И США, и КНДР объективно заинтересованы в сохранении нынешней, в целом мирной и относительно спокойной, обстановки на полуострове. Возможно, Пхеньян всё ещё надеется, что после переизбрания Трамп пойдёт на практические шаги по нормализации двусторонних отношений В данном контексте фактор эпидемии коронавируса в КНР, из-за которой Пхеньяну пришлось наглухо закрыть границу с Китаем, прервать контакты со всеми другими странами, будет работать на сохранение нынешней хрупкой стабильности, пишет Александр Воронцов, руководитель отдела Кореи и Монголии, заведующий сектором Кореи, Института Востоковедения РАН.
Как известно, КНДР всегда была уверена, что единственный возможный путь устранить как кризис на полуострове, так и угрозу собственному существованию лежит через нормализацию отношений с США. Очередная попытка нормализации, показавшаяся ряду аналитиков обнадёживающей, была предпринята лидером Северной Кореи Ким Чен Ыном и президентом Дональдом Трампом, который в 2018–2019 годах трижды лично встретился с корейским руководителем. И в этот период в Корее воцарилось относительное спокойствие.
Что же произошло в ходе двухлетнего раунда дипломатического диалога двух сторон? Вашингтон остался верен своей стратегической цели – достижению полной капитуляции Пхеньяна, сменив лишь дипломатические декорации, но сделав это достаточно эффектно (по-трамповски). В сухом остатке неизменным осталось следующее. Американские дипломаты и военные, которых автоматически и безоговорочно поддерживают их союзники, продолжают утверждать: «правильная» позиция Вашингтона была выражена на переговорах в Ханое в феврале 2019 года. Там Трамп попытался убедить Пхеньян, что существует «одно» общее понимание понятия «денуклеаризация», выраженное чётким языком международного права. При этом они утверждают, что санкции – это продукт не политики США, а коллективной воли членов СБ ООН, и предъявлять к Вашингтону требования по их смягчению в принципе неправомерно.
Но в ходе второго саммита в столице Вьетнама в феврале 2019 года Трамп существенно ужесточил и расширил требования к Пхеньяну, отказался от неуместной мягкотелости предшествующего периода, когда, например, в речи в Стэндфордском университете в январе 2018 года специальный представитель США по Северной Корее Стивен Биган допустил готовность принять предложение КНДР и осуществлять денуклеаризацию пошагово на базе параллельного движения.
В итоге в Ханое Трамп заставил КНДР увидеть весь объём собственных обязательств, определяемых пересмотренной позицией США на базе подхода «всё или ничего», который основан на незыблемости сохранения полного объёма санкций вплоть до окончательной денуклеаризации Северной Кореи.
По убеждению американцев, пока вопрос о смягчении санкций, наложенных на КНДР резолюциями СБ ООН, не может не только реализовываться, но даже и обсуждаться. Американцы оставались глухи к аргументам представителей КНДР, РФ и КНР о том, что требование осуществить «полную, необратимую, проверяемую денуклеаризацию» равнозначно вопросу к Ким Чен Ыну: «Сколько Вам заплатить за Вашу жизнь?» При этом Вашингтон последовательно блокировал все усилия Москвы и Пекина провести через СБ ООН инициативы о частичном смягчении санкций против Пхеньяна, соразмерном его реальным шагам по выполнению требований резолюций СБ ООН.
Пхеньян весьма болезненно воспринял результаты встречи в Ханое. В итоге с весны 2019 года Ким Чен Ын ожидаемо кардинально пересмотрел свой подход к денуклеаризации и модернизации собственного ракетно-ядерного потенциала. В апреле руководитель КНДР фактически провёл «красную линию» – до конца года он будет продолжать исполнять взятые на себя в Сингапуре обязательства не проводить испытаний (ядерных и МБР). Но при этом он определил и «новую формулу подсчёта» – если Вашингтон не изменит описанную выше политику, направленную на удушение КНДР, не осуществит серьёзные ответные шаги, то в новом году Пхеньян пойдёт по «другому пути».
В условиях отсутствия прогресса в американо-северокорейском диалоге международное сообщество по мере приближения 2020 года с нарастающим напряжением обсуждало, какие драматические события могут произойти после 1 января. На наш взгляд возможны различные варианты.
