Гора родила мышь. Вот как Гораций оценил бы результаты восьмичасового переговорного марафона 9 декабря 2019 года в Париже по Украине. Все стороны согласились с тем, что после трёхлетнего перерыва «период стагнации можно преодолеть», как об этом заявила Ангела Меркель на заключительной пресс-конференции. А Владимир Путин даже поставил диагноз «потепление», что близко к термину «оттепель», который когда-то во времена Никиты Хрущёва вызывал определённые надежды в Советском Союзе, пишет Ханс-Йоахим Шпангер, глава научной группы и член исполнительного комитета Франкфуртского института исследований мира.
Но не более того, поскольку были согласованы только «реалистичные вопросы», опять же по словам Меркель. Таким образом, к концу года в очередной раз должно быть обеспечено полное прекращение огня, разминирование (как предусмотрено в резолюции ещё от марта 2016 года), военнослужащие и тяжёлое вооружение должны быть отведены ещё в трёх районах (к концу марта 2020 года). Кроме того, участники парижских переговоров «поддерживают» открытие дополнительных пунктов пропуска (в течение 30 дней) и «побуждают» трёхстороннюю контактную группу организовать всеобъемлющий обмен пленными (к концу года).
Таким образом, договорённости как бы подтверждают усилия по разрядке, которая началась в предыдущие месяцы: в начале сентября уже имел место обмен пленными между Украиной и Россией и наконец-то произошло разъединение войск в трёх пилотных районах (станица Луганская, Золотое и Петровское), как было оговорено в 2016 году. Разрушенный мост через линию соприкосновения в станице Луганской был частично восстановлен.
Безусловно, хорошо, что в этом направлении был достигнут прогресс и не было никаких шагов назад, как это часто случалось в прошлом. Однако весьма сомнительно, что были созданы «предпосылки» для «дальнейшей гибкости», как бахвалилась Ангела Меркель.
Суть конфликта – будущий статус региона, восстановление суверенитета Украины, в том числе пограничного контроля, а также проведение региональных выборов. Конечно, всё это обсуждалось в спорах, но без какого-либо прогресса (пришлось отложить ещё на четыре месяца).
То же самое относится и к зловещей «формуле Штайнмайера». Конечно, стороны номинально подтвердили свои обязательства в отношении «формулы». Однако она касается только процедурного вопроса о том, когда вступит в силу одобренный Киевом особый статус территорий. Неясно и с проведением выборов в соответствии с законами Украины по стандартам ОБСЕ. Управление конфликтами вовсе не означает их разрешение.
В любом случае, дипломатия – это трудоёмкая работа, которая обычно продвигается мелкими шагами, а крупные прорывы рассматриваются как отдалённая возможность. Тем не менее разговоры сами по себе не могут быть самоцелью, тем более что они рискуют привести к противоположным результатам, если не будет достигнуто ощутимого прогресса. Хотя все стороны в Париже подтвердили в совместном коммюнике, что Минские соглашения от сентября 2014 года (Минск-I) и февраля 2015 года (Минск-II) «составляют основу деятельности нормандского формата, а государства-участники привержены полной реализации этих соглашений», до сих пор совершенно неясно, как можно преодолеть фундаментальные различия между Киевом и Москвой. Владимир Зеленский публично настаивал на том, что никакие выборы невозможны без полного украинского контроля над регионом, а Владимир Путин в ответ сослался на Минск-II, где это является последним шагом в переходном процессе.
Различия и связанная с этим дилемма неудивительны, потому что для Киева и Минск-I, и Минск-II были всего лишь документами о капитуляции под серьёзным военным давлением, а для Москвы – максимум того, чего можно было реально достигнуть, в то время как Берлин и Париж вложили значительный политический капитал, особенно в реализацию Минска-II. Следовательно, по крайней мере, три стороны заинтересованы в сохранении этого формата.
Однако стоит помнить о том, что чёткое следование формулировкам Минского соглашения – II с каждым годом усугубляет тупик очередного замороженного конфликта. Следовательно, если в результате сегодняшних усилий хочется увидеть нечто большее, чем управление замороженным конфликтом, и если минский путь к урегулированию конфликта явно заблокирован, необходимо найти новый подход.
Классическая альтернатива – интернационализация конфликта путём создания протектората ООН. Прежние разговоры о размещении «голубых касок» по демаркационной линии под мандатом ООН указывают лишь направление, но пока лишены комплексного подхода. К сожалению, даже переговоры по этой теме до сих пор ни к чему не привели, и в коммюнике парижских переговоров об этом нет никаких упоминаний. Однако есть тщательно отшлифованная ссылка на «общее стремление к прочной и всеобъемлющей архитектуре доверия и безопасности в Европе, основанной на принципах ОБСЕ». Возможно, это изменит расчёты двух непримиримых антагонистов.
