Дёшево и сердито: о санкциях и их эффективности

Причина, по которой экономические санкции популярны у правительств, применяющих их в качестве инструмента, несмотря на то, что в большинстве случаев они вряд ли достигнут своей официально намеченной политической цели, заключается в том, что их можно рассматривать как чёткий символический сигнал, выражающий неодобрение поведением страны, в отношении которой вводятся ограничения. Санкции обладают моральной ценностью. Их введение также намного менее рискованно, чем военная интервенция, пишет Штефан Баризитц, старший экономист отдела внешних исследований в Австрийском национальном банке.

Что такое санкции?

Санкции (экономические ограничения, эмбарго на торговлю или передачу технологий, запреты на инвестиции) представляют собой экономические способы «наказания» страны, которая, по мнению другой страны или группы других стран, неправильно себя ведёт (например, совершила военное вторжение, нарушила нормы международного права, попыталась незаконно приобрести ядерное оружие или была обвинена в нарушении прав человека).

Можно выделить два типа санкций: обычные, или первичные, и экстерриториальные, или вторичные. Первичные санкции могут иметь двусторонний или многосторонний характер, когда страна или страны, вводящие санкции, ограничивают свои торговые, инвестиционные или технологические потоки в или из страны, в отношении которой вводятся санкции.

Экстерриториальные санкции включают ограничительные меры со стороны санкционирующей страны, скажем, страны А, не только в отношении страны-объекта санкций В, но и против экономических связей страны В с третьими странами. Таким образом, экстерриториальные санкции наказывают не только страну, в отношении которой введены санкции, но и предприятия третьих стран, торгующих с и/или производящих инвестиции в страну – объект санкций.

Классические протекционистские меры касаются, пожалуй, повышения тарифов, введения квот или запретов и, следовательно, связаны с первоначальной целью санкций, то есть сокращением импорта и защитой внутреннего производства. Но они также могут применяться и для стимулирования экспорта вводящей протекционистские меры страны в соответствии с логикой торговых ограничений. То же самое относится и к экстерриториальным мерам, которые (хотя бы теоретически) могут также использоваться для вмешательства в конкуренцию и стимулирования собственного экспорта.

Политика санкций: европейский парадокс
Иван Тимофеев
После окончания холодной войны экономические санкции всё чаще используются крупными игроками в качестве инструмента внешней политики. Путём торговых и финансовых ограничений инициаторы санкций пытаются заставить страны-цели изменить свой политический курс или повлиять на внутриполитические процессы. США застолбили за собой роль крупнейшего инициатора санкций. За последние 100 лет они использовали их больше, чем все остальные вместе взятые игроки, включая ООН, пишет Иван Тимофеев, программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай», в преддверии Европейской конференции Валдайского клуба, которая пройдёт в Вене 21 мая.
Мнения участников

Каково потенциальное влияние?

Обычные санкции могут, в принципе, вводиться любой страной, независимо от её размера. Чем больше страна, вводящая санкции, тем больше экономический эффект. Самым последним примером в отношении размеров являются, конечно же, взаимные санкции в рамках обостряющейся в настоящее время торговой войны между США и Китаем.

Экстерриториальные санкции имеют экономический смысл только в случае участия действительно крупных и влиятельных игроков, поскольку такие санкции одновременно направлены против экономических интересов целого ряда стран, затрагивают отношения между ними и могут вызывать серьёзное раздражение на международном уровне. Влиятельному игроку А необходимо иметь достаточно экономических и финансовых сил, чтобы убедить – или иным образом заставить – третьи страны или их предприятия (частично) разорвать свои экономические отношения со страной под санкциями и, таким образом, нанести ущерб себе или же ещё больше пострадать в результате наказания за невыполнение требований. В то же время, если под санкции попадает относительно крупная страна, то это тоже может негативно отразиться на мировой экономике, включая цепи обратной связи для страны, которая ввела санкции. Если это оружие экономической войны используется многократно, а международное раздражение в этой связи усиливается, то это может создать серьёзную угрозу целостности международной торговой и финансовой системы. Сегодня, к сожалению, иногда появляются признаки того, что некоторые страны считают необходимым оградить свою торговлю от экстерриториальных санкций, как в случае с созданием Европейским союзом специального механизма (SPV) для защиты европейских предприятий, торгующих с Ираном, от возможных вторичных санкций США после одностороннего выхода США из иранского ядерного соглашения. Само собой разумеется, что во всех вышеупомянутых случаях потерять авторитет из-за своей кажущейся малозначительности могут прежде всего именно многосторонние институты, призванные защищать и поддерживать свободный поток торговли и инвестиций, в частности – Всемирная торговая организация.

