Деглобализация ознаменует триумфальное возвращение политики к прежнему алгоритму действий. Выработка суверенных решений вновь приобретёт нормативный автоматизм. Сегодня же «алгоритм» диктуется, в основном, экономикой и финансовыми кругами. Так что деглобализация – это, по сути, восстановление суверенитета, пишет эксперт клуба «Валдай» Жак Сапир.
События, происходящие в Латинской Америке, будь то массовые социальные выступления в Чили или победа перонистского кандидата на президентских выборах в Аргентине, суть проявления мощного движения против так называемого «неолиберализма». Но это не единичные явления. Схожие движения появились во Франции (в частности движение «Жёлтые жилеты»), в других странах Европы, а также на Ближнем востоке.
Брошенный неолиберализму вызов – это, прежде всего, вызов политике строгой экономии. Но он ставит под сомнение и один из основных принципов современной разновидности «неолиберализма». Я имею в виду форму правления, основанную на правилах, которая, в сущности, есть логическое продолжение глобализации. Часто её приравнивают к раскрепощению экономических обменов. Но в действительности её адепты самым решительным образом ставили под вопрос суверенитет государств, не говоря уже о самой системе демократии. Признаки такой глобальной глобализации уже были вполне различимы в 2011 году, когда я писал свою книгу под названием «La Démondialisation» . Вывод, который можно сделать по итогам последних десяти лет, состоит в том, что такого рода глобализация породила мощные, глубинные силы сопротивления, которые за это время только окрепли. Она находится в противоречии с самим существованием демократии.
Глобализация: при последнем издыхании?
События, составляющие ткань выступлений против глобализации, распределяются по довольно продолжительному отрезку времени. Доказательством этого служит паралич, сковавший в начале 2010 года ВТО и «Дохийский раунд». Если посмотреть на период с 2016 по 2018 год, то там мы имеем «Брекзит», потрясший до основания здание ЕС, а также избрание Дональда Трампа, который положил конец существованию договоров о зонах свободной торговле (например, ТТИП), на согласование которых ушло несколько лет, и обеспечил перезаключение договора с Канадой и Мексикой (НАФТА). Таким образом, процесс сворачивания глобализации набирал темп на протяжении нескольких лет. Теперь пришло время разобраться с экономическими и социальными последствиями политики, проводившейся во имя «правил», которыми собирались заменить демократию.
Процесс деглобализации был отмечен стабилизацией, а затем сокращением доли торговли, рассчитанной как по объёму, так и в процентном отношении к мировому ВВП.
Если с 2000 по 2006 год торговый оборот увеличивался в 2,6 раза быстрее, чем с 2008 по 2017 год рос мировой ВВП, то объём торговли вырос с 16,1 до 17,7 триллиона долларов, т.е. на 10%, что ниже темпов роста мирового ВВП. Похоже, пружина сломалась. Падение процента мирового экспорта в глобальном валовом внутреннем продукте ясно указывает на то, что и в самом мировом богатстве доля международной торговли сокращается. С другой стороны, мы видим, что растущая доля богатства производится фактически для подпитки внутренних рынков различных стран
В политическом смысле это выражается в потере влияния Группой семи (G7), последняя встреча которой состоялась в августе этого года. Группа в значительной мере утратила своё экономическое значение и свою легитимность. Преодолев планку в 65% мирового ВВП в конце 1980-х-начале 1990-х годов и став G8 после присоединения России, G7 на нынешнем этапе быстро теряет вес, о чём свидетельствует то обстоятельство, что соответствующий показатель опустился ниже 50%. И здесь прослеживается прямая связь между этой утратой легитимности и этим сокращением доли в мировом ВВП. Изгнав Россию из своего состава в 2014 г., G7 очевидно подписала себе смертный приговор.
Интересно, что возвращаться в G7 Россия, похоже, не стремится. Она извлекла уроки из перемен, которые глобальная экономика претерпела за последние 15 лет, и намерена сосредоточиться на сотрудничестве с Двадцаткой (G20). Как заявил Сергей Лавров, «В Двадцатке ультиматумы не работают и надо договариваться (…) Думаю, что это самый перспективный формат на будущее». Идея многополярности мира часто сочетается с чётким осознанием роли суверенитета.
Деглобализация и стремление к упрочению демократии
Борьба с глобализацией всегда начинается с борьбы против её последствий. Мы наблюдаем это на примере действий нынешних социальных и политических движений.
Но это видно и на примере страны, которая всегда позиционировала себя в качестве главного движителя процесса глобализации. Я имею в виду США . С избранием Дональда Трампа США повернулись спиной к многосторонним соглашениям. Более опосредованно, проводя политику экономических санкций и злоупотребляя ею (что началось задолго до Д. Трампа), США ускоряют дробление глобального экономического пространства. Таким образом, деглобализация из возможности стала действительностью, а из действительности – её основным фактором. Теперь на очереди возвращение в первые ряды государств в качестве политических акторов .