Выступление лидера КНДР на 5-м пленуме 7-го созыва ТПК было крайне жёстким в части, посвящённой США. Звучали, например, подобные обвинения: «С пеной у рта твердить о проведении диалога и вместе с тем ещё более откровенно вынашивать военно-политический, экономический гнусный замысел провокационного характера, нацеленный на удушение нашей Республики, – вот каков двуликий Янус – наглый разбойник США... Мы перейдём к шокирующим практическим действиям, чтобы рассчитать цену за пережитые до сих пор нашим народом страдания и сдерживание нашего развития».
Говоря о ближайших планах, Ким Чен Ын подчёркивал: «…в этих условиях у нас исчезли основания ограничивать себя обязательствами, не встречая ответных шагов со стороны визави», и поэтому «скоро, в недалёком будущем, мир увидит своими глазами новое стратегическое оружие, которым будет обладать КНДР».
Фактор коронавируса в КНР может оказать на ситуацию разноплановое воздействие. С одной стороны, он осложнил внутриэкономическое положение в Северной Корее. Но вместе с тем он решительно переключил внимание Вашингтона и всего мира на Китай. В итоге присмотр Белого дома за Пхеньяном ослаб, что расширяет свободу действий последнего по осуществлению рискованных действий – новых «провокаций».
Поэтому в результате анализа данных тезисов из выступления лидера КНДР на 5-м пленуме 7-го созыва ТПК в конце декабря 2019 года у ряда экспертов и политиков не осталось сомнений, что мир находится накануне нового «рывка» в развитии ракетно-ядерного потенциала КНДР и, соответственно, нового военно-политического кризиса на Корейском полуострове. И это один из реально возможных вариантов развития ситуации.
Вариант второй, позитивный. Внимательное изучение вышеуказанного документа выявляет его разновекторность и сознательную недосказанность, неопределённость формулировок, касающихся непосредственных задач в отношении Вашингтона.
Наряду с грозными предупреждениями в выступлении Ким Чен Ына одновременно подчёркивалось: «Сложившаяся нынешняя ситуация, предвещающая долгосрочную конфронтацию с США, настоятельно требует от нас ещё больше наращивать наши внутренние силы во всех направлениях, считая утвердившимся фактом то, что и впредь нам придётся жить в обстановке санкций со стороны враждебных нам сил».
На наш взгляд, принципиально важно, что главным лозунгом стало – «Битвой за прорыв пройдём через полосу всех трудностей, препятствующих нашему продвижению вперёд!», а основным местом действия в этой битве был определён «экономический фронт». Следовательно, есть основания полагать, что главной целью ближайших лет поставлено развитие экономики, для чего необходим мирный периметр.
В речи вождя прослушивались и ноты, намекающие на готовность к продолжению диалога с Вашингтоном: «Если США будут до конца цепляться за враждебную политику в отношении КНДР, то никогда не будет достигнута денуклеаризация Корейского полуострова».
Не вызывает сомнения, что и США, и КНДР в ближайший год объективно заинтересованы в сохранении нынешней, в целом мирной и относительно спокойной, обстановки на полуострове. Возможно, Пхеньян всё ещё надеется, что после переизбрания Трамп пойдёт на практические шаги по нормализации двусторонних отношений (во всяком случае, он единственный президент США, согласившийся на саммиты с главой Северной Кореи).
В поддержку данного тезиса свидетельствует и тот крайне важный факт, что в речи на вышеотмеченном пленуме Ким Чен Ын решил не проводить новую «красную линию» перед Вашингтоном, в отличие от предшествующего решения в апреле 2019 года.
В данном контексте уже упоминавшийся фактор эпидемии коронавируса в КНР, из-за которой Пхеньяну пришлось наглухо закрыть границу с Китаем, прервать контакты со всеми другими странами, будет работать на сохранение нынешней хрупкой стабильности. Очевидно, что без набравшего весьма высокие темпы взаимодействия, в том числе и политического, и экономического, с Китаем Северную Корею ожидают на неопределённо длительное время дополнительные серьёзные экономические трудности и вызовы. Данное обстоятельство, вероятно, также будет способствовать проявлению сдержанности в военно-политической деятельности Пхеньяна, включая, прежде всего, её ракетно-ядерный компонент.
Таким образом, отчётливо вырисовывается второй вариант, направленный на продолжение той «мирной» линии, которая имела место на Корейском полуострове два последних года. Это откладывает эскалацию на более поздний срок и оставляет некоторые надежды и на улучшение отношений между Вашингтоном и Пхеньяном, и на решение ядерной проблемы Северной Кореи.