Возможные геополитические последствия

Уже проявились несколько менее драматичные последствия распространения случаев применения санкций, такие как «деглобализация» компаний или стран, на что указывает директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин. Таким образом, как это уже было в ряде случаев, компаниям всё чаще приходится исходить из того, что они привязаны к своим правительствам, и они дважды подумают, прежде чем инвестировать в определённые зарубежные рынки.

Другие последствия включают изменения в традиционных структурах внешней торговли в соответствии с геополитической перегруппировкой сил. Столкнувшись с эмбарго России на импорт вина в 2006 году, Грузия была вынуждена искать новые рынки на Западе, куда она и стремилась в политическом отношении. Столкнувшись в 2014 году с западными санкциями, Россия ускорила свой поворот в сторону Китая – крупной державы, которая не осудила её действия и поддержала Москву в её противостоянии глобальному господству США.

Несмотря на то, что применение санкций носит обоюдоострый характер – например, энергетические гиганты США, в отличие от их китайских и французских коллег, не участвуют в крупных энергетических проектах в России – общий экономический эффект от этих кампаний обычно не является игрой с нулевой суммой. Более сильная экономика может нанести урон экономике страны, на которую направлены санкции больший, чем ответ на свои санкции, но этого может быть недостаточно для изменения политического поведения «наказанного» правительства. Иногда санкции могут даже способствовать укреплению внутриполитической поддержки правительства попавшей под санкции страны, независимо от того, является ли режим в такой стране авторитарным или нет. Если посмотреть на пять стран под санкциями (с одной из них санкции уже сняты), а именно – Ирак, Иран, Северную Корею, Кубу и Россию, то несмотря на то, что экономические трудности, вызванные санкциями, в некоторых случаях были существенными и длились несколько десятков лет, запланированные политические изменения поведения, насколько это можно было видеть, были довольно скромными.

В случае России – с которым я знаком несколько лучше – по оценкам экономистов, воздействие санкций с конца 2014 года (не путать с влиянием одновременно произошедшего тогда падения цен на нефть) составляет в среднем примерно от 0,5% до 1% сокращения роста ВВП в год, в то время как негативное влияние на инвестиции могло быть более ощутимым. Парадоксально, но настоящим бенефициаром (по крайней мере в случае обычных санкций) часто может оказаться третья сторона, которая воспользуется открывшимися возможностями, как, например, Россия в случае западных санкций против Китая после событий на площади Тяньаньмэнь, Турция в ситуации, когда давление ЕС заставило Россию отказаться от проекта газопровода «Южный поток» (конец 2014 года) и Китай в случае нынешних западных санкций против России (с конца 2014 года).

Россия, Китай и Центральная Азия. Некоторые аспекты геополитической ревности
К чему приводит геополитическая ревность? Стоит ли лечить казахстанскую молодёжь от «синдрома Дудя»? Станут ли США ждать китайских самолётов или собьют птичку на взлёте? И в чём виноват «старший брат»? 14–15 мая в Нур-Султане состоялся третий Российско-казахстанский форум. За два дня Валдайский клуб в партнёрстве с Казахстанским советом по международным отношениям провёл пять дискуссий с участием экспертов двух стран. Получилось ёмко, интересно и результативно.
События клуба

Почему санкции так популярны?

Причина, по которой экономические санкции по-прежнему относительно популярны у правительств, применяющих их в качестве инструмента, несмотря на то, что в большинстве случаев они вряд ли достигнут своей официально намеченной политической цели, может заключаться в том, что их можно рассматривать как чёткий символический сигнал, выражающий неодобрение поведением страны, в отношении которой вводятся санкции. Санкции обладают моральной ценностью. Введение санкций также намного менее рискованно, чем военная интервенция или риск возникновения войны, цена которой, конечно, будет непомерной, если противник является ядерной державой. Принимая во внимание также, что некоторые ключевые западные общества, по-видимому, всё больше сосредотачиваются на своих проблемах, вызванных ростом неравенства и популизма, аппетит к демонстрации военной мощи может быть не таким сильным сегодня, принимая во внимание и очень дорого обошедшийся опыт военных операций последних двух десятилетий на Ближнем Востоке.

Возможно ли решить вопрос с санкциями и связанными с ними конфликтами? Это очень сложно, но я думаю, что все стороны должны попытаться найти компромисс или внести свой вклад в его поиск и выйти из тупика. Нам действительно необходимо срочно вернуться назад и возродить мультилатерализм.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.