Нам необходимо осознать, что мы живём в опасное время, поскольку на месте жёсткого порядка, созданного «холодной войной», не возникла система, организующая отношения между государствами. Более того, система международных отношений на долгий срок выведена из равновесия стремлением некоторых стран поставить под сомнение суверенитет других государств. Как сказал Гамлет, «Распалась связь времён» .
Что такое деглобализация?
Некоторые ошибочно полагают, что этот термин означает сознательную или случайную приостановку торговых потоков на всём пространстве планеты. Тем самым они смешивают протекционизм, который может быть вполне оправдан экономической теорией, с режимом автаркии, применение которого может стать предвестником войны. Заблуждаются они и в отношении характера связи между ростом ВВП в мировом масштабе и объёмом торговли. Здесь нелишне будет напомнить о том, что не ВВП растёт, благодаря тому, что развивается торговля, а торговля развивается, благодаря росту ВВП. Но самое главное, они забывают о том, что эти обмены – обмены товарами и услугами, а также культурные и даже финансовые обмены – начались гораздо раньше того, что известно под именем «глобализации». Ибо это явление не сводится к существованию таких потоков. Феномен глобализации возник из небытия и стал обобщённым «социальным фактом» в силу двоякого развития событий. Произошло сочетание – и переплетение – товарных и финансовых потоков, А ТАКЖЕ развитие формы правления (или управления), при которой экономика стала преобладать над политикой, бизнесом, государством, нормами и правилами политической жизни. Впрочем, в настоящее время мы можем лишь отметить, что государство вернуло себе контроль над этими потоками: налицо победоносное возвращение политики или, что не менее верно, государственного суверенитета. Суверенитет – необходимое условие существования демократии . Известны примеры суверенных, но не демократических государств. Но никто никогда не видел демократического государства, которое не было бы суверенным.
Обретение суверенитета сопровождается восстанием масс против последствий глобализации: всем известно, какие события разгораются в Чили, Ливане, «старой» Европе с её «Брекзитом» и движением Жёлтых Жилетов… Восстание может принимать разные формы, но, по своей сути, это бунт населения, доведённого до нищеты глобализацией . Люди чувствуют себя униженными, лишёнными возможности самим решать свою судьбу. Говорят, и говорят справедливо, что движение Жёлтых Жилетов было восстанием масс в периферийной Франции (эта концепция стала популярной, благодаря географу Кристофу Гийи ). Однако Жёлтые Жилеты навели мосты к другим социальным категориям, которые, подобно периферийной Франции, страдают от глобализации (что убедительно свидетельствует о глубине этого движения).
Деглобализация ознаменует триумфальное возвращение политики к прежнему алгоритму действий. Выработка суверенных решений вновь приобретёт нормативный автоматизм. Сегодня же «алгоритм» диктуется, в основном, экономикой и финансовыми кругами. Так что деглобализация – это, по сути, восстановление суверенитета. Быть суверенным означает, прежде всего, обладать возможностью принимать решения . Карл Шмитт высказался об этом следующим образом: «Суверенным является тот, кто принимает решения в чрезвычайной ситуации» . Если мы хотим надеяться на то, что обретём понимание будущего , нам нужно читать произведения Карла Шмитта. Вопрос об отношении политических решений к правилам и нормам, т.е. вопрос разграничения области политики и области технологии, является составной частью дискуссии о суверенитете.
Этим я вовсе не хочу сказать, что экономический и финансовый дискурс утратил всякое значение. Напротив, экономические элементы власти и суверенитета необходимо принимать в расчёт, так как это неотъемлемая часть процесса деглобализации. Не то, что бы в наших обществах имелись пространства, где правит бал технический порядок, или хотя бы пространства, где преобладает техническая легитимность. Теперь все эти измерения отойдут на второй план, уступая место политике, которая вновь вступит в свои права. Экономика и финансы станут орудиями на службе у политики. Триумфальное возвращение политики ознаменует возрождение демократии и порядка, получающего свою легитимность не от рынка, а от людей, порядка, поставленного на службу интересам народа и воплощённого во власти Народа.
Выступая 19 ноября 1863 г. со своей знаменитой Геттисбергской речью, Линкольн произнёс такие слова: «Правление народа, волей народа и для народа». Сказанные в память о самой ужасной и кровопролитной битве Гражданской войны , эти слова ещё раскроют всё заключённое в них значение. Деглобализацию, таким образом, следует понимать как процесс возвращения суверенитета и государства. Поэтому деглобализацию следует считать позитивным явлением; она подразумевает укрепление суверенитета, который делает возможным истинное, а не формальное народоправство и определяет контекст будущей политической борьбы.
