В самом деле никогда прежде не жили люди так хорошо и не имели таких возможностей к развитию и самосовершенствованию, к решению самых тяжёлых и застарелых проблем. Вместе с тем никогда прежде не было возможностей у людей к такому саморазрушению и самоуничтожению. Или с помощью невероятного современного оружия. Или из-за вроде бы мирных технологий, приводящих к необратимым и смертельно опасным – по многим причинам – изменениям окружающей среды. Или, что особенно существенно, с помощью современных коммуникаций, благодаря которым всё труднее и труднее отделить истину от лжи.
Какого-то определённого, господствующего образа мирового зла, может быть, и нет, но политические события последнего времени приобретают всё более зловещий характер.
Кажется, не мне одному присуще странное чувство тревожности, приближающейся опасности, ощущение высокой вероятности какой-то трагической развязки нынешней мировой ситуации. Самое поразительное, что каких-то рациональных оснований для подобных эсхатологических переживаний не так уж много. Точнее, по существу, всего пара – невероятное могущество и богатство современного человечества, да вечная ограниченность умственных способностей людей, особенно политиков.
В самом деле никогда прежде не жили люди так хорошо и не имели таких возможностей к развитию и самосовершенствованию, к решению самых тяжёлых и застарелых проблем. Вместе с тем никогда прежде не было возможностей у людей к такому саморазрушению и самоуничтожению. Или с помощью невероятного современного оружия. Или из-за вроде бы мирных технологий, приводящих к необратимым и смертельно опасным – по многим причинам – изменениям окружающей среды. Или, что особенно существенно, с помощью современных коммуникаций, благодаря которым всё труднее и труднее отделить истину от лжи.
А состояние интеллектуальной неопределённости, неспособности разобраться в реальности всегда считалось особо опасным. Недаром именно дьявола полагали отцом лжи (к тому были основания – как всегда, всё началось в раю). В общем, человечество напоминает раскормленное, здоровенное существо с дубиной в лапах, куцым мозгом в компактном черепе и серьёзным гормональным дисбалансом. Понятно, что такое положение дел чревато проблемами и противоречиями.
И они бросаются в глаза. В нынешнем маленьком и как никогда взаимозависимом мире сосуществуют и, что очень важно, знают друг о друге и соприкасаются друг с другом прямо полярные сообщества. В одних творят невероятные технологические проекты, в других пытаются придать какой-то приличный вид самому настоящему варварству, в одних – гуманизм доведён почти что до беззащитности, в других – упражняются в насилии и унижении даже соплеменников. Впрочем, о подобных особенностях нынешнего мира сказано немало.
Я бы хотел коснуться несколько иной стороны текущей ситуации – проблемы ответственности и необходимой для этого ясности сознания. То есть проблемы умственных кондиций правящих элит.
Похоже, что упомянутые уже могущество и процветание человечества сыграли дурную шутку со многими политиками, которые с тем или иным старанием управляют народами и государствами. Что бы там ни говорили о силе и влиянии больших корпораций, огромных частных капиталов, до сих пор главными игроками на мировой сцене остаются государства и, соответственно, их лидеры, их элиты. Именно от их решений в наибольшей степени зависит будущее мира. Конечно, остаётся вопрос, насколько эти субъекты самостоятельны, что и кто определяет их решения. Пусть в среднесрочной перспективе элиты сильно зависят от широких масс и социально-экономических процессов, но в момент принятия решений высший круг политиков самостоятелен и располагает колоссальными ресурсами. А в том, что в подавляющем большинстве случаев им будут повиноваться – сомнений нет. Всякие, конечно, бывают исключения, но в целом тактически мир управляется верхушкой мировых элит.
И вот с этим повседневным политическим менеджментом есть проблемы. Такое ощущение, что значительная часть принимаемых решений отличается крайней легкомысленностью и поверхностностью. Повторю, могущество, изобилие людей, технологий, капиталов позволяет, не моргнув глазом, отправлять целые армии в далеко отстоящие от родины этих армий края, вводить экономические ограничения, затрагивающие не только представителей элит, но и сотни миллионов самых обычных, но оттого ничем не худших людей, вмешиваться в научный прогресс и т.д. и т.п.
И это проблема в квадрате, поскольку нынешний, крайне взаимозависимый мир в самом деле нуждается в глобальном регулировании, в разумно понятой глобализации. Без какого-то глобального регулирования Земля может погибнуть или очень сильно пострадать в самое ближайшее время. Пресловутое глобальное потепление опасно же не только возможным подъёмом уровня моря, но и чудовищными социальными последствиями: от неисчислимых волн миграции до ощутимой деградации мирового хозяйства. Так же, как и упомянутые новые коммуникации, что топят нас в бушующем океане информации, в состоянии не хуже, чем глобальное потепление, разрушать общества, их социальную ткань.
