ВЭФ – это не только лакмусовая бумажка восприятия России за рубежом, предлагающая ответы по количеству и уровню прибывающих гостей. Это ещё и повод оценить пройденный нашей страной путь в рамках так называемого поворота на Восток, пишет Виктория Панова, проректор по международным отношениям Дальневосточного Федерального Университета, доцент кафедры Международных отношений ДВФУ.
В этом году во Владивостоке пройдёт уже пятый по счёту, юбилейный Восточный экономический форум (ВЭФ) – ключевое международное геополитическое и геоэкономическое событие Тихоокеанской части России, с каждым годом привлекающее всё более пристальное внимание не только со стороны соседей Российской Федерации в Азии, но и по всему миру. В этом году в качестве главного гостя форума ожидается премьер-министр Индии Нарендра Моди, традиционным стал уже также приезд премьера Японии Синдзо Абэ и президента Монголии Халтмаагийна Баттулги. Впрочем, ВЭФ – это не только лакмусовая бумажка восприятия нашей страны за рубежом, предлагающая ответы по количеству и уровню прибывающих гостей. Это ещё и повод оценить пройденный нашей страной путь в рамках так называемого поворота на Восток.
Хотя многие зачастую привязывают подобную перебалансировку к ухудшению отношений Москвы с западным миром, с этим сложно полностью согласиться. Действительно, геополитическая турбулентность и санкции несколько сузили возможности для манёвра, подтолкнув российский политический истеблишмент к более активным действиям. Тем не менее осознание факта роста роли Азии и «незапада» в целом для России и важности диверсификации отечественной внешней политики происходило ещё с середины 1990-х годов, что концептуально и практически исходит и из «доктрины Примакова», и из содержания официальных российских стратегий рубежа веков, и из политико-дипломатических усилий по укреплению взаимодействия с КНР, Индией, Латиноамериканскими государствами, и из активной позиции в рамках «шестисторонних переговоров», и из запуска инфраструктурных проектов (достаточно вспомнить историю развития трубопроводной системы Восточная Сибирь – Тихий Океан).
Важно также понимать, что для России восточная перебалансировка означает комплекс внешних и внутренних факторов, успех которых невозможен один без другого. Именно поэтому рост роли и возможностей РФ в глобальном и региональном азиатском разрезе невозможен без соответствующего социально-экономического прогресса в регионах Сибири и Дальнего Востока.
Дальневосточный императив
Объективно важность Дальнего Востока для Российской Федерации невозможно отрицать. Это не только кладовая ценных природных ресурсов, окно на рынки азиатских и тихоокеанских стран, но и стратегический оборонительный рубеж, обеспечивающий свободный выход в Тихий океан, а также суверенный контроль России над восточным участком Северного морского пути. Не стоит забывать и о «потенциале холода» как дополнительном климатическом и географическом преимуществе Тихоокеанской России в рамках развития современной мировой цифровой экономики и настоятельной необходимости физического наличия мест, позволяющих хранить большие данные.
В этом смысле положение Российской Федерации в АТР – и российского Дальнего Востока – уникально. Выход к морям Тихого и Северного Ледовитого океанов определяет Россию одновременно как континентальную и морскую державу – со всеми преимуществами и проблемами, присущими этим позициям.
Ряд ведущих российских учёных, в частности Ярослав Лисоволик, опираясь на концепции «евразийства», подходы таких учёных как Николай Трубецкой, Пётр Савицкий, предлагают рассматривать пути развития России как континентальной державы, являющейся ядром Большой Евразии с перечнем проблем, ставящих континентальные державы в относительно невыгодное положение по сравнению с морскими. Но, если рассматривать Большой евразийский проект, где основными его элементами являются ЕАЭС и ЭПШП, через призму России как уникальной дуальной континентальной и морской державы, то здесь российский Дальний Восток предстает вовсе не как окраина, а наоборот – как точка стыковки трёх «тектонических плит» формирующейся глобальной геополитики: континентальной Евразии, Тихоокеанского региона и Арктики. Состоявшееся в мае 2018 года решение о дополнении полномочий полпреда президента РФ на Дальнем Востоке, вице-премьера Юрия Трутнева обязанностями правительственного куратора арктической тематики говорит о том, что в Кремле хорошо понимают эти фундаментальные геополитические тренды.
Преодоление разрывов
Однако, как уже отмечалось выше, для полноценного участия в интеграционных процессах АТР России необходимо преодолеть сохраняющиеся разрывы в развитии Дальнего Востока. Несмотря на то, что динамика инвестиций в регион опережающая (так, было отмечено, что впервые в 2017 году рост инвестиций в ДФО показал беспрецедентный уровень составив 117,1% превысив общенациональный показатель в 104,4%, сохранив динамику и в следующем году составив 121,3% дальневосточных против 109,8% в масштабах всей страны), говорить о лавинообразном появлении финансовых вливания в экономику ДФО преждевременно. Даже то, что на сегодняшний день в 8% от общенациональной экономики инвестируется порядка 30% зарубежных средств от общего по стране, вкупе с заявлением о том, что основная масса инвестиций в регион осуществляется отечественным бизнесом (порядка 76% или 101 инвестор), указывает, к сожалению, не только и не столько на растущую экономическую привлекательность Дальнего Востока, но и на общее снижение зарубежных инвестиций в российскую экономику (по данным Банка России прямые иностранные инвестиции сократились в 2018 году по сравнению с предыдущим почти в три раза).
