Из-за пандемии коронавируса во многих странах мира у мигрантофобии открылось «новое дыхание». Формальной причиной для глобальной волны публичных проявлений мигрантофобии называют COVID-19, но все проявления нетерпимости к «чужим» и «иным», именуемым сейчас «виновниками распространения инфекции», существовали и до вируса. Теперь старые фобии – ксенофобия и мигрантофобия – распространяются вместе с инфекцией. Их публичные проявления становятся более частыми и резкими. Как справиться с этим, пишет Дмитрий Полетаев, директор Центра миграционных исследований, ведущий научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.
В различных странах мира, в том числе в Великобритании, Греции, Германии, Италии, Испании, США и Франции, появились антимигрантские, антисемитские, ксенофобские и радикальные националистические лозунги, поддерживаемые отдельными политическими партиями и объединениями, сопровождаемые нападками на беженцев и иностранцев. Мигрантофобия также проявилась в антикитайских настроениях, которые в период пандемии демонстрировали СМИ, население принимающих мигрантов стран и чиновники высшего уровня. В ответ на это китайцы в соцсетях начали делиться личными историями с хештегом #JeNeSuisPasUnVirus («Я не вирус»). Антикитайские настроения и синофобия имеют сложную природу, но и они сформированы на основе давних фобий, подкреплённых внешнеполитическим и экономическим соперничеством и подпитанных сегодняшними страхами пандемии.
Так как в связи с COVID-19 мигрантофобия, расизм и ксенофобия, особенно в отношении иностранцев и выходцев из Азии, нарастают во всём мире, главы международных организаций и межстрановых объединений, общественные деятели и правозащитные организации заявляют о недопустимости дальнейшей эскалации ненависти и о необходимости противодействия ей. Так, генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал государства «безотлагательно принять меры для укрепления иммунитета наших обществ к вирусу ненависти». Высшее руководство ЕС, понимая опасность новой волны мигрантофобии, подчёркивает позитивную роль мигрантов в экономическом и историческом развитии Европы, а Human Rights Watch продвигает идею разработки новых национальных планов действий в связи с пандемией на основе уже разработанных ООН механизмов, таких, как руководство для борьбы с расовой дискриминацией Управления верховного комиссара ООН по правам человека. Но пока усиление противодействия мигрантофобии на солидарной и комплексной основе идёт медленно и вряд ли входит в число приоритетных задач для мирового сообщества.
Ещё накануне пандемии мигрантофобия в России имела потенциал для роста, но в условиях, когда россияне начали массово терять работу, этот потенциал начал реализовываться. По прогнозам экспертов и российских чиновников высшего уровня, количество безработных в России, рассчитанное по методике Международной организации труда, может вырасти от 5 миллионов человек до 9 миллионов человек. Без работы осталось значительное число как российских, так и иностранных граждан, не имеющих возможности выехать из России из-за закрытых границ (на конец мая 2020 года – к моменту написания этой статьи – дело обстоит именно так). При экономических кризисах трудовых мигрантов традиционно рассматривают как конкурентов за рабочие места, и, хотя это справедливо лишь с большими оговорками и в основном для граждан, имеющих низкий уровень квалификации, уже сейчас этот тезис активно используется политиками-популистами.
В России пандемия изменила и отношение к москвичам, точнее к их присутствию в любом другом регионе, кроме Москвы. Москвич теперь – не просто раздражающий фактор, он – потенциальный разносчик коронавирусной «заразы», прямая опасность и новый объект для мигрантофобии. Неприязнь к москвичам имеет давнюю историю и основана на региональном неравенстве в уровне и качестве жизни, сохранившемся со времён СССР. При этом понятно, что наибольшее количество заражённых коронавирусом в Москве стало следствием неготовности системы здравоохранения к пандемии и высокой плотности проживания, наложившихся на экспорт инфекции из-за частых зарубежных поездок наиболее обеспеченных москвичей, а также большого транзитного потока иностранцев из стран, где уже распространился коронавирус.
В ближайшие годы рост мигрантофобии и ксенофобии в России вряд ли приведёт к масштабным конфликтам на национальной почве, но рост популярности среди части россиян политических партий и движений, использующих антимигрантскую риторику, можно прогнозировать уже сейчас. В России пока не создано комплексной системы интеграции мигрантов, хотя и существуют отдельные её элементы (бесплатное обучение детей мигрантов в общеобразовательных государственных школах, бесплатная экстренная медицинская помощь для иностранцев и бесплатные роды для иностранок). Следствием отсутствия системы интеграции, а также взаимного выстраивания мигрантами и российским обществом «стеклянных стен» отчуждения вместо взаимовыгодного взаимодействия является стабильный уровень мигрантофобии. Миграция при этом воспринимается не как ресурс развития, имеющий свои плюсы (которых больше) и минусы (которые можно минимизировать), а как серьёзный вызов для национальной безопасности. В таких условиях при изменении экономической конъюнктуры, политических потрясениях или в ситуациях форс-мажора, к которым относится и пандемия коронавируса, постоянно наблюдаются всплески мигрантофобии.
В мировой практике государств, наиболее привлекательных для мигрантов, подход к миграции как к ресурсу развития старались сочетать с комплексным подходом по минимизации негативных эффектов миграции, в том числе имеющим важным приоритетом интеграцию мигрантов, значительно снижающую уровень мигрантофобии в принимающих сообществах. И даже при таком подходе мигрантофобию как явление не удалось до конца изжить, хотя её негативные последствия удавалось значительно сгладить и нивелировать. Для такой работы активно привлекались не только государственные структуры, имевшие бюджетное финансирование, но и гражданское общество, стимулировавшееся значительными финансовыми средствами, которые распределялись на конкурсной основе частными и государственными фондами и организациями, а также учреждения культуры и искусства, получающие значительную государственную и частную финансовую поддержку. Видится, что именно этот подход давал долгосрочные и устойчивые результаты по укреплению единства и добрососедства в государствах, привлекательных для мигрантов.
К сожалению, пандемия показала, что, несмотря на все предпринимаемые меры, мигрантофобия и в тех странах, которые последовательно её изживают, и в тех странах, где решение этой проблемы не является приоритетом, способна быстро возрасти, стать надёжной спутницей набирающих популярность политиков-популистов. Время покажет, смогут ли международные институты, межгосударственные объединения и сами государства «не одичать в “осыпающемся мире”» или мигрантофобия станет одной из составляющих новой «войны всех против всех», где каждый сам за себя.