Но вместо глобального регулирования, глобального управления, основанного на рациональности, мы видим углубляющиеся конфликты, ситуации, в которых одно непродуманное действие не затухает, а порождает волну конфликтов и ответных действий, в результате чего – что, впрочем, неудивительно – никому не становится лучше. Однако самонадеянность суицидального характера издавна отличала людей. Только вот сегодня это слишком опасно. Санкции порождают санкции, трескучие обвинения – ещё более поразительные ответы.
Но при всей важности вызова, связанного с политическим эгоизмом и легкомыслием, которые присущи многим представителям мировых элит, сегодня есть и ещё большая беда. Её многие связывают с дурным влиянием постмодернизма и свойственного ему релятивизма, но, возможно, дело глубже. Проблема эта заключается в постановке вопроса о добре и зле. В течение многих лет, предполагалось, что целью политики, управления было достижение добра. Конечно, так звучала декларация, а понимание добра могло различаться радикально в разных странах в разные времена. Понятно, что добру противостояло зло, которое мешало, и, победив которое, можно было добраться до добра. Такой вот был политический дискурс.
Сегодня мы наблюдаем удивительное явление – эрозию добра и зла. Что есть сегодня зло, с которым надо бороться для победы добра? И в чём это добро? Трудный вопрос. Причём, подчеркну, речь не идёт о том, что есть конкуренция между разными моделями добра и, соответственно, зла. Нет. Как раз общий, почти что мировой консенсус состоит в том, что под добром понимается локальное процветание той или иной общности (тут, конечно, есть тонкости с пониманием процветания), а вот зла совсем мало. Ну есть, конечно, запрещённый ИГИЛ, но на роль мирового зла он не потянул. Некоторые понимают под злом, часто метафорически, болезни и конечность человеческой жизни. Но и тут люди скорее выполнили манёвр уклонения. Смерть, конечно же, не побеждена, но отношение к ней странное, вполне постмодернистское – это, мол, такая часто происходящая случайность. Серьёзных сомнений в том, что люди смертны, конечно, нет. Но как-то хочется этого избежать, тем более что средство Макрополуса рядом, полагают многие. Впрочем, это отдельная тема, поскольку именно смерть есть то, что необратимо подрывает постмодернистское понимание цивилизации.
Но вернёмся ко злу. Проблема в том, что современный политический дискурс, прежде всего западный, но – во многом под влиянием Запада – теперь уже и восточный, не видит зла как такового. Есть плохие поступки, есть преступления, но это всё отклонения, которые исправимы, корректируемы. А вот зла как такового – нет. Словно мы живём в мире Джеймса Бонда, в котором есть доктор Зло, но он, конечно, карикатура, живое отрицание существования зла самого по себе. В своё время Мишель Фуко развивал мысль о психиатрической власти. Так вот, получается, что сущностного зла нет, а есть то, что лечится, исправляется при помощи сильных, мудрых, административно могущественных и вооружённых до зубов психиатров, многие из которых работают политиками на весьма ответственных должностях.
А что если зло всё же есть? А что если, помимо недоразумений, ошибок и просчётов, есть вполне выраженная злая воля? Зло? Не уверен в том, что, если такое зло существует, нынешний мировой политический истеблишмент сможет ему противостоять. Во всяком случае динамика миграционной проблемы не заставляет думать противоположным образом. Легкомыслие и отсутствие глубины в осмыслении столь сложного явления просто бросаются в глаза.
И в заключение. Конечно же, всё, может быть, не так уж и плохо. Тревожность свойственна человеку. В своё время, в конце ХVIII века, Кант размышлял о необходимости выхода человечества из состояния несовершеннолетия, понимая под этим прежде всего обретение человеком разума, способности к мышлению, к самостоятельности. Читать эти сочинения – одно удовольствие и ныне. Они вполне современны, так как – если критически посмотреть на реальность – человечество, во всяком случае в своём большинстве, аттестат зрелости пока не получило. Но вот что важно, Кант размышляет о том, а как должен произойти этот выход, ведь кто-то же должен помочь человеку обучиться, не подавив его, не сделав из него учёного раба. В итоге (в 1784-м) Кант пришёл к выводу, что большую роль в этом деле должен сыграть… Фридрих Прусский. И вовсе не повод смеяться над наивностью великого философа. Просто Кант верно заключил, что роль политических лидеров очень велика. И в наш век этот вывод совершенно не потерял значение.