Наличие более нейтрального внешнеполитического климата на востоке, запуск ряда специальных инструментов (в частности саммита АТЭС, ВЭФ, введения территорий опережающего развития, свободного порта Владивосток и других), приоритетных отраслевых проектов (порядка 18% инвестиций привлекается в сельское хозяйство, прорабатываются механизмы прозрачного использования лесов для промышленного производства, использования новых технологий в сфере добычи минеральных ресурсов и тому подобное) – всё это позволяет сохранять примерно стабильные показатели, хотя и не ведёт к чудесному прорыву. Всё это не в последнюю очередь ввиду существующих структурных разрывов.
Так, сохраняется негативная тенденция в сфере демографического прироста населения всех регионов ДФО. Исключение тут – Сахалинская область, демонстрирующая умеренный рост, остальные 10 регионов, даже имея положительную естественную динамику, теряют население из-за миграционных процессов. Всё ещё достаточно слабо развита инфраструктура региона. Соответственно, низкая плотность населения на огромных инфраструктурно слабо развитых территориях представляет собой значимое препятствие к прорывному развитию. Отсюда проистекает и низкая ёмкость внутреннего рынка, что определяет потребность в использовании импортного потенциала азиатских соседей России, а не только возможности их привлечения в качестве инвесторов на отдельные проекты.
Ключевой капитал
Интересно, что реакция местного населения на активизацию азиатской политики Москвы не всегда однозначная. Несмотря на общую готовность работать на развитие, существует определённый пласт населения, которому гораздо проще и понятнее находиться в ситуации статуса-кво. Впрочем, здесь тоже есть свои нюансы и следует понимать, что для кого-то это усталость от периодически возникающих активностей извне, редко приводящих к реальным улучшениям, а для кого-то – нежелание работать по прозрачным правилам и на конкурентной основе.
Впрочем, и то, и другое в меньшей степени относится к молодёжи. Несмотря на сохраняющийся отток молодого активного населения, причём не только в Москву, но и в соседние страны АТР, количество тех, кому интересно что-то делать для развития страны и региона становится больше, причём это касается и самих дальневосточников, и тех, кто приезжает из других регионов России. Это особенно заметно по ДВФУ, который всё больше и больше превращается не только в точку притяжения талантов со всей России и мира, признанный драйвер развития региона, но и в своеобразный полигон отработки новых механизмов вовлечения и взаимодействия, передовых технологий и инструментов. На базе университета значительно интенсифицировались образовательные и научные контакты с почти тремя сотнями партнёров из 40 стран.
Контактам между людьми способствует развитие не только академической и научной мобильности, но и туристической активности. Хотя туристический потенциал региона остаётся недоиспользованным, можно отметить превращение его в «модное» направление для молодёжи из стран Восточной Азии (чему частично способствуют и возникающие проблемы между соседями, например, между Республикой Корея и Японией).
Активизации взаимодействия снизу способствуют конъюнктурные и стратегические намерения ключевых азиатских партнёров России. Не стоит недооценивать потенциал «счётной дипломатии» лидеров РК и Японии («девять мостов» Мун Чжэ Ина и «восемь пунктов» Синдзо Абэ), перспективы сопряжения двух экономических проектов ЕАЭС и «Пояса и пути».
Единичные случаи взаимодействия с Индией имеют шанс превратиться в системную практику. Впервые в качестве подготовки визита Нарендры Моди на ВЭФ в столицу ДФО приезжала представительная делегация индийских бизнесменов и политиков, что с учётом усилившихся глобальных амбиций Дели может привести не к разовому эффекту встречи в верхах, а к более устойчивым и долгосрочным связям и проектам. Впрочем, не менее важно особо поддержать уже пришедших на Дальний Восток азиатских инвесторов. Ведь именно истории успеха позволят привлечь новых заинтересованных игроков.
Постоянная переменная
Какими бы волнами ни характеризовался процесс трансформации системы международных отношений и изменения позиций регионов и роли игроков на глобальной шахматной доске, какие бы причудливые формы ни приобретали новые геополитические конструкции, значительный потенциал развития Тихоокеанской России остаётся постоянной переменной. Ключевой вопрос заключается лишь в готовности рисковать и предлагать инновационные решения к грамотному приложению этого потенциала для развития всей страны и её интеграции в меняющиеся международные сети на взаимовыгодных условиях. Всё это невозможно без укрепления внутреннего каркаса и запуска конкурентоспособного, устойчивого и полнокровного организма дальневосточной экономики, использующего экспортный потенциал России, нацеленный в первую очередь на возможности крупных тихоокеанских экономик.
Выход из прежних парадигм и устоявшихся политических конструктов также определяет дополнительные возможности для российских внешнеполитических устремлений. Дальний Восток как точка сборки трёх ключевых регионов – Евразии, Тихоокеанской Азии и Арктики – открывает перспективы для преодоления ложной дилеммы традиционных разделений континентальных (и, соответственно, интеграции с континентальной Евразией) и морских (более глубокое вовлечение в процессы АТР) государств. Двуединая геополитическая природа России позволяет ей двигаться по обоим векторам одновременно, не исключая, а дополняя друг друга.
