В последние месяцы Франция в лице Эммануэля Макрона стремится к большему участию в урегулировании сирийского конфликта и к выработке более четкой позиции по этому вопросу. В частности, это выразилось в участии Франции в ракетных ударах 14 апреля и вводе французских войск на территорию страны. О перспективах участия этой державы в процессе урегулирования рассказал в интервью ru.valdaiclub.com Константин Труевцев, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.
В статье Алана Греша рассматривается то, какую позицию Эммануэль Макрон занимает сегодня по Сирии. С точки зрения французского правительства Астанинский мирный процесс не привел к примирению. Если говорить в целом, то это, конечно, правда – но такой задачи в Астане и не ставилось. Какие результаты принес этот процесс? Прежде всего, это создание зон деэскалации, которые снизили интенсивность конфликта между сирийским правительством и непримиримой оппозицией, очевидно не относящейся к террористическим организациям: это «Джейш аль-Ислам», Свободная сирийская армия и «Ахрар аш-Шам». Все они оказались в тех четырёх зонах деэскалации, которые были определены Астаной.
Какова ситуация на сегодняшний день? Уровень конфликтности снизился. Она не исчезла вполне, но произошло размежевание между радикальными исламистами не-террористического плана – с одной стороны, а с другой – террористами из ИГИЛ и «ан-Нусры». Зоны деэскалации были очищены как от террористов, так и от радикальных исламистов. И на сегодняшний день, если посмотреть из трёх зон деэскалации, то почти все анклавы оппозиционно-террористического плана перестали существовать как таковые. Абсолютное большинство территории основной части Сирии оказалось под контролем правительства, а оппозиция оттуда была эвакуирована главным образом в те зоны, которые находятся под контролем турецкой армии и её союзников.
Разумеется, сегодня возникает вопрос – что делать дальше? Вопрос о том, будет ли продолжение Астаны или нет, пока ещё не решён. Проблема заключается в том, как скоро стороны будут готовы к дальнейшим переговорам. Если не будут – то ситуация надолго заморозится в том состоянии, в каком она находится сейчас, когда около 60% территории и около 90% процентов населения Сирии находится под контролем правительства, а остальные 35-40% территории – под контролем других сил. Даёт ли такая ситуация возможность для более активного участия Франции в сирийских событиях? Всё зависит от того, каким образом Франция будет интерпретировать своё дальнейшее в них участие. Пока что эта интерпретация кажется неконструктивной, потому что, хотя отказ Макрона от требования немедленного ухода Башара Асада и является позитивным шагом, какой-либо окончательно определённой позиции нет. Правда, недавно президент Франции принял решение о введении подразделений французских войск на территории, контролируемые подразделениями Сирийских демократических сил. Зачем – это тоже вопрос. В районе Манбиджа, куда уже введены французские силы, конфронтации с сирийским правительство не предвидится, но зато ожидается усиление конфронтации с Турцией. Нужно ли это французам, принесёт ли это какую-то пользу в плане их участия в сирийском урегулировании? Весьма сомнительно.
В мотивационной части статьи Греша говорится, что французское руководство негативно смотрит на урегулирование сирийского конфликта без участия «арабских стран». Но это понятие здесь выглядит как абстракция. О каких странах идёт речь? Из значимых арабских стран Марокко и Алжир никогда не принимали никакого участия в сирийском конфликте, Иордания и Египет только что отказались от участия в любых военных операциях. Остаются, стало быть, только Саудовская Аравия и другие страны Персидского залива. Как известно, Саудовская Аравия призывала Катар ввести свои вооружённые силы в Сирию, но тот отказался. Поэтому даже круг участников из стран Персидского залива сужается только до Саудовской Аравии – потому что это единственная страна, давшая своё согласие на участие.
Формула разрешения конфликта может заключаться только в переведении процесса в мирное русло. Тогда опять же вопрос – зачем на сирийской территории присутствие французских войск? Поэтому мне кажется, что никакого конструктивного участия Франции в урегулировании сирийского конфликта при той позиции, которая занимается сегодня французским руководством, не вырисовывается.