Если спросят: «О чём БРИКС?», я отвечу: «БРИКС – о миропорядке». БРИКС создаёт собственную структуру глобального управления. Поэтому группа должна предложить альтернативную модель социально-экономического развития, которая была бы основана на рынке и новых технологиях, но вместе с этим отличалась бы от сложившейся сейчас системы, которая предполагает доминирование Запада.
Критики БРИКС предъявляют к ней претензии по трём основным пунктам: первый – страны-участницы потеряли экономическую динамику, второй – между ними нарастают экономические и политические противоречия, третий – в этих государствах разные политические условия, поэтому союз «разваливается».
Некоторые, опираясь на экономическую статистику, считают, что БРИКС – структура звездообразная, в центре которой находится Китай. То есть каждая из стран торгует с ним намного активнее, чем друг с другом. В связи с этим возникает вопрос, не является ли БРИКС лишь площадкой для продвижения китайских интересов и китайским проектом переустройства мира в принципе.
Это утверждение крайне лукавое. Китайский аспект – лишь одна из граней развития БРИКС. Министр экономического развития Максим Орешкин в ходе дискуссии в клубе «Валдай» 19 июля отмечал, что все страны вносят свой вклад, что общий знаменатель БРИКС – это консолидированная позиция стран. У них могут быть разные интересы, но то, в чём они сходятся – и есть позиция БРИКС. Этот общий знаменатель год от года растёт, и сейчас в связи с турбулентной ситуацией в мире он особенно важен.
На фоне G7 БРИКС проявляет трогательное единодушие, – и я думаю, что оно не наигранное. Это не «бунт на корабле», который мы наблюдаем сейчас в «семёрке», когда капитан повёл в одну сторону, а команда хочет в другую; это результат компромисса равновеликих и равноважных партнёров.
Я считаю, что после китайского председательства, очень успешного и масштабного, период председательства двух южных стран БРИКС (ЮАР и Бразилии) представляется собой некое «плато». Естественно, у этих государств нет таких ресурсов для продвижения проектов в рамках председательства, и там, и там сложная внутриполитическая ситуация. Поэтому хорошо бы, чтобы динамика развития БРИКС в эти два года сохранялась. России же нужно накапливать силы, чтобы, когда в 2020 году председательство будет у нас, произошёл качественный скачок, чтобы БРИКС к тому времени мог стать сплочённым центром многополярного мира – многосторонним полюсом многополярного мира.
Странам следует лучше координировать свою политику, свою экономическую стратегию и найти конкретные формы взаимодействия и участия в глобальном управлении, которые позволят повысить их роль. Сейчас БРИКС создаёт собственную структуру глобального управления – и это то самое направление, в каком ей и необходимо развиваться. Насколько удастся это осуществить в условиях растущего противодействие со стороны Запада – я не знаю, но нужно работать.
БРИКС – это глобальная организация. Если спросят: «О чём БРИКС?», я отвечу: «БРИКС – о миропорядке». Именно эти пять ведущих восходящих держав могут создать миропорядок, который будет более справедливым и сбалансированным, чем то, что мы видим сейчас.
Надо ли расширять этот формат, включая в него новые страны? По этому пути мы пока не пойдём, но то, что мы видим в механизме «БРИКС+», а именно – привлечение крупнейших стран, не входящих в группу, но проявляющих к ней интерес, является многозначительным ходом в направлении повышения значения БРИКС, в направлении того, чтобы организация становилась выразителем интересов большей части человечества.
Как сказали участники Валдайской дискуссии в преддверии саммита в Йоханнесбурге, БРИКС не «против», он «за»: за справедливые условия экономического развития, за концепт устойчивого развития – более ориентированного на человека, а не только на механизмы либерального рынка в виде получения прибыли. БРИКС должен предложить альтернативную модель социально-экономического развития, которая была бы основана на рынке и новых технологиях, но вместе с этим отличалась бы от сложившейся системы, которая предполагает доминирование Запада не только в технологиях, но и в финансах, и в экономике – а это, в общем-то, несколько искусственно.