комплекс, может продержаться в таких условиях, зависит от ряда факторов, в том числе объёма золотовалютных резервов и запасов стратегического сырья. Сколько-нибудь надёжной информацией на этот счёт никто за пределами Северной Кореи не располагает. Примерно то же самое можно сказать и о статусе ракетно-ядерной программы КНДР. Несомненно, что в последние годы северяне добились впечатляющих результатов на ниве разработок ядерного оружия и баллистических ракет. Но насколько соответствуют действительности утверждения Пхеньяна об обладании оружием, способным поразить территорию главного противника – США? Уверенного ответа на этот вопрос не может дать никто. Пожалуй, только сам Ким Чен Ын и узкий круг его приближённых знают реальное положение дел в сферах экономики и военно-стратегического потенциала. Вполне возможно, что оно очень далеко от того, что рисует северокорейская пропаганда.

Трудно представить, что Северная Корея подчистую сдаст свой ядерный арсенал в обмен на какие бы то ни было гарантии. Во всяком случае это вряд ли произойдёт в обозримом будущем. Гораздо более реалистичный сценарий будет заключаться в согласии Пхеньяна заморозить и демонтировать отдельные компоненты своей ракетно-ядерной программы. Возможный вариант компромисса может заключаться в сделке: Пхеньян отказывается от проведения ядерных испытаний, наработки оружейного плутония и урана, а также разработки способных достать Америку межконтинентальных баллистических ракет – в обмен на снятие санкций и снижение масштабов военных приготовлений Вашингтона на полуострове. Такая договорённость может послужить первым крупным шагом к деэскалации Корейского ядерного кризиса и в перспективе – к его урегулированию.

Но остается ещё немаловажный вопрос. Даже если Трамп заключит с Кимом «большую сделку», каковы шансы, что ему позволят её реализовать? Очевидно, что противодействие будет немалое: как со стороны части военно-политических кругов США, склонных демонизировать Северную Корею, так и со стороны тех влиятельных сил в американской элите, которым наплевать на КНДР, но которые явно или тайно ненавидят Трампа и готовы торпедировать любую исходящую от него инициативу.



[1] https://www.washingtonpost.com/world/asia_pacific/north-korean-leader-kim-jong-un-has-invited-presid...

[2] https://edition.cnn.com/2018/03/07/politics/kim-jong-nam-sanctions-intl/index.html

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